Один мой знакомый пригласил оператора со студии научных и документальных фильмов и за немалые деньги снял фильм о себе. Звал, звал меня на просмотр, я, наконец, не выдержал, дрогнул и приехал. Четырехчасовой фильм дался мне нелегко: сначала я начал ощущать место, которым сидел, минут через двадцать – начал качаться и ёрзать, через полчаса меня обуяла сонливая тупость, и я перестал что-либо соображать. Оказалось, что мне «посчастливилось» быть всего лишь вторым зрителем фильма, оттого к моей персоне был явлен неподдельный интерес, а именно: как, что и какие моменты фильма наиболее запомнились, какие оставили наиболее сильные впечатления, что упущено, а что подано не в полную силу. Врать с такой тяжёлой головой я попросту не мог, а говорить правду, что меня более всего обрадовала заставка «Конец фильма» – я не мог. «А-а-а, ы-уао!» – как-то промычалось заместо комментария, я хищно схватил свою куртку и поспешил на трамвай. «Чёрт, чёрт, чур меня, чур», – носилось в голове, а от фильма не осталось ничего кроме тяжёлого впечатления, вызванного чужим тщеславием и глупостью.
Прошло некоторое время, и мне позвонил другой мой знакомый с приглашением просмотреть фильм, который он снял о себе. «Чёрт, чёрт, чур меня, чур», – вновь застучало у меня в мозгу и я так разоврался, отклоняя предложение, что сам испугался собственного вранья, мотивирующего отказ. Некоторое время мои честолюбивые друзья дали мне пожить спокойно, но вот недельки через две позвонил уже другой мой приятель, но с тем же самым «послушай», то есть вновь приглашая меня просмотреть фильм о нём, великом и ужасном. «А-а-а, ы-уао! Чёрт, чёрт, чур меня, чур!» – ничего иного я физически не мог проорать в трубку.
С этого момента я начал пристально следить за процессом создания у моих друзей фильмов о самих себе. Эпидемия оказалась нешуточной, охватившей даже тех, кто за свою жизнь только-то и прочитал в пятилетнем возрасте стишок с табуретки для взрослых гостей. Однако и последний считал себя вполне состоявшимся поэтом и спешно монтировал фильм о себе.
Я с ужасом наблюдал всевозрастающий объём авторского кино, прославляющего самих себя, любимых, пока, наконец, ко мне не подошёл знакомый оператор и привычно объявил мне, что согласен по-дешёвке снять по моему сценарию фильм и обо мне.
Я обалдел, и потерял на время дар речи. Потом вспомнил известный анекдот, в нём-то уже и был готовый сценарий. Не удержусь его озвучить: а вдруг он окажется кому-нибудь да потребен, мало ли в эту самую минуту авторов, желающих славы и медных труб, грызут мучительно карандаш, сочиняя сценарий фильма о собственной персоне! Вот он:
«Прийшов я, значить, з работы. Поев, попив. Зевнув. Чихнув раз, та лиг спати».
