ПолотноЯ не пишу и не писала статьи, да наверное и не буду. У меня не имеется за плечами красивой слог, рифмовка или хорошее знание других языков, для добавления красивых вставок, да что там, даже свой язык я не знаю достаточно хорошо. Там запятая не так стоит, или здесь тире не имеет за собой право быть. Смотришь иной раз, перечитываешь и горестно становится. Вроде много идей, бесконечное, даже, количество. Утопаешь в них и впору идти бы на сайт книги фанфиков, ну знаете, писать истории с различными флэшбеками, теми самыми вставками, и кровопролитием, да не выходит. Видимо слишком лень. Гитара тоже в руки не идет, глядит на меня бездумно, просится, мол: сыграй что-нибудь, ну давай же, проведи по струнам, зажми аккорд и ты сможешь. Хоть однострунную мелодию просит, а я никак. Не собираюсь с духом и все тут. Мне, если честно, промозгло как-то. Этот серый пейзаж за окном, хоть уже перевалило за восемнадцатое число июня месяца. Цветы под окнами, запах которых не доносится до моего двенадцатого этажа. Меня удивляет упорство бабушек, которые возятся с этими зелеными кустиками, ведь никто не запрещает местной ребятне пробежаться по лужайке и оборвать пионов. Да сама я хороша, полезла за сиренью. А знаете, и ладно. Я не жалею и ругань бабушек стерплю. У моих веточек были большие гроздья цветков, крупные, а запах... Тонкий, изумительно сладкий, как при укусах плода персика, с которого льется ароматный сок. Кроме этих самых цветов здесь и смотреть не на что. Школа, прямо под носом, спи сколько хочешь, да не хочется. В школьные дни я поднимаюсь рано-рано, часов в шесть, и сижу два часа, копошусь. Мне скучно сейчас, летом, мне изумительно тоскливо. Именно, что изумительно. Кто-то подталкивает, вроде иди гуляй, знакомься, выкури сигаретку, выпей вина, да займись чем-нибудь, хоть языки эти самые выучи. А я сижу, перекатываю на языке вишневый йогурт и немного морщусь от кислицы, остающейся после. Это лучше ваших вонючих сигарет, а для вина я слишком... Слишком. Мне хочется сказать, донести мысль сквозь этот сплошняк текста, но желание выговориться слишком велико, и хоть душу гнетет нечто другое, я с нежностью отношусь к своим письменам, когда иной раз не лень сесть за клавиатуру. Я думаю, как люди сходятся во любви. Я думаю, как здорово было бы, будь на дворе век восемнадцатый, девятнадцатый, а может рубеж девятнадцатого — двадцатого. Я бесконечно велико думаю, что на "Вы" обращение служит более привлекательно. "Вы сегодня столь любезны, миледи". "Я влюблен в Вас, так не отвергнете же меня!". А может я перечитала романов... Я люблю Цвейга и он сказал откровенную правду в новелле "24 часа из жизни женщины". Может, и Вы заметите, скользя взглядом по тексту, о какой моральной правде людей я говорю. А может Вы будете внимательнее к другим вещам. Я бесконечно тоскую, но мысль о суициде не заходит, меня слишком веселят некоторые аспекты этой жизни, и отписывая этот текст своему "Безымянному читателю", "Неизвестному читателю", я посвящаю его в свои мысли. Позволяю проникнуть в свою голову и сую ключ в руки, пряча взгляд в сторону, пусть Вы не знаете, каково мне. Не знайте. © Copyright: Искупленная, 2016.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
