***Александр Васильевич инстинктивно оглянулся. Митек с лукавой усмешкой посматривал на друга. Он так органично вписывался в рельеф своих привычных раскопок, что сразу и не заметишь. Такой же блеклый, как и выброшенные вещи, заполнявшие с завидной регулярностью пятачок с мусорными контейнерами. Митек отложил в сторону гнутую ножку венского стула. -Почему мы не слились в едином порыве с народными массами? Сегодня же такой день! Не патриотично, молодой человек. По годам они были почти ровесники. Но Митек после уезда жены с детьми в Украину отпустил на волю и свою буйную растительность. Александр Васильевич с опаской поглядел на широкую седую бороду друга. -Отработал два дня, вот и освободили, -сказал он, непроизвольно приглаживая редкую шевелюру. Митек вновь переключил внимание на ножку стула. -Ну, ну. А Эмма Михайловна, естественно, в первых рядах. В колонне православных. Александр Васильевич пожал плечами. -А куда денешься? Все идут. Не мы придумали, не нам отменять. Праздник, как никак. -Они, как вещи. Одни приходят, другие уходят,-пустился в рассуждения Митек. -А мы приспосабливаем их к своему быту, не думая о сути. Разговор грозил затянуться. -Пойдем к нам, -предложил Александр Васильевич. Митек освободил от тлена ещё одну ножку венского стула. -Нет уж, уважаемый. Давай-ка помоги донести. Он вручил другу останки некогда прекрасной мебели и они пошли по безлюдной улице к гаражам. По дороге Митек возмущался, почему святой Иосиф не смастерил заранее для будущего младенца колыбельку и Марии пришлось рожать в яслях. -Нет, ты ответь, плотник он или кто?-допытывался правдоискатель. -Видел же, сроки подходят. Мог сделать раскладную. Ну ладно, накосячил здесь. Но оставить жену одну в хлеву? Ты понимаешь это? У нас сейчас любой таксист примет. А он, видите ли, пошел за повитухой. Знаем мы, куда он пошел. Хорошо, подумал Александр Васильевич, Эмма не слышит это богохульство. Она хоть и со смирением принимала кощунственные речи Митька, нот после них дольше задерживалась у иконостаса. Отмаливая не только свое, но и нечестивость беспутного человека. Сам Александр Васильевич старался попусту не тревожить благочинный ход мыслей супруги, покорно, на коленях, отстаивая рядом. Казалось, что и диван после таких молитв принимал их не так сварливо. А они умиротворенно, не помышляя о греховном, засыпали, прижавшись друг к другу. Жилище Митька, носило ещё следы недавнего пожара. Но благодаря кропотливым археологическим поискам хозяина на ближних помойках, наполнялось привычным, деловым объемом. Блестели свежим лаком полочки, вешалки, стулья. Отреставрированные вещи словно радовались, с благодарностью принимая внимание Митька. Вновь оживали под его умелыми руками. А он, дополняя их новой деталью, на месте безвозвратно утерянной, старался не нарушить прежний образ. -Смотри, -говорил он зашедшему досужему зрителю в такие минуты.-Вот коснись. Чувствуешь время. Кто-то много лет глядел на старую фотографию в этой рамочке из красного дерева. Неразрывность поколений. Вещи жили рядом с хозяевами, старея вместе с ними. А потом раз и на помойку. Понимаешь, когда они попали туда? После... Он вытаскивал их из небытия, давая новую жизнь. После очередного повышения цен на хлеб и крупу покупателей становилось заметно больше. Но Митек, не стремясь за выгодой, доверял избранным. Смотрел внимательно, как принимает отреставрированную вещь пришедший. Нехитрое житье и пропитание дополняло приглашение отремонтировать мебель на месте. Да и много ли надо человеку даже в такое время? Александр Васильевич тронул струны стоящего на тумбочке ченга. -Он ещё не настроен, -словно извиняясь, сказал Митек, -Да и струны, думаю, заменю попозже. Возьму посеребренные. Ещё сыграем. Он подошел к обгоревшему лику Христа. Александр Васильевич заметил, что хозяин не стал счищать с него копоть. Словно прочитав его мысли, Митек объяснил. -Свидетель. Он видит и воспринимает все, что творится вокруг. Александра Васильевича поразила схожесть слов. Эмма так же реагировала, когда слышала от мужа непотребное. Странная связь духовности двух близких ему людей. Таких непохожих между собой, но опирающихся на нечто общее абстрактное. -Но ты не спросил меня о главном, -прервал ход мыслей Митек. -О животрепещущем на данный момент времени. Александр Васильевич непонимающе посмотрел на друга. -О чем? О взаимодействии равноудаленных частиц в бескрайнем космосе? -Занятно, занятно, -перехватил грустную шутку Митек, -Ну, эту проблему мы решим чуть попозже. Вот, что сейчас должно волновать вас, сударь. Он протянул руки к углу жилища. Александр Васильевич недоуменно посмотрел на груду планок, досок и ещё мало что напоминающих деталей. -Ну? -ободряюще протянул Митек. Его глаза блестели от удовольствия. -Поздравляю, -пытаясь настроиться на волну, сказал Александр Васильевич, -Очень рад за Вас, Дмитрий Иосифович, с открытием. -Почему за меня? -удивился Митек. -У вас будет великолепное открытие новых ощущений и возрождение старых чувств. Ну? Сколько осталось до вашего праздника? И тут до гостя дошла связь сказанного хозяином и кучи дров в углу. -Это...?-протянул он неуверенно. -Да, да, -широко улыбаясь, поддержал Митек.-Через три дня эта груда волшебным образом превратится в ваше великолепное ложе. Ты рад? Только тут до Александра Васильевича окончательно дошел смысл происходящего. Да, дожили. Ему стало неловко. На праздник он подарит жене новую кровать, собранную другом из рухляди, выброшенной на помойку. Ему вдруг захотелось уйти из жилища Митька. А тот, словно прочитав его мысли, подошел и приобнял его. -Да не узнает Эмма ничего. А то, что она, -он кивнул кудлатой головой в сторону угла, -будет лучше всякой древплиты из магазина, это я гарантирую. Он, конечно, был мастер, но не до такой же степени. Стараясь тактично отказать, Александр Васильевич нашел аргумент. -Да мне за эту красоту и платить нечем. -Обижаешь, друг, -отрезал Митек, -Никакие деньги не оценят дружбу людей. Надеюсь, ты понимаешь меня? Да и компенсация за гитару. Мне Кренделевы грехи перекрывать надо. -Может лучше эту, -протянул руку Александр Васильевич к ченгу. -Эмме понравится. То ли сказал он это не слишком уверенно, то ли что другое, но Митек подтолкнул к выходу. -Иди, иди. И не переживай за результат возрождения вашего кроватного феникса. Ты же имеешь дело с мастером. -Отложим пока покупку. Я испеку пирог и посидим. Хорошо, что она не видела его скривившиеся губы. Никакие прекрасные пироги не подсластят горечь бессилия перед этим бездушным миром, который пережевывает тебя каждый день методично. А пережевав к отмеренному судьбой сроку, бездушно выбрасывает на помойку. И как повезло лично ему, что есть любящий и любимый человек, помогающий противостоять этому безвоздушному бездушию. Он обнял покрепче жену, повернувшуюся к стене. Вдруг поплыли перед глазами длинные колонны с хоругвиями. Колыхались лики фанерного обгоревшего Христа над ними. Впереди катилась широкая кровать с розовым палантином. На ней гордо восседал Крендель в прозрачном пеньюаре и новых кирзовых сапогах. Он протягивал вперед мозолистую руку. -Каждой бабе по мужику, -взывал Крендель к демонстрантам. Прохладная рука Эммы отогнала видение. -Спи, дорогой. Это пьяные во дворе догуливают праздник. © Copyright: Евгений Садков, 2012.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
