Иногда, задаюсь вопросом - зачем я пишу? Для чего? Нужно ли мне это?
Потом долго думаю, ища ответы. И понимаю, что мне это не нужно. Что мне ничего это не дает. Какой толк и смысл в этом словесном сорбенте, рожденном на этот свет моим воспаленным, агонизирующим мозгом?
Да никакого.
Кому нужно все это? Мне? Им? Ей? Нет.... Это никому не нужно и никому не интересно. Мысли, осколки памяти, впивающиеся в черное сердце самозваного поэта и падающие строками на белый клочок бумаги, ничто иное, как обычная дурь, вызванная приступами меланхолии и одиночества.
И казалось бы, мало времени на все это духовное и возвышенное. Работа, проблемы, сама жизнь, постоянно ускоряющая ритм, а с ним и вращение моего тела в пространстве. Но....
Строка в голове, за ней вторая и вот уже что-то похожее на поэзию, что-то такое теплое и необъяснимое, чего нет постоянно, но лишь иногда и не надолго. И вот уже рука держит карандаш, смело и надменно нацеленный на нежную и бархатную кожу чистого листа, и слова..., словно капли долгожданного дождя, начинают падать на белое тело бумаги, постепенно покрывая его и пряча под своим смыслом. Сначала несмело, будто бы чего-то боясь, или остерегаясь, потом все быстрее, пока наконец не приобретают вид законченного стиха.
И мне становится легко. Это чувство маленькой внутренней опустошенности иногда способно доставлять удовольствие. Очередная, неосторожная муза, посетившая меня, была ловко прихлопнута потрепанной тетрадью, в которой, в ожидании чего-то нового, затаились уже написанные и от болевшие строки моего бессмысленного существования.
Пройдет время. Опять навалятся эти мысли о надобности поэтических спазмов в минуты радости, горя, обиды и прощения. Потом и они незаметно отойдут на второй план, уступая место новым делам, проблемам, телодвижениям, направленным на решение материальных задач. И я забуду то, что я могу сочинять, могу писать, могу давать жизнь чему-то новому, никогда до селе не существовавшему. Пока, очередная, заблудшая муза, снова не попадет в липкую паутину моих мыслей, моей памяти, моего внутреннего мира.
И откроется помятая тетрадь. И словно нож в руках убийцы, сверкнет в моей руке заточенный карандаш. И новая муза, эта маленькая и глупая дрянь, будет принесена в жертву моей безумной потребности писать, умирая на алтаре правды, откровения и боли.
