Он лежал на кровати, погруженный в свои мысли. Возможно даже проливая слезы, которые были не столько искренними, а сколько душераздирающие.
Это то состояние отчаяния, полного осознания своей бесполезности. И наверное самое худшее душевное настроение, которое Бог мог придумать. Он не знал, что ему делать... Как будто остался один во всем мире. Как будто ему никто не нужен, и никто не нуждается в нем.
Это та закомплексованность, которая долго не дает покоя. Это те бессонные часы, которые абсолютно не помогают. И порой ему казалось, что одиночество страшнее смерти. Хотя он всю жизнь любил одиночество и привык быть сам по себе.
И наконец это та неизбежность чувства, что его никто не поймет. Что его огромные слёзы души имеют неизвестную причину для всех. Хотя даже никто и не знает о этих слезах. О всех тех проблемах, окружающих его.
Была почти полночь. Время суток, при котором раскрывается душа. При котором вдохновение вырывается из всего тела. Но сейчас у него была одна боль. Нескончаемая боль, от которой ему хотелось избавиться.
Он вышел на балкон. Дома никого не было, кроме него. Ему хотелось провалиться сквозь землю, забыть обо всем. Забыть о вечно пьющих родителей, сваливших куда-то. Забыть недавние отношения, спасавшие его до сегодняшнего дня. Забыть об очередном учебном годе, который ничего не дает, кроме криков учителей и плохих оценок, по которым определяют твой уровень разума... Забыть о некоторых дебильных одноклассниках.
Ему хотелось забыть все! Все мечты его стали неосуществимой сказкой, которая была лишь в его голове. Любые его планы теперь казались плодом фантазии, любые достижения - пустышкой.
Спустя малое время к нему пришла эта мысль... Дикая мысль, бессмысленная мысль, которая теперь была заточена в его голове. Буря родилась в душе...
Уже через пять минут он был на улице, идя к заброшенному зданию, называемым так странно: долгостроем. Неизвестно почему его не достроили, да и совсем не важно это, но возможно сейчас оно решало судьбу одного человека...
Он знал это здание, здесь он бегал с друзьями, играя в "Апокалипсис зомби". Правила были просты: один человек зомби, заражает касанием, кто последний выжил, тот и победил. Здесь так же стояли недопитые бутылки пива и так же пахло сыростью стен и куревом.
Поднявшись по лестнице, он подошел к краю обрыва крыши. Смерть была перед ним. Дорога в пустоту была перед ним. Он хотел лишиться всего. Лишиться этой боли, лишиться права на любовь, счастье, страдания, наслаждение. Лишиться неба, звезд, скучных домов и дорог, местных магазинов и аптек. Лишиться запаха травы после дождя, выхлопных газов автомобиля и давно не проветренных комнат в квартире. Лишиться мира. Лишиться жизни...
Это было глупо, крайне глупо, но ему было плевать на будущие мнения других. Он стоял, смотря на небо. Он думал, что спустя несколько секунд его не станет, его заберет эта пустота. И он слепо не видел смысл жизни... Смешно.
Вдруг ему стало страшно. Он никогда не боялся смерти, которая порой ходила рядом с ним. А сейчас... Он решил наконец отбросить этот страх навсегда и шагнуть в бездну. Но вдруг! Он почувствовал вибрацию телефона. Он ВЗЯЛ с собой телефон (или он был изначально?). Зачем?
Он вынул его из кармана (Зачем?) и увидел сообщение от одноклассницы: "Дань, придешь завтра на др к Сашке?" Снова вибрация: "Привет Данька, у меня завтра др, мы пойдем в киноху, потом на фудкорт пожрать и погуляем по центру, го с нами". Он отступил от края и засмеялся. Засмеялся... Буря исчезла. Он почувствовал себя... особенным? Это было крайне смешно, он не мог понять, почему все получилось именно так. Кровать, балкон, улица, заброшка... За считанные секунды он изменился...(А если бы он не раздумывал, стоя у обрыва и глядя на небо?) Сейчас в его душе было лето. И не важно что был конец августа. Ему хотелось бегать, падать, подниматься, обнимать, целовать, любить... Любить.
Он пошел в круглосуточный магазин. Угадайте зачем? За подарком! Он купил мягкую игрушку в виде авокадика и белый шоколад. Ему было плевать на удивления и замечания кассиров о позднем времени. Он шел домой, все так же глядя на небо. Теперь он видел его по-другому...
