Все в ней было светом

- А у меня для тебя подарок, - сказала девушка. Они шагали по Левому
берегу мимо лотков букинистов, мимо выставленных на продажу гравюр в
пластиковых или целлофановых конвертах, мимо подержанных книг, разложенных
прямо на парапете. Bateau-mouche (речной трамвай (фр.)) медленно плыл
вверх по течению, здорово просев под тяжестью толпы японцев, - не менее
пяти тысяч, прикинул Корсо, и ровно столько же видеокамер "Сони". На
другой стороне улицы, за стеклами роскошных витрин с рекламой "Виза" и
"Америкэн Экспресс", неприступно гордые антиквары бросали едва приметные
взгляды поверх толпы, за горизонт, в ожидании, когда появится какой-нибудь
кувейтец, русский спекулянт или министр из Экваториальной Гвинеи, которым
можно будет всучить, скажем, биде - расписной фарфор, месье, Севр -
Евгения Гранде; При этом произношение их, естественно, отличалось четкой
артикуляцией.
- Я не люблю подарков, - хмуро буркнул Корсо. - Было дело, кое-кто
принял в дар деревянного коня. На этикетке стояло: ахейская ручная работа.
Те идиоты и обрадовались.
- И что, диссидентов там не налилось?
- Только один - со своими детьми. Но из моря повылезли какие-то твари,
и получилась великолепная скульптурная группа. Если я правильно помню,
эллинистическая. Родосская школа. В ту пору боги были слишком пристрастны.
- Они были такими всегда. - Девушка смотрела на мутную воду, будто река
несла с собой воспоминания. Корсо увидел задумчивую и вялую улыбку на ее
губах. - Я никогда не знала ни одного беспристрастного бога. Или дьявола.
- Она резко повернулась к охотнику за книгами. Казалось, ее недавние
раздумья унесло вниз по течению. - Ты веришь в дьявола, Корсо?
Он пытливо посмотрел на нее, но река унесла и те образы, что всего
несколько секунд назад еще жили в ее глазах. Там остались только текучая
зелень и свет.
- Я верю в глупость и невежество, - устало улыбнулся он. - И считаю,
что лучший удар кинжалом - вот сюда, видишь? - Он показал на пах. - У
бедренной кости. Когда тебя при этом обнимают.
- Чего ты боишься, Корсо? Что я обниму тебя?.. Что небо обрушится тебе
на голову?
- Я боюсь деревянных коней, дешевого джина и красивых девушек. Особенно
когда они являются с подарками. И присваивают себе имя женщины, сумевшей
победить Шерлока Холмса.
Они продолжали свой путь и теперь шли по деревянному настилу, моста
Искусств. Девушка остановилась рядом с уличным художником, продающим
крошечные акварели.
- Мне нравится этот мост, - сказала она. - Потому что здесь нет машин.
Только влюбленные парочки, старушки в шляпках и праздная публика. Это
мост, лишенный абсолютно всякого практического смысла.
Корсо не ответил. Он провожал взглядом баржи с низкими покосившимися
мачтами, они проплывали мимо, между опорами, которые поддерживали всю
железную конструкцию. Когда-то на этом мосту звучали шаги Никон - рядом с
его собственными. Он помнил, как она точно так же остановилась рядом с
художником, может, с тем же самым, как наморщила нос, потому что фотометр
был расположен неудобно для нее и свет бил диагонально, слишком сильно, он
падал на башни Нотр-Дам. Они купили foie-gras (гусиная печенка (фр.)) и
бутылку бургундского, это и составило их ужин в гостиничном номере. Поели
они в постели при свете телевизионного экрана, где разгорались дебаты - из
тех, которые просто обожают французы, - в них участвует много народа и
произносят много слов. А прежде, еще на мосту, Никон тайком
сфотографировала его - в чем и призналась, жуя хлеб с foie-gras; при этом
губы ее были влажными от бургундского, и она кончиком босой ноги
поглаживала бедро Корсо. Я знаю, что тебе это не нравится, Лукас Корсо, ты
злишься, но там ты стоишь в профиль и смотришь на проплывающие внизу
баржи, и мне удалось почти что сделать из тебя красавца, сукин ты сын.
Никон была еврейкой с большими глазами, из ашкеназов, отец ее в Треблинке
носил номер 77843, и спас его гонг в последнем раунде; теперь, когда на
экране появлялись израильские солдаты на своих огромных танках, она голая
выпрыгивала из постели и целовала экран, глаза ее блестели от слез, она
шептала: "Шалом, Шалом" - так же нежно, как произносила имя Лукас... Но
однажды она это имя словно забыла. Он так никогда и не увидел ту
фотографию, где он стоит, опершись на перила моста Искусств, и смотрит на
баржи, стоит в профиль и на сей раз кажется почти красивым, сукин сын.
Когда он поднял глаза, Никон уже исчезла. Рядом с ним шла другая
девушка. Высокая, загорелая, с короткой мальчишеской стрижкой и глазами
цвета свежевымытого винограда, почти прозрачными. В растерянности он на
секунду зажмурился, чтобы вернуться в реальный мир. И настоящее прочертило
четкую, как след скальпеля, линию. Тот Корсо, что стоял в профиль на
черно-белой фотографии - Никон делала только черно-белые снимки, -
извиваясь, полетел в реку и уплыл вниз по течению, вместе с опавшей
листвой и дерьмом, которое попадало в воду с шаланд и из канализационных
стоков. И другая девушка, а вовсе не Никон, держала в руках переплетенную
в кожу книжицу и протягивала ему.
- Надеюсь, тебе понравится.
"Влюбленный дьявол" Жака Казота, издание 1878 года. Корсо раскрыл книгу
и узнал гравюры - те же, что и в первом издании, факсимиле в виде
приложения: Альвар в Магическом круге стоит пред дьяволом, который
вопрошает "Che vuoi?" ; Бьоидетта, распутывающая пальцами волосы;
красивый паж у клавесина.. Корсо открыл какое-то место наугад и прочел:
Человек был сотворен из горсти грязи И воды, почему же женщина не может
быть соткана из росы, земных испарений и солнечных лучей, из сгустившихся
остатков радуги? Где возможное?.. И невозможное?..
Он захлопнул книгу и, подняв глаза, встретился с ликующим взглядом
девушки. Там, внизу, солнечные блики искрились в пенном следе, оставленном
каким-то корабликом, и трепетные переливы пробегали по ее лицу, будто
отблески бриллиантовых граней.
- "Из сгустившихся остатков радуги", - повторил Корсо. - А ты-то что об
этом знаешь?
Девушка провела рукой по волосам и, прикрыв веки, подняла лицо к
солнцу. Все в ней было светом: отблески реки, утренняя прозрачность, две
зеленые заводи под темными ресницами.
- Мне известно то, что мне рассказали давным-давно... Радуга - мост,
соединяющий землю и небо. Когда наступит конец света, она обрушится -
после того как дьявол усядется на нее верхом.
- Неплохо. Так рассказывала твоя бабушка? Она отрицательно помотала
головой. И снова глянула на Корсо - серьезно и задумчиво.
- Нет, один приятель, Билето. - Произнеся это имя, она на миг запнулась
и наморщила лоб, как маленькая девочка, открывающая страшную тайну. - Он
любит коней и вольный ветер... Другого такого оптимиста я не встречала...
Он все еще верит, что вернется на небеса!

Артуро Перес-Реверте. Клуб Дюма, или Тень Ришелье

Другие статьи в литературном дневнике:

• 30.04.2018. Пальцев жаль от тяжести перстней
• 29.04.2018. Ради Бога, ничего не трогай
• 28.04.2018. Как открывает чашечку чернил
• 27.04.2018. Живу на день вперед
• 26.04.2018. Хорошо, хорошо быть скрипкой!
• 25.04.2018. Ты до сих пор в старом
• 24.04.2018. Пропустите Серафима
• 23.04.2018. Мне хочется сойти с ума
• 22.04.2018. Шагреневые переплеты
• 21.04.2018. Все в ней было светом
• 20.04.2018. Я - в кризисе. Душа нема.
• 19.04.2018. Усталая, свернувшись в сладкий сон
• 18.04.2018. Вся жизнь - беременность
• 17.04.2018. Сперва мы всё простим друг другу...
• 16.04.2018. Нет ничего, кроме книг...
• 15.04.2018. Но в душе, как в логове, затаился волк
• 14.04.2018. В пустыне ветер ходит босиком
• 13.04.2018. Мне будет не хотеться умирать
• 12.04.2018. Вы рождены меня терзать
• 11.04.2018. Пойдем, пока земля еще грустна
• 05.04.2018. Сегодня теплый день
• 01.04.2018. Осенью