Глеб Астафьев. Зашить себе рот

Критики акционизма, независимо от политических взглядов высказывают одно и то же примитивное возражение. Они опасаются подражательства. Причем, по логике критиков поджог двери ФСБ может вызвать подражание в виде… поджога двери супермаркета, например. А если поджечь дверь вашей квартиры, - спрашивают критики, - это тоже будет искусство, по-вашему?

Нет, искусство если и допускает подражание, то терпит его недолго. В таком случае искусство вырождается в лубок, в ремесленную поделку. Оно становится доступнее, но чем больше в нем повторов, тем больше и функционального примитивизма и меньше новаторства. Произведение перестает быть искусством, когда из вещи, по определению Оскара Уайльда, совершенно бесполезной, превращается в вещь функционально востребованную. Даже если вся функция такого произведения исчерпывается потребностью доказать, что «я тоже так могу».

Закономерно, что и ценится подражательство куда меньше новаторства. Если кто-то сочтет, что поджигая дверь моего дома он вызовет эмоциональный резонанс той же силы, что и Петр Павленский, опаливший дверь Лубянской охранки, то он либо наивно заблуждается, либо лукавит. Нет, граждане, никого вы не напугаете поджогом двери супермаркета. Вас не оценят.

Тот, кто считает иначе, демонстрирует логику, присущую террористам. Террористы почему-то уверены, что могут навредить государству, взрывая простых граждан в автобусах и на вокзалах. А государство при этом становится только сильнее, используя теракт как повод для ограничения прав все тех же граждан, которые страдают от действий террористов.

Государство боится совсем другого. На граждан ему, на самом деле, наплевать. Государство – это вообще не человек и не способно испытывать эмоции. Государство – это репрессивный аппарат, и если чего и боится, выражая свой страх в иррациональных оборонительных действиях несоразмерной силы – так это посягательств на свои институты.

Так что и поэтому поджог не всякой двери мог бы стать произведением искусства. В таком виде искусства, как акционимзм, наличие институтов государства, как одного из участников, сильно повышает художественную ценность произведения.

Чтобы поджечь дверь чужой квартиры, не требуется особого ума и мужества, которое, несомненно, потребуется художнику, если в качестве произведения искусства он решит использовать дверь регионального отделения какой-нибудь парламентской партии. У репрессивного аппарата это может вызвать колики и судороги. А уж если это дверь Управления внутренних дел, Прокуратуры, Следственного комитета, Законодательного собрания или хотя бы офиса эфирного государственного телеканала – то государство может прийти в бешенство и даже начать убивать граждан без разбора. Потому что, повторюсь, для государства граждане – это ничто, по сравнению с государственными институтами.

Впрочем, амеба тоже хищник. И реакция амебы на внешнее воздействие в наше время такая же, какой она была в начале человеческой истории. Амеба не придумывает ничего нового, и не имеет никакого механизма придумывания, ввиду отсутствия необходимости при наличии реальной силы. В этом плане поведение государства неотличимо от поведения амебы.

У нашего государства есть свои, можно сказать вековые, традиции. Для нас с вами важно сейчас – станут ли государственные традиции, такие как фабрикация уголовных дел, вменение коллективной ответственности, множественное наказание, неправосудное преследование, карательная психиатрия, etc., по-настоящему народными традициями.

ПСИХБОЛЬНИЦА ЗА ПИКЕТ

Другие статьи в литературном дневнике:

• 11.06.2016. Глеб Астафьев. Зашить себе рот