Лев Николаевич Толстой
Лев Николаевич Толстой Детство глава II отрывок
Когда матушка улыбалась, как ни хорошо было ее лицо, оно
делалось несравненно лучше, и кругом все как будто веселело.
Если бы в тяжелые минуты жизни я хоть мельком мог видеть эту
улыбку, я бы не знал, что такое горе. Мне кажется, что в одной
улыбке состоит то, что называют красотою лица: если улыбка
прибавляет прелести лицу, то лицо прекрасно; если она не
изменяет его, то оно обыкновенно; если она портит его, то оно
дурно.
Поздоровавшись со мною, maman взяла обеими руками мою
голову и откинула ее назад, потом посмотрела пристально на
меня и сказала:
- Ты плакал сегодня?
Я не отвечал. Она поцеловала меня в глаза и по-немецки
спросила:
- О чем ты плакал?
Когда она разговаривала с нами дружески, она всегда
говорила на атом языке, который знала в совершенстве.
- Это я во сне плакал, maman, - сказал я, припоминая со
всеми подробностями выдуманный сон и невольно содрогаясь при
этой мысли.
Карл Иваныч подтвердил мои слова, но умолчал о сне.
Поговорив еще о погоде, - разговор, в котором приняла участие
и Мими, - maman положила на поднос шесть кусочков сахару для
некоторых почетных слуг, стала и подошла к пяльцам, которые
стояли у окна.
- Ну, ступайте теперь к папа, дети, да скажите ему, чтобы
он непременно ко мне зашел, прежде чем пойдет на гумно.
Музыка, считанье и грозные взгляды опять начались, а мы
пошли к папа. Пройдя комнату, удержавшую еще от времен дедушки
название официантской, мы вошли в кабинет.
отрывок из повести Льва Николаевича Толстого
"Детство"
Другие статьи в литературном дневнике:
