***
Он Ол: литературный дневник
С распределением гуманитарки в том числе помогает и парень из Луганска, написавший этот текст.
Вячеслав Шаталов
Жизнь в Луганске как она есть.
Я пребываю в городе с ноября прошлого года. Эйфория от прибытия и от радости возвращения домой – т.е. именно домой в свою уютную квартиру – прошла лично у меня очень быстро. Окунувшись в реалии и действительности молодой республики, очень быстро пришло понимание надвигающейся катастрофы. Лично у меня не было радости от открывающихся магазинов, базарных ларьков и иных киосков, понимая, что все это – «пылесос» по высасыванию наличных средств и развитию экономики не способствуют. Люди – возвращаются. Город заполняют живые люди с потухшим взглядом. Мое сознание охарактеризовало их, как живые-не живые. Подчеркиваю, это мое и ТОЛЬКО мое ЛИЧНОЕ субъективное мнение, и восприятие происходящего. Ноябрь-декабрь город жил надеждой, сначала она связывалась с ноябрьскими выборами. Затем луганчане погружались в череду новогодних и рождественских праздников. Город готовился к Новому 2015 году – магазины, рынки кипели и бурлили. Праздники – прошли, да и надежда, похоже, оставляет горожан.
Для себя, я дал определение жизни протекающей в городе – «жизнь по инерции». По инерции люди просыпаются, по инерции идут на работу, по инерции работают, по инерции живут. Все вместе это превращается в выживание. Даже я, часто по инерции спеша по своим делам ту тут, то там улавливаю среди проходящих мимо меня людей, небрежно брошенную фразу: «НА ХЛЕБ МОЖЕТЕ ПОМОЧЬ?». Первый раз, услышав подобное, я был шокирован. Мимо меня прошла женщина лет 50-ти. Проронив эту фразу, она, не остановившись, прошла дальше, словно и не произносила ее. Подобный ужас остановил меня, мозг судорожно сопоставлял произнесенные слова и образом женщины, которая их произнесла. Оторопь была не долгой. Я догнал ее и просто помог… И таких людей – много. Хотя бы иногда, идя по улице, прислушивайтесь к проходящим мимо вас людей.
В какой-то момент я понял, что для того, что бы нормально жить и не тронуться, нужно просто абстрагироваться от всего происходящего и «создать» для себя свои собственный мир, в котором, кроме меня никого нет. Я научился полностью отключать свое сознание и, выходя на улицу, я в своем сознании рисовал тот довоенный Луганск. И становится легче и проще. Но одетые мною «розовые очки» на самом деле не спасают, а только загоняют в «угол» и усугубляют проблему.
Раньше, я очень любил ходить в школу к своим детям. Я принимал участие в жизни школы. В школе была создана общественная организация родителей, которая совместными усилиями с администрацией школы делали ее лучше и краше. Мы все радовались тому, что дружно всей школой вдыхали в неё новую жизнь. Малый спортзал, зал для хореографии (все как положено зеркала, паркет), библиотека, классы, кухня, детские туалеты – все создавалось для детей и с заботой о них. Всегда, приходя в школу, ты погружался в теплую семейную атмосферу, тебе все рады и ты рад всем. Зайдя сегодня в очередной раз в школу, я вновь попал в том самый инерционный мир, в котором нет розовых очков, а существует страшная реальность.
Преподаватели по инерции продолжают учить детей, по инерции в школе еще присутствует тот школьный дух. Я не знаю, как преподаватели, которые, за время существования молодой республики, единожды получив зарплату, живут, а точнее выживают? Как они содержат свои семьи и своих детей? Ужас ситуации заключается в том, что молодая республика не в состоянии обеспечить достойную жизнь тем, кто учит наших детей. Ответственность перед ними несет ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО республика. По имеющейся у меня информации ВСЕ преподаватели приняты на работу республикой и не входят в структуру минобразования украины. Всегда захожу в классы своих детей. Мне там рады. А мне грустно и щемяще больно. Я смотрю на своих малых, у которых еще есть детство, и смотрю на их одноклассников, которые его лишены. Глаза детей выдают в них «маленьких взрослых». Я со слезами на глазах слушал рассказ о том, как детей учат вести себя во время обстрелов. Я не мог спокойно слушать, когда педагоги рассказывали, что обучают детей ложиться под парты и закрывать головы руками, бегать в бомбоубежища, для спасения своих жизней. Я не мог спокойно слушать, что эти «маленькие взрослые» задают своему учителю вопрос: «А если осколок пробьет парту?». Учитель, собирая всю свою волю в кулак, рассказывает ученику о крепости парт… и «маленький взрослый» успокаивается... «Маленькие взрослые» учатся, пишут контрольные и живут школьной жизнью, но и они стали чуть другими.
Я не знаю как живет учитель, я не знаю как можно жить не получая зарплат, я не знаю….
Молодая республика обеспечила учителям бесплатные обеды в школах. Сегодня УЧИТЕЛЬ учит детей за гуманитарный обед. Меня шокировала фраза преподавателя:
- А мне самой его (обед) съесть или принести домой и поделить с ребенком и мужем?
- Я сейчас отлучусь и приду к вам через 20 минут, - сказал я после тяжелой паузы.
Я рад тому, что я смог помочь сегодня двум семьям.
Слезы в глазах преподавателей я видел разве, что на выпускных и детских утренниках, но это были слезы радости и гордости. Гордости за детей и свою работу. И такие же слезы радости были у нас – родителей. Мы гордились своими детьми и их учителями. Память о которых мы проносим сквозь всю свою жизнь.
Сегодня я видел иные слезы – слезы отчаяния, слезы безысходности. Я никогда не мог себе представить, что увижу эти слезы в глазах учителей. Еще немного и у нас не будет учителей, наших детей просто не кому будет учить. Учитель не сможет либо приехать в школу, либо просто уволится из нее и отправится на поиски новой лучшей жизни…
Люди, все кто может, оставайтесь людьми, не проходите мимо, и если вы можете - ПОМОГИТЕ. Спасти может даже отданная вами гривна
© Copyright:
Он Ол, 2015.
Другие статьи в литературном дневнике:
