Я случайно оказалась на каком-то приеме рядом с московским корреспондентом «Гардиан». Мы мило болтали, потягивая виски, пока, окосев, я не спросила его в лоб, что он думает по поводу сбитого СССР «заблудившегося» корейского самолета.
К моему удивлению, он ответил, что самолёт был сбит правильно.
Матёрый журналюга исходил из того, что беседа наша имеет частный характер, я, как собеседник, являюсь частным лицом, то есть вообще не существую. Поэтому он мог говорить то, что думает, то есть правду.
Тот случай для меня стал камертоном. Все теперь я экстраполирую, понимая, что декларации являются не правдой, а шахматным ходом. Если кто-то читал мою переписку с рецензентами, возможно читал мое мнение: шахматы - аморальная игра.
