Шумим, братцы, шумим.

"Что делала наша интеллигентская мысль последние полвека? -- я говорю, разумеется, об интеллигентской массе.--Кучка революционеров ходила из дома в дом и стучала в каждую дверь: "Все на улицу! Стыдно сидеть дома!" -- и все сознания высыпали на площадь, хромые, слепые, безрукие: ни одно не осталось дома. Полвека толкутся они на площади, голося и перебраниваясь. Дома -- грязь, нищета, беспорядок, но хозяину не до этого. Он на людях, он спасает народ,-- да оно и легче и занятнее, нежели черная работа дома.

... А в целом интеллигентский быт ужасен, подлинная мерзость запустения: ни малейшей дисциплины, ни малейшей последовательности даже во внешнем; день уходит неизвестно на что, сегодня так, а завтра, по вдохновению, все вверх ногами; праздность, неряшливость, гомерическая неаккуратность в личной жизни, наивная недобросовестность в работе, в общественных делах необузданная склонность к деспотизму и совершенное отсутствие уважения к чужой личности, перед властью--то гордый вызов, то покладливость--не коллективная, я не о ней говорю,-- а личная.
...Наше сознание в массе не вырабатывало для себя своих жизненных ценностей и не переоценивало их постепенно, как это было на Западе; поэтому у нас и в помине не было своей, национальной эволюции мысли; в праздной, хотя и святой, жажде истины мы просто хватали то, что каждый раз для себя создавала западная мысль, и носились с этим даром до нового, лучшего подарка. И напротив, та истина, которую добывали--конечно, в личной работе сознания--наши лучшие умы--Чаадаев, славянофилы, Достоевский,-- мы не дорожили ею, не умея распознать в ней элемент национальной самобытности,-- все это потому, что наше сознание было лишено существенности, которая дается ему только непрестанным общением с волею.

... Когда сознание обращено внутрь, когда оно работает над личностью,-- оно здесь, в ежеминутном соприкосновении с иррациональными элементами духа, непрерывно общается с мировой сущностью, ибо чрез все личные воли циркулирует единая космическая воля; и тогда оно по необходимости мистично, т. е. религиозно, и никакая ученость не убедит его в противном: оно знает бесконечность непосредственным знанием, и это знание становится его второй природой, неизменным методам всей его деятельности. Но когда сознание оторвалось от своей почвы, чутье мистического тотчас замирает в нем и Бог постепенно выветривается из всех его идей; его деятельность становится какой-то фантастической игрой, и каждый его расчет тогда неверен и неосуществим в действительности, все равно как если бы архитектор вздумал чертить планы, не считаясь с законом перспективы или со свойствами материи. Именно это случилось с русской интеллигенцией"

Вышли эти горькие строки из-под пера М.Гершензона более ста лет назад как попытки осмыслить итоги революции 1905 года. Но вот произошла не одна революция, мировые катаклизмы, а слова эти звучат столь актуально, будто обращены к нам, сегодняшним. Ведь нас снова зовут на площади, уместен вопрос -кто, Снова сочиняют послания в защиту, шумят, бьют себя в грудь. По совести ли? А кто задумывается об этом. Кем это сказано, что главное ввязаться в драку, а потом видно будет. В генах наверное. А, может быть, пора заглянуть в себя, там осмотреться для начала. Нет готовых ответов, но и уверенности в праведности шумящих тоже нет.

Другие статьи в литературном дневнике:

• 29.06.2012. Шумим, братцы, шумим.