Давний рассказ
«А ведь она никогда не понимала меня, – подумал он, – верит, терпит, ждёт, поддерживает, помогает, любит, но никогда не понимала и не поймёт. Её удел принимать меня таким, какой я есть: мятущимся, строптивым, нищим. Мириться с этим. Ждать дальше. Либо уходить. В противном случае, мы поломаем друг другу жизнь».
Он смотрел на нее, не мигая, лишь зрачки, сузившиеся, снизу вверх и обратно блуждали по её расплывающемуся телу, прикрытому домашним халатом:
«А она достойна большего. Хоть бы за то, сколько она продержалась со мной. Я должен быть ей безмерно благодарен, расшибиться в лепёшку должен, чтоб ей было хорошо.
Не её вина, что она не видит отличия между хорошей картиной и неплохой качественной работой; между прекрасной и хорошей; между талантливой и добротной. Не дано ей это понять, как не могла она понять, почему я так мучился над «Утром…» и почему, не могу закончить «Подарок». Картина для неё это украшение дома, благоустройство быта, как скатерть на столе и салфетка на скатерти».
Зато, где-то в это время, по ночам стало видеться одно и то же. Жена надрывавшаяся от крика, порой переходила на визг, забивала мужа в угол короткими хлёсткими словами: «Слюнтяй, бездарь, ничтожество!» «Подлец!» «Мерзавец!» «Тварь!» – всё это про него. «Скотина!» «Тунеядец!» И вдруг по-бабьи в рёв: «Да сколько ж можно всё это терпеть?..» Слов можно не замечать, оскорблений – не слышать, но как научиться не видеть слёз? А позже: ещё хуже, ни визга, ни воя, а волчий взгляд вдруг выросших старших и плач ребёнка, которого и на свете-то никогда не было, но кошмары тем и ужасны, что воспринимаются как наяву и даже реалистичнее. А порой и понимаешь, что это только кошмар, да попробуй, очнись. И ведь с этим бывает, справишься. Вскочишь взъерошенный, непонимающий ещё: сон ли, явь ли, а поймёшь, что всё: вырвался из цепких лап его, схватишь себя за космы и ну дёргать, ну рвать их – жизнь-то куда ужаснее.
Алексей, подлатав на них же оставшуюся от отца итальянскую синюю «двойку», утром и вечером, часов до одиннадцати, выезжал «бомбить» на ней, а днём рисовал, рисовал, рисовал. Елена, несколько повеселевшая в этот период, старательно обходила всё, что могло напомнить о недавнем конфликте, и Алексей никак не мог понять: замечает ли она, что отношения их дали трещину. Впрочем, его это волновало не особо, он рисовал, рисовал, рисовал.
"Несбывшееся"
год 2008-й
https://proza.ru/2012/09/07/388
Другие статьи в литературном дневнике:
