Нити

Сейчас допишу свой Дневник, отнесу его на почту и отправлю куда-нибудь… в Данию.
Неизвестному датчанину. Любому.
Я никогда не была в Дании, никто меня там не знает, и это меня устраивает.

Вот уже год автор Дневника придерживается устаревшего правила – записи ведутся чернилами.
В остальном автор вполне современный и сложный. О нём так и говорят:
«До чего ты сложный человек!». Жалуются, но привязываются, называя это магией.

Вот и очередная тема.

«Иногда крепко связанные люди отрываются так внезапно, что это похоже на страшную стихию, когда подводные извержения вулканов поднимают гигантскую волну, и та убивает быстро и беспощадно. Я так умирала. После катастрофы по земле ходила моя тень, мучимая фантомами. Шарахалась от каждой мимо проезжающей машины цвета голубой перламутр. Тень боялась быть раздавленной не колёсами, а воспоминаниями и надеждой, превратившейся в вурдалака. Пришлось задушить это чудовище собственными руками, иначе оно высосало бы из меня последнюю кровь.

А иногда нить между людьми перетирается медленно.
Ты успеваешь выработать противоядие, и наступившая смерть не убивает.

Но часто…. тончайшая нить гниёт, и такое гниение хуже цунами.
А потому я отдаю предпочтение «самоубийству» и в этом достигла бесстрашия и мастерства.

Запах гниения заражает атмосферу, некогда сверкающую и волшебную, покрывает жертв трупными пятнами. Но не сразу. Сначала другие мучения…Они подползают, как подземные черви – сосут, опутывают, точат, и душа превращается в морг с одним покойником. Остальные давно захоронены, их останки успели перегнить и удобрить молодую траву…
Мой новый покойник еще не сгнил… Он в процессе… Я веду носом и морщусь… Не от запаха мёртвой плоти, а от властного над всеми закона природы: кто жив, тот умрёт".

– Вот, упакуйте, – протягиваю работнику почты свою толстую тетрадь.

Тот равнодушно заворачивает её в плотную бумагу.
– Пакет нужен?

– Нда-да, конечно… чтобы тетрадь не отсырела…

Дневник взвешивают и возвращают мне.
– Пишите адрес получателя и отправителя.

– Можно без отправителя?

Работник глянул поверх очков.
– Если затеряется, я не виноват.

– Не виноваты, – подтвердила я, но адрес написала. – Э-ммм… Я хочу отправить бандероль в Данию… любому человеку.

Мужчина поправил очки:
– У бандероли должен быть конкретный адрес.

– Хм…… У вас есть справочник Европы?

Человек порылся в тумбе и протянул мне потрёпанную книгу.
Я быстро нашла Данию и выбрала город Оденсе. Красиво звучит.
Потом выбрала улицу Vindegade. Наугад написала номер дома 10.
Мне даже не было мучительно от того, что хозяева не станут читать Дневник на русском.

– Почему именно Дания? – не выдержал почтальон, всё это время наблюдавший за мной с презрительным интересом, как за сумасшедшей.

И был прав. Я могла отправить Дневник недогнившему покойнику.
Или бывшим покойникам, прошедшим реинкарнацию.
Нет, пусть тетрадь отправляется в Оденсе.

– И всё-таки – почему Дания?

– Я… трогательно отношусь к Брауншвейгскому семейству…

Мужчина обрадовался:
– Почему бы вам не отправить бандероль этому самому семейству…Браун…швецкому?

– Брауншвейгскому. Понимаете, последняя представительница семейства скончалась ещё при Александре Первом…

Почтальон замялся:
– Ладно, давайте посылку.

Я шла по тротуару, усыпанному лепестками яблонь, и размышляла о Брауншвейгском семействе: убитом императоре Иване Шестом, его родителях, братьях и сёстрах, которые провели в заточении сорок лет. Их связывала одна нить и не гнила, даже когда кто-то умирал. Нить настолько держала, что последняя оставшаяся в живых Екатерина Антоновна писала прошение Александру позволить ей вернуться из Дании в Россию, в свою тюрьму. «Я плачу каждый день… вспоминаю Холмогоры, потому что там для меня был рай, а здесь — ад».

А я? Хотела бы вернуть своих «покойников», особенно того, на голубой Хонде? Или того, кто ещё не догнил?..

В дверь моего дома постучали.

– Вам заказное письмо, – сообщил почтальон.

– Странно, – ответила я.

– Распишитесь.

Я расписалась на квитанции и взяла конверт с обратным адресом: Kongeriget Danmark.
Ого…

«Здравствуй, далёкая незнакомка. Я прочитал твою душу….Прочитал всё о твоём кладбища мертвечины и о твоём хрустальном счастье. Мне казалось, я был с тобой эту жизнь…Я понимаю русский. Я родился когда-то у русских… Не смейся, но я читал тебя и чувствовал, как между нами натягивается верёвка. Вот чёрт, забыл это правильно слово! Нитка».

В конце послания торчал кончик нити – электронный адрес Себастьяна.
Ещё живого, ещё трепетного датчанина…
Я рассмеялась, а может, заплакала сквозь смех, помня о законе: кто жив, тот умрёт.

И всё же...всё же написала:
"Здравствуй, Себастьян..."

Другие статьи в литературном дневнике:

• 30.05.2017. Нити