вразуми и настави... крик..

Елена Рубинина: литературный дневник

"Знаете, что АТО сейчас происходит во Франции? Знаете, что война происходит на востоке Украины?


Знаете, что штаб АТО говорит о том, что обстрелы связаны с прибытием конвоев, которые привозят оружие?


Знаете, что гумконвои осматривает ОБСЕ и ничего запретного там не находит?


Знаете, что точно так же обстрелы можно связать с началом снегопадов?


Знаете, что штаб АТО говорит о том, что Донецк обстреливают сепаратисты? Знаете, что это ложь?


Знаете, что на главу пенитенциарной системы двигают абсолютно тупого провинциального провокатора, который активно работал с мусорами при Захарченко, а "политзаключенным" (отсидел два месяца) стал после того, как кинулся на судью?


Знаете, что антикоррупционное бюро Украины возглавит без вариантов или один из трех грузинов, или американец?


Вы в курсе, что вы живете в стране лжи? Вы понимаете, каким страшным будет пробуждение и осознание того, что великая, красивая и богатая страна уничтожена?


Плевать - понимаете или нет. Главное, что когда-нибудь проснетесь и прозреете от того, что наделали. А может и не так даже, а не проснетесь и сдохнете слепыми."
Анатолий Шарий.



Я держу телефон. Слышу женский взволнованный голос:
«Как здоровье, сынок? Почему ты так долго молчишь?»
Не ответит сынок. В кулаке — дозревающий колос.
И невидящий взгляд на дымок догорающих крыш.


Он лежит неживой. Он убит. Безвозвратно, навечно.
И убил его я. Это был изнуряющий бой.
Здесь, у края села, мы сошлись в неназначенной встрече...
Он пришёл убивать. И меня, и других, что за мной.


Может быть, это он запустил ту крылатую мину,
Что со смертью вошла в мой уютный родительский дом.
Мне оставив взамен горсть земли с материнской могилы
И на дне рюкзака обгоревший семейный альбом.


Я держу телефон... Слышу женский взволнованный голос.
Это мама его. А моя мне уже не звонит.
Не окликнет меня, не пригладит взлохмаченный волос,
Не проводит меня на работу до старых ракит...


Что сказать этой женщине, ждущей ответа сынули?
Что она воспитала урода? Но ведь это жестокий ответ.
Вышиваный рушник не сберёг её сына от пули.
И я хрипло скажу - «Не звоните сюда. Он убит.
Его больше нет.»
Валентин Козлов.



Другие статьи в литературном дневнике: