Путин и писателиЭдуарда Лимонова тоже приглашали на встречу с Путиным, но он не пошел. Я-то тоже не ходил, но меня и не приглашали. Видел по телеку Сергея Безрукова на встрече. Известный игратель писателей: Пушкин, Есенин, Высоцкий... Готовится, видимо, Солженицына сыграть. Или на Путина посмотреть. Далее привожу мнение Лимонова, которое он выдал на "Эхе Москвы". А.ПЛЮЩЕВ: И в программе «Особое мнение» сегодня Эдуард Лимонов, писатель и политик. Упомянутая уже в первой части нашего с вами разговора писательская встреча с Путиным – это пустое или нет? Э.ЛИМОНОВ: Начнем сначала. Я был крайне потрясен тем, что меня пригласили. Ночью прислали приглашение, в 00:45. А.ПЛЮЩЕВ: Ночью того дня? Э.ЛИМОНОВ: Нет, 20-го. По-моему, 20-го, да. Почему они решили, зная, что я обязательно откажусь? Первый раз за всю мою жизнь. Ну, естественно... А.ПЛЮЩЕВ: А у вас была мысль «А, может, все-таки, пойти?» Э.ЛИМОНОВ: Нет! А.ПЛЮЩЕВ: Сразу? Э.ЛИМОНОВ: Даже ни разу. Нет, ну, знаете, я считаю, что интеллектуал обязан – это его долг оппонировать власти, а не прижиматься к ее сапогу. Поэтому все вот эти вот... А.ПЛЮЩЕВ: А чего бы там не пооппонировать? Ну, там, на встрече? Нет? Нельзя? Э.ЛИМОНОВ: А потому что это площадка, на которой ты не можешь а) оппонировать. А потом само появление главы государства – оно предполагает, что тебя, дорогой, используют. Поэтому все, кто там был, что бы они ни говорили, их каждый раз используют, поскольку это, как бы, ты приходишь к султану и фактически символически ты целуешь туфлю султана, потому что ты пришел. Уже самим этим фактом. Я резко отрицательно отношусь к этому. Я считаю, что никто не должен был туда идти. я тут увидел фотографии совсем недавно с этого сборища. Ну, там же сидят одни старики. Я сам пожилой человек, но я не люблю стариков. Во-первых, смертью несет от них очень сильно, это раз. А во-вторых, ну, они какие-то... Какой-то с палкой сидит там. Ну что? Бред какой-то сивой кобылы вообще всё это. Тут они говорят о судьбах литературы. Приглашение подписано однофамильцами какими-то несчастными великих людей. Сидит Наталья Солженицына. Ну, она же жена, она же не Солженицына. Еще бы тещу пригласили Солженицына. И я стал умный, я их высмеял. Я не стал, знаете, обращаться там к Путину. Я просто высмеял. Я их поблагодарил и сказал, что если бы я был потомком Эдуарда Лимонова, я, может быть, и пришел бы к вам, но не могу. Вот, в качестве живого Эдуарда Лимонова я не приду, естественно. «Извините» я написал. Я извинился, потому что хорошие манеры требуют вот этого. А.ПЛЮЩЕВ: Но с другой стороны, те люди, которые туда пришли, и Наталья Солженицына, которая поставила уже процитированный вопрос, ну, я видел выступление Сергея Шаргунова – они все зря сходили и были использованы? Э.ЛИМОНОВ: Конечно, были использованы, безусловно! Безусловно. Безусловно, и Наталья Солженицына. А.ПЛЮЩЕВ: А для чего? Ну, власти, мне кажется, и так всё отлично. Зачем еще писатели и их использовать? Э.ЛИМОНОВ: А вот я вообще задаю себе вопрос, а зачем Владимир Владимирович их пригласил? Среди этих людей собравшихся, извините меня, все-таки, не было, ну, как это? Сертифицированных гениев там не было, да? Не было Бродского, помершего благополучно, не было Солженицына и не было людей такого масштаба. А.ПЛЮЩЕВ: А сейчас вообще есть такие? Э.ЛИМОНОВ: Подождите с этим. Мне кажется, что Владимир Владимирович сильно очень, значительно переоценивает сегодняшнюю русскую литературу. И вот ему захотелось собрать вокруг себя это под свою лампу, всю эту публику. А.ПЛЮЩЕВ: Вот-вот, давайте поговорим о том, есть ли ныне такие? Как вы сказали? Сертифицированные гении, да? Э.ЛИМОНОВ: Сертифицированные гении, да. Это у меня родилось в процессе разговора с вами. Я, вот, посмотрел на вас и сразу, раз и родил такое великолепное определение, сертифицированные гении. А.ПЛЮЩЕВ: Я рад быть музой для такой ассоциации. Э.ЛИМОНОВ: (смеется) Музой, да. Для роли музы вы как-то плотненький такой. А.ПЛЮЩЕВ: Да, малёк. И не того пола. Э.ЛИМОНОВ: Сколько весите? А.ПЛЮЩЕВ: Около сотни. Э.ЛИМОНОВ: О! А.ПЛЮЩЕВ: Насчет, пожалуйста, сертифицированных гениев. Есть ли они сейчас вообще в нашей литературе? И является ли литература (это продолжение того же вопроса), ну, такой, я не знаю, властительницей дум, направляющей некоей такой в обществе? Э.ЛИМОНОВ: Ну, если говорить серьезно, то в прежние времена как-то было больше, по-моему, сертифицированных гениев. А, вот, на Западе тоже дело обстоит крайне плохо, это и говорить нечего. У них ничуть не лучше, чем у нас. У них дают нобелевские премии каким-то теткам, задрипанным старушкам. Потом можно написать... Не, ну сейчас, видите... А.ПЛЮЩЕВ: Как-то у вас с пожилыми людьми сильно не складывается. Э.ЛИМОНОВ: Очень плохо. Я не люблю их, вот и говорю. А.ПЛЮЩЕВ: Да-да. Э.ЛИМОНОВ: Ну, можно я это самое? А.ПЛЮЩЕВ: Пожалуйста. Э.ЛИМОНОВ: Да. Можно не любить, да? Я даже среднего возраста... А.ПЛЮЩЕВ: У нас не Америка, вроде бы, политкорректность насильно никто не вводил. Э.ЛИМОНОВ: ...людей не люблю, теток особенно. У меня нет такого. Я что хочу сказать? На мой взгляд, один из последних ярко, четко никем не отрицаемых гениев или, может быть, самый последний – это в парижском отеле умер Жан Жене в 1986 году. С тех пор вот эта вот политкорректность так называемая западного общества сделала невозможным появление подобных писателей. Не то, что их мамы рожают. Мамы рожают и талантливых, и всё. Но потом, видя, сколько запретов и сколько табу – вот об этом нельзя, негра нельзя назвать «негром», нельзя сомневаться в Холокосте, нельзя делать то, нельзя сделать это, нельзя говорить, что есть плохие народы... Вот, я в свое время сказал и меня судили (там Общественная палата судила). Многое, чего нельзя. И поэтому когда всё нельзя, то как ты можешь быть гением, да еще и сертифицированным? То есть невозможно быть. Гений – это такая... Брызги шампанского! Это неостановимая энергия! Это блеск, это, как бы, нарушение табу во многих случаях. В России сейчас происходит то же самое. У нас очень скучные стали писатели. Это правда. Только не заставляйте меня говорить о самом себе, потому что я начну... А.ПЛЮЩЕВ: Не-не, не буду. Э.ЛИМОНОВ: ...я начну значительно преувеличивать свои заслуги. А.ПЛЮЩЕВ: Именно поэтому и не буду. Но вот, наверняка, Евгений Евтушенко не входит в число сертифицированных по вашему мерилу гениев. Он потребовал тут возродить Союз писателей. В «Литературке» написал, что хорошо бы как-то... Их два сейчас. Э.ЛИМОНОВ: По-моему, больше. По-моему, 4, что ли. А.ПЛЮЩЕВ: Ну, как минимум два. Вы ни в какой не входите? Э.ЛИМОНОВ: Я когда был в тюрьме, то мне понадобилось стать членом Союза. И меня приняли, да, в Союз писателей России. А.ПЛЮЩЕВ: Вот, Союз писателей России. Как вам пребывание в этой организации? Э.ЛИМОНОВ: А я только иногда появляюсь там и прошу характеристику написать мне для суда. А.ПЛЮЩЕВ: Вот для судов по административным делам? Э.ЛИМОНОВ: Да, да, да. Ну, это всегда суд... А.ПЛЮЩЕВ: С места работы. Э.ЛИМОНОВ: ...суд у нас тоже как и тюрьма и лагерь, он от советских времен еще. И хорошая характеристика от хорошего Союза писателей с хорошим адресом – это очень много. А.ПЛЮЩЕВ: То есть вы как-то используете какие-то инструменты системы? Э.ЛИМОНОВ: Ну, если это называется «использовать», раз там... А.ПЛЮЩЕВ: Ну, или пользуетесь. Э.ЛИМОНОВ: ...появляться раз в какое-то время и просить характеристики... Я обычно беру сразу 2 или 3. А.ПЛЮЩЕВ: Слушайте, а они вас таким образом не используют? Вы же говорили, что если пришел к кому-то, значит, тебя используют. Ну, я так понял. Э.ЛИМОНОВ: Нет, не похоже. Знаете, не похоже, чтобы они меня использовали. Они мне благородно, очень дружелюбно даю характеристику, за что я им чрезвычайно благодарен. А.ПЛЮЩЕВ: Ну, вы, я так понимаю, в дела их совершенно не... Э.ЛИМОНОВ: Знаете, я как Бродский приблизительно. Знаете его знаменитое высказывание о Евтушенко? Его спросили «Как вы относитесь к колхозам?», а он сказал «А Евтушенко за или против?» Ему сказали «Против» - «Ну, тогда я за колхозы», - сказал Бродский. Я с удовольствием поддерживаю вот это вот анекдотическое, но правдоподобное высказывание. Я считаю, Женя банален. Евтушенко – банальный человек, женившийся на какой-то американской Маше там, потерявший ногу сейчас, и живет слишком долго. Я очень жестко отношусь к этому. Ну, чего? Ну, человек, который написал там, я не знаю, 101 книгу стихов. Не может существовать 101 книга стихов. © Copyright: Сибирянин Игорь, 2013.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
