Кто бы сомневался, что самый распространённый по миру язык — это плохой английский. Мы все, более или менее, владеем этим замечательным языком, охотно на нём разговариваем и прекрасно понимаем друг друга.
Да я и сам типичный носитель этого языка, и ношусь с ним уже не один десяток лет. Кроме того, я неизменно ратую за его чистоту, подобно незабвенному герою из анекдота, говорившему своему собеседнику: «Не сiль, а сол, неруский морда!»
Меня все и везде считают прекрасно говорящим на дурном английском, исключая самих англичан, которые отчего-то удивляются моей беглой речи и плохо меня понимают. Зато американцы не имеют проблем с пониманием моего плохого английского и совсем не удивляются. Правда, по моим наблюдениям, они никогда ничему не удивляются, да и радуются как-то странно, на мой взгляд, совсем невесёлому. И говорят американцы тоже на дурном английском, только в несколько ином регистре, будто бы в их речь вмешиваются неудержимые позывы к рвоте. Оттого я всегда держусь от них подальше, дабы успеть вовремя отпрыгнуть.
Надо заметить, что всё большее количество людей переходит на плохой английский. Не знаю, рады или нет от такой популярности языка в самой Англии, только я не могу представить что бы сталось, приди к нам мода на хороший английский. Полагаю, что на хорошем английском никто бы не захотел разговаривать бесплатно. Да и вообще: всё, к чему приклеивается эпитет «хороший», тут же переходит в совершенно иное качество, обязывающее и вести себя совершенно иным образом. По-джентльменски что ли, не болтливо, тихо. Подозреваю, что при утверждении моды на хороший английский мы все перестанем общаться, тем самым никак не обнаруживая в себе тот самый обретённый прекрасный английский. Разве что вот только уйти мы по-прежнему сможем красиво и хорошо, по-английски: молча, не прощаясь.
