Практически вся наша жизнь полна боли. Или не наша? Может только моя? Нет, конечно не может быть такого, и добрая половина человечества, а может и поболе - ровно как и я живут превозмогая ту или иную боль. Физическую, моральную, душевную. Нестерпимую. И при том терпят, и даже осознанно приумножают. Парадокс.
Я дико боюсь любой боли. Ни о каком удовольствии от неё, в моём частном случае, и речи быть не может. Мозг категорически отказывается переключить тумблер, и трансформировать боль в удовольствие. Можно даже сказать, что я завидую мазохистам. Они смелы, и свободны от этого страха. Но даже думать о том, что кто-то добровольно принимает боль, хочет её - даже это мне болезненно.
И конечно, я всячески стараюсь минимизировать возможности для получения боли. Хотя я и родила трёх детей, осознанно идя на ту боль, через которую прошла, это не снизило порог моей чувствительности. Я просто принесла эту жертву своему дикому желанию иметь детей. Не при-умоляя той боли, но соглашаясь, что иначе мне не получить желаемое.
А вот боль душевная, с ней я не могу согласится. Хотя она столь же неизбежна при близости с другими людьми, как и физическая боль при родах. И она есть, всегда есть. Но я от неё отстраняюсь, потому что не могу выносить в полном объёме. Совсем не могу. И потому на первых уколах такого рода, моё подсознание делает всё, чтоб оградить сознание от душевных мук, устраняет повод и блокирует переживания, закрыв их как саркофагом, замуровав. Живыми. И в моём подсознании эта боль не находит ни выхода, ни преодоления, ни переработки, ни забвения. Она там ничуть не снижает градус накала. И я о ней знаю. Не испытываю, но знаю. Но снаружи, где правит сознание, ничего не происходит, я вроде как от неё ограждена, защищена. Казалось бы...
И в этом вся загвоздка. Это кажущаяся защита.
Может было бы лучше понемногу вытаскивать пласты боли и привыкать к ним, смиряясь с тем что уже не изменить. Ведь даже к яду принимаемому по капле, можно привыкнуть. Но я не могу. Моя сущность яростно охраняет саркофаг, приоткрывая лишь чтоб запихать в него новую боль, которую я страшусь испытать, но и это случается крайне редко. Ведь я максимально избегаю саму возможность испытывать боль.
Иногда ценою чувств. Да что я вру. Не иногда, а всегда. Всегда ценою чувств.
Оправдана ли эта цена, я не знаю. Но плачу её.
