Священник Александр Борисов - письмо после операци"ВСЕМ СПАСИБО!!!" Дорогие друзья! Желание моего сердца подлиться с Вами всем, что происходило со мной и с моим лечением в последний месяц. Поскольку все спрашивают об этом, и это естественно, поэтому воспользуюсь возможностями интернета и нашего храмового сайта, чтобы рассказать сразу всем. Заранее прошу прощения за, быть может, излишне подробное описание всего. Но оправдываю себя тем что, во-первых, конечно, хочется поделиться, а во-вторых, вдруг, кому-то придется пережить нечто подобное, так вот, чтобы иметь некоторое представление из первых рук. Если начать издалека, то стоит упомянуть, что впервые я почувствовал так называемые «загрудинные боли» в 2010 г. во время быстрой ходьбы от Трубной площади к Сретенским воротам (спешил к благочинному). Это меня озадачило. Наш замечательный приходской кардиолог, Феликс Семенович Крайко, определил стенокардию. Он прописал мне несколько лекарств, которые я с того времени исправно принимал, и прекрасно себя чувствовал. Но этой весной я несколько раз почувствовал такие же боли при обычном пути от дома до метро. Боли проходили через минуту после того, как я останавливался. Феликс Семенович прописал мне новый набор лекарств, от которых стало вроде немного лучше, но не очень определенно. Прихожане, с которыми я поделился этими проблемами, очень настойчиво порекомендовали мне хорошего врача (из ГКБ № 23), о котором, действительно, пришло множество хороших отзывов от самых разных людей. 7 мая мне сделали тест на «пешеходной дорожке» и нашли ясную ишемическую реакцию сердца на физическую нагрузку. Т.е. недостаток снабжения кислородом миокарда при физической нагрузке. Была рекомендована срочная коронарография, которую через несколько дней и сделали. Это небольшая операция под местной анестезией, при которой через бедренную артерию вводится зонд (пластиковая трубочка, диаметром 2-3 мм). Зонд достигает аорты сердца и там через него впрыскивается контрастное вещество, которое, смешиваясь с кровью пациента, показывает на рентгеновском экране движение крови по сосудам сердца. При этом видны места сужения сосудов, которые препятствуют увеличению потока крови, необходимому при физических нагрузках. То есть эти сужения становятся причиной недостаточного снабжения кислородом сердечной мышцы. Это несет опасность остановки сердца. Конечно, к этому можно подойти двояко. Первый подход – вести осторожный образ жизни, принимать всякие хорошие лекарства и надеяться, что со временем образуются так называемые «коллатерали», т.е. сосуды, обнимающие сердечную мышцу, параллельно тем, в которых просветы сужены из-за холестериновых бляшек, и в какой-то мере компенсирующие возникающий из-за этих бляшек недостаток кровоснабжения миокарда. Но никто не может гарантировать, что остановка сердца может наступить гораздо раньше того, как образуются эти спасительные «коллатерали». Второй подход – хирургический. Здесь опять-таки имеется два варианта: стентирование и шунтирование. Первый – введение, примерно таким же методом, как описанная мною выше коронарография, некоего «стента», - круглой металлической сеточки, которую расширяют как раз в месте сужения сосуда, и тем самым расширяют проток для крови. Но это не всегда возможно сделать эффективно. Все зависит от места и характера сужения сосуда. Второй вариант – шунтирование, при котором суженное место сосуда «обходят» кусочком сосуда, взятого из другой части тела (сосуд руки или ноги, или сосудов, взятых поблизости от сердца в области грудины). Когда я лежал с введенным мне зондом и мог наблюдать на экране, как в двух местах моего сокращающегося сердца два сосудика имеют явные сужения, врач, явно озадаченный, не спешил с выводами, а просил дождаться его коллег. Я смиренно ожидал, коллеги пришли и, покачав головами сказали, что стентированием, которое они ранее намеревались сделать прямо сразу, здесь не обойдешься, а надо делать шунтирование. Меня, конечно, это все чрезвычайно огорчило, т.к. вместо ожидаемого стентирования предстояла серьезнейшая операция. (Где? Когда? Сколько займет период реабилитации?) Вслед за этим была ужасная ночь в реанимации, т.к. место ввода зонда на бедре было затянуто так, что ни спать, ни шевелиться было невозможно. Я был подключен к какому-то монитору, который следил за моим показателями (давление, пульс и т.п.). Таких, как я в палате было человек шесть. У каждого был такой монитор. Все они попискивали, каждый в своем ритме, так что симфония была вполне дружная. Кроме этого мой монитор обладал индивидуальной особенностью. Он был сбоку от меня, так что я мог видеть все его показания. Так вот когда я все-таки начинал засыпать и пульс снижался до 46 ударов, монитор вдруг начинал играть развеселую французскую песенку («Когда три курицы по улице идут, то первая идет впереди, вторая за ней, а третья замыкает шествие»). Я, естественно, просыпался, ворочался, пульс учащался до 50 и музыка прекращалась. Стоило мне снова начать засыпать, пульс снижался, и все начиналось сначала. Я спросил сестру, нельзя ли это как-то устранить и немного поспать? Она задумчиво сказала: «Ну, это надо его регулировать…». Видимо это уже явно не входило в ее компетенцию. Через пару дней меня выписали. За это время родные и друзья-прихожане уже сделали выбор, где меня надо оперировать, созвонились с врачом в Тель-Авиве (выпускнике нашего 2-го Мединститута), купили билет до Тель-Авива (туда на 20.05 и обратно на 08.06.14) и сняли там по интернету квартирку, неподалеку от больницы. Так что 20 мая я отбыл на Святую Землю, но, к сожалению, не с обычными святыми целями поклонения, а за излечением телесных недугов. Неподалеку от Тель-Авива живет мой близкий друг, с которым мы дружны с 1956 г. Мы вместе учились в ВУЗе, вместе работали в Академии Наук и в один год (1972 – год жары) покинули АН СССР. Я поступил в Духовную Семинарию, а он уехал на ПМЖ в Израиль. С тех пор он поучаствовал в войне Судного Дня (1973 г.) поработал много лет в США, а сейчас живет на пенсии в Натании, город на морском берегу в 40 км. к северу от Тель-Авива. Конечно, эта встреча многое облегчила и сделала наше пребывание на Святой Земле очень радостным и дружеским. Тель-Авив – огромный современный город (более 2-х млн., жителей) очень живой. Все говорят не только на иврите, но и на английском. Примерно каждый десятый говорит по-русски. Очень легко узнать. Как только видишь женщину средних лет, такого примерно советского вида, и спрашиваешь, - Вы говорите по-русски? – Да, да, конечно, а чем Вам помочь? Дальше все шло очень быстро. Вечером того же 20 мая мы встретились с врачом и на следующий день уже к 10 утра в больницу. Кровь, рентген, дышите, не дышите. Определили до вечера в палату. Часов в 5 вечера вкололи в руку какую-то иголочку, а в 8 утра следующего дня я проснулся в реанимации обвитый трубочками и проволочками. Самыми трудными были три первые ночи: тяжело дышать, все время надо лежать на спине. Я даже заподозрил, что у меня начинается так называемое «Чейн-Стоховское» дыхание, уже терминальное (частые вдохи-выдохи). Позвал тревожной кнопкой сестру. Она удивилась: «Ну, Вы даже такие термины знаете!» Совершенно невозможно было в себя что-то впихнуть поесть. Вообще-то операция занимает около 4-х часов. Разрезают грудину, раздвигают на обе стороны ребра, вскрывают перикард (околосердечную сумку), подключают искусственное кровообращение (перед операцией берут подписку, что больной осознает 1%-й риск всех этих манипуляций и готов на него пойти). Сердце в это время обкладывают кусочками льда, и, как было в моем случае, подтягивают и подшивают две артерии грудных желез (они у мужчин тоже есть, хотя и меньшего диаметра, чем у женщин) к тем артериям на поверхности сердца, которые нуждаются в дополнительном кровоснабжении (грудные железы, как предполагается, обойдутся). После этого перикард и грудину зашивают, и можно ходить, передвигаться, но осторожно. В общем, осторожно нужно жить особенно первые 6 недель. Носить такой стягивающий грудь корсет, не поднимать предметы тяжелее 2-3 кг, чаще отдыхать и т.п. и т.д. В больнице обстановка была очень хорошей, приветливой, не формальной. Получилось так, что я оказался в отдельной палате, хотя ее и не заказывал, поэтому Нонна Ивановна могла поставить в этой же комнате кровать для себя и все это время была рядом, что очень облегчало мою участь. Среди персонала очень много русскоговорящих, много приехавших из России в начале 90-х. Но чувствуется, что жизнь не простая, всем надо много работать. Я не афишировал, что я священник, но об этом как-то узналось, и, надо сказать, что со стороны всех окружающих, не только женщин, но даже и серьезных мужчин в кипах (маленькая шапочка, которую каждый правоверный еврей всегда носит на голове) чувствовалось подчеркнутое уважение. Что, конечно, было приятно. Через неделю меня выписали, и мы переехали в снятую для нас чудесную квартирку. Она была очень приятна тем, что окна были на разные стороны этого небольшого дома, так что все хорошо проветривалось. Кроме этого в нашем распоряжении был еще два кондиционера. Погода в это время была, к счастью, не жаркая. Один день только был довольно тяжелым. Дул «хамсин» - восточный ветер из иорданской пустыни. После него все нужно было протирать от красной пыли, тонкой, как пудра. Остальные дни были яркими, теплыми, а ночи даже слегка прохладными. Улочка, на которой мы жили, была замечательна тем, что находясь позади небоскребов центральных улиц (Жаботинского, Рабби Гиллеля – того самого из книги Деяний), она находилась в зеленом островке, заполненном посольствами (Италии, Южной Африки и др.). На всех участках – роскошные пальмы, рода финиковых, эвкалипты с мощными голыми стволами, огромные кусты с цветами всех оттенков. С утра все это оглашалось пением птиц, очень похожих на соловьев. Поразительным было обилие кошек на улицах и заборах. Короткошерстые, тощие, длинноногие, как будто все на высоких каблуках. В магазинах, естественно, множество фруктов, овощей и вообще всякой всячины. Но цены, по сравнению с нашими, довольно высокие. Так баночка творога, например, на наши деньги рублей 60 ну и т.д. Особенно поездить по стране не пришлось, т.к. врач, как только услышал, что мы собираемся посетить друзей в Иерусалиме, съездить в Галилею, пришел в ярость от нашего легкомыслия. К счастью до этого, мы все-таки съездили к моему другу в Натанию. Походили по краешку теплого моря. Посмотрели большую площадку (метров 60 на 60) украшенную изумительно тонкой мозаикой самых разнообразных местных птиц от страусов и фламинго до ибисов - остатки древнеримской виллы на берегу моря, а также остатки города Кесария. Мой друг пенсионер, живет один, занимается изготовлением ювелирных изделий из древнеримского стекла, помещая его в серебро. Получается очень красиво. Стеклышки находит в развалинах римского акведука, полые части которого заполнялись строительным мусором. А помойки-то это и есть главные «клондайки» археологов. Сделал целую галерею бюстов русских поэтов серебряного века (и Пушкина). Обратный перелет был продолжительным, но вполне комфортным. Проверка багажа начинается в Тель-Авиве за три часа до вылета. Но наш багаж проверять совсем не стали. По-видимому, мы совсем не были похожи на вероятных террористов. Так что у нас было еще три часа посидеть, почитать и т.п. Прилетели в Домодедово почти вовремя. Нас встретили наши прихожане-супруги, как и было договорено. Так что никаких неожиданностей. Все СЛАВА БОГУ! Нижайший поклон всем, кто поучаствовал в обеспечении этого моего лечения. Естественно, без Вашей помощи, я и помыслить бы не мог об операции зарубежом. Я понимаю, что это незаслуженная роскошь, но понимаю также как любовь и поддержку всех вас к моему недостоинству. ВСЕМ СПАСИБО!!! Теперь о дальнейшем. Сейчас врачи настаивают на очень щадящем режиме в течение 6-ти недель, т.е. до 30.06., т.к. в случае нарушения его последствия могут быть очень тяжелыми (разрыв грудины и т.п.). Я, конечно, должен побывать и у кардиолога, который меня туда направлял, и у некоторых других врачей. Но все потихоньку-полегоньку. В храме планирую быть в воскресенье 15.06. и 22.06. (помню – годовщина о. Георгия). Но заранее прошу меня извинить, т.к. планирую только молиться и причащаться в алтаре, и сказать небольшое слово. Все-таки воздержусь от исповеди и причащения прихожан. Как говорится: «перебдеть лучше, чем недобдеть». Не сомневаюсь в Вашем благожелательном понимании. Как Вы знаете, Святейший Патриарх назначил к нам нового священника, иеромонаха Иоанна Гуайту (итальянец, ставший православным иеромонахом). Вы все его знаете, как образованнейшего и милейшего человека. Реально он приступит к служению в нашем храме в середине июля. Так что не сомневаюсь, что с его приходом обстановка в нашем храме станет еще более дружелюбной и радостной – по слову апостола: «Всегда радуйтесь, непрестанно молитесь, за все благодарите». Сердечно благодарю всех моих сослужителей за понесенные ими труды в мое довольно длительное отсутствие в мае-июне, за их доброе и сочувственное отношение к моей неожиданной болезни. Я ухожу в отпуск с 27.06. по 26.07. Надеюсь после отпуска приступить к своему служению уже в полном объеме. Прошу ваших молитв о моей скорейшей и полнейшей реабилитации. Насколько показывает опыт людей, прошедших подобное, где-то через полгода наступает полное выздоровление.
Храни Вас всех Бог! С искренней сердечной благодарностью, Прот. Александр Борисов. 09 июня 2014 г.
© Copyright: Артём Киракосов, 2014.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
