Те старцы плачут над планетой
«ТЕ СТАРЦЫ ПЛАЧУТ НАД ПЛАНЕТОЙ»
… Трубку взяла, как всегда, матушка Нина Алексеевна. Будучи уже опытным переговорщиком, я начал тараторить вопросы, предназначенные батюшке, в душе надеясь, что духовник сам возьмёт трубку.
- Матушка Нина, раб Божий Александр Раков безпокоит, - тороплюсь я задать главный на сегодня вопрос. – Мне сейчас позвонили, говорят, у отца Иоанна воспаление лёгких, температура под сорок…
- Да наговорят теперь… У него кашель сильный, а температура нормальная.
- Вот ведь люди какие, - начинаю осуждать сообщателей. – Это мне такой-то позвонил. Зачем он всё выдумывет?
И тут трубку взял батюшка.
- Не осуждай никого, Сашенька. Люди волнуются, вот и сказали… Кашель мучает; ночью лягу, глаза прикрою – вот сейчас посплю маленько, а кашель не даёт, бьёт и бьёт меня. Лежу, молюсь за близких, за духовных чад молюсь, за тебя,: «Господи прежде даже до конца не погибну спаси мя»; Иисусову молитву читаю… и крещу в твою сторону… Помнишь, учил тебя по пальцам молитву читать? Или с чёточками? Как-нибудь приедешь, покажу тебе – у меня в изголовье постельки сотни чёток висят – и с Афона, и из Сербских монастырей, и владыки присылают… Как Калерушка-Валерушка поживает? Скажи, пусть не докучает тебе. Поклон и благословение такому-то, с днём Ангела его поздравь от меня, он уже тоже немолоденький, здоровья ему и творческих успехов.
- Вы бы не ходили, батюшка дорогой, в это воскресенье на службу – вы же не выздоровели до конца…
- Врачи говорят, вирус какой-то сидит; не пойду, не пойду служить, отлежусь… И воздухом свежим не подышать на дворе – слякоть и снег с дождём.
- Полежите, батюшка, ведь до Великого поста, до Андрея Критского ещё десять дней. На Критского-то вы дома не удержитесь.
- Как можно не прочесть людям святой канон? Пойду непременно, Саша, я к тому времени поправлюсь. Старый я стал, Господь болезни мне грешному и посылает.
- Да какие у вас грехи, батюшка дорогой? У меня - да, грехи-грешищи, а у вас?..
- Эх, Сашенька, Господь всё ведает.
- Я так люблю вас, дорогой отец Иоанн, молюсь, как умею, газету делаю, хотя устал я, батюшка.
- Да ты тоже уже немолоденький – седьмой десяток пошёл… Фотографию, где я капюшоном накрылся получил, спаси Господи!
- Я опять вас не послушал – взял котов из подвала, а они всё болеют, а мы с Лерой носим их лечить, уколы делаем…
- Я же предлагал тебе котика своего, а ты не взял. Ничего, летом на даче поправятся. Ну, целую, целую и посылаю своё благословение.
Уйти от выспренного слога,
От пропитавшей мир весь лжи,
И там, в неведомой тиши,
Хотя бы краешком души
Коснуться Бога.
Но одолеть соблазны века
И разогнать сомнений смог
Дано не многим. Дай мне, Бог,
Хотя б увидеть человека,
Которому Ты так помог.
Николай Зиновьев
А я доволен до невозможности, что с дорогим батюшкой, да так долго беседовал. А душа-то, душа! Так и взлетела бы в небо, если б не клетка грудная. Сколько я таких… словами не выразить… моментов пережил благодаря батюшке; и тусклый мир за окном светлее стал; только всё равно точит мысль: «Батюшка, живи долго, долго живи, батюшка». Как молитву повторяю; мне без духовника и жизнь не в жизнь. Я даже просил отца Иоанна с собой забрать. Он всё отшучивался, но однажды, видимо, чтобы не надоедал понапрасну, сказал серьёзно: «Ладно, попрошу у Господа». И помирать мне вмиг расхотелось.
Как трудно жить, как просто умереть.
Уйти в безвестность ничего не стоит.
Ни ветер веять и не солнце греть
Уже не смогут под травой густою.
И будет плыть безмолвный мой ковчег –
Куда? Зачем? – Навеки, без возврата.
И станет надо мной журчать ручей –
Весной, а осень понасыплет злата.
Был я иль не был Божий человек,
А может, окаянный и пропащий…
Я больше не пекусь о голове,
Я в вечность стал заглядываться чаще,
Коль есть она, к чему на мир смотреть:
Как трудно жить, как страшно умереть,
А потому – не надо торопиться.
Александр Суворов, р.1965
Я для чего пишу про этот незатейливый разговор? Всё хочу для себя и других батюшку получше запомнить; каждое словечко его со временем смысл обретает. А сколько советов его я мимо ушей пропустил? Ведь не каждому духовник разрешает и приезжать в любое время, и звонить по пустякам… Люди за счастье имеют старцу в ножки поклониться, записочку передать… Я и сам, когда заезжал в последний раз, при прощании в ножки ему упал. А он в ответ: «Сашенька, это я должен тебе в ножки кланяться». Слёз тогда из глаз сами брызнули. Разве добраться мне до такого смирения? Только и могу: «Батюшка дорогой, дорогой батюшка» - слов других нет.
Ничего, Бог даст, поживём ещё, а я лениться не буду, всё запишу, что духовник говорит. Эх, поздно мы умнеем, слишком поздно…
Я видел – облачные старцы
В вечерней вышине бредут
И о Небесном Государстве
Беседы вещие ведут.
Глядя бездонными очами
На суетный лукавый свет,
Они звонят колоколами
Всему грядущему в ответ.
Пусть лоскутами рвётся небо,
Пусть спят и рыбы, и цветы –
Одно лишь сердце просит хлеба –
Небесной, дивной простоты.
Те старцы плачут над планетой,
И слёз беседы их полны –
Не забывай, душа, об этом,
Не береди земные сны.
И в дальней выси невозможной,
Где даль тиха и ночь светла,
В пустынной дали бездорожной
Звонят, звонят колокола.
Александр Суворов
«КОГДА ИДЁШЬ СПРАШИВАТЬ О ЧЁМ-ЛИБО ДУХОВНОГО ОТЦА, ЧИТАЙ: «ГОСПОДИ БОЖЕ МОЙ! СОТВОРИ СО МНОЮ МИЛОСТЬ И ВНУШИ ДУХОВНОМУ ОТЦУ ДАТЬ МНЕ ОТВЕТ ПО ВОЛЕ ТВОЕЙ». «Духовный руководитель».
Александр Раков
Другие статьи в литературном дневнике:
