Писать не могу - пойду коситьЭто похоже на самоистязание. Зачем я полез в это каторжное писательское дело! Не понимаю! Я мог, как мой отец, заняться сельскохозяйственными машинами, разными молотилками и веялками Маккормика. Когда я пишу, я чувствую себя безруким безногим человеком с карандашом во рту. Стихов писать не могу — даже смешно о них думать. Ненавижу свое декадентство... как только запишу декадентские стихи (а других не могу) — так и налгу. В голове много глупостей и гадостей. Не знаю, что писать после деепричастия, не подберу никак главного предложения, хоть и литератор. Писать нечего... Успокаивает лишь мысль о людях, которые страдают сильнее меня. Я просто сижу перед печатной машинкой и тихонько матерюсь. Я два месяца просидел над рассказиком для журнала, хотя наперед знал, что, кончив, выброшу его в корзину. Что там, сгорел бы поскорее этот дом со всеми моими рукописями, а еще лучше — и со мною.
Чем оправдаю я то, что сегодня еще ничего не написал? Ничем. Тем более что мое состояние не наихудшее. У меня в ушах все время звучит призыв: «Приди ж, незримый суд!» Бывают минуты, когда я нахожу, что лучше бы мне никогда не писать ни одной строчки, а жить, как и все добрые и честные люди, довольные своей будничной жизнью, зарабатывать хлеб насущный и мирно дожить до могилы, не ломая себе головы ни над чем. Я в ужасной тревоге, потому что должен повторить в третьей главе те же эффекты, что были уже во второй. Иные ловкачи с помощью ухищрений смогли бы обойти затруднение. Я же, точно вол, тяжело увязну в самой гуще, таков мой метод... И не раз я приду в отчаяние, отделывая этот абзац. Эта книга угробит меня! Начинал до пяти пьес и бросал, — которую в начале, которую в половине. Дума-то не перерастает дарованьишко и не дает ему ходу; а не писать нельзя: хоть плачь, да пиши. Вот отчего седеет голова-то. Я вот всегда волнуюсь, когда иду наверх, прихватив бутылку. Там я сажусь перед пишущей машинкой и сижу минут пятнадцать. Я поднимаюсь наверх, не чтобы писать, а потому что там машинка стоит. И если она не начинает печатать, то я понимаю, что, возможно, сегодня-то я и окочурюсь. Я садился за стол и хотел писать. Я клал перед собой бумагу, брал в руки перо и думал. Я знал, что мне надо написать что-то, но я не знал что. Я даже не знал, должны это быть стихи, или рассказ, или какое-то рассуждение, или просто одно слово. Я смотрел по сторонам, и мне казалось, что сейчас что-то случится. Но ничего не случалось. Это было ужасно. Если бы рухнул потолок, было бы лучше, чем так сидеть и ждать неизвестно что. Писать не могу — пойду косить. © Copyright: Алиса Сан, 2019.
Другие статьи в литературном дневнике:
|