Человек против безысходностиЧеловек против безысходности, или Где ждут Лукашенко Азия начинается за Уралом. Урал — граница. Значительная часть России — Европа. И значительная часть Европы — Россия. Это в школе проходят, и мы, конечно, про такое не задумываемся, но так было не всегда. Веками кичливый Запад считал державу московитов куском Азии (может быть, не вовсе даже и безосновательно, но не будем затевать спор). Европа кончалась там, где кончалась Речь Посполитая. Дальше на картах, мало соотносившихся с реальностью, начиналась какая-нибудь «великая Тартария», дикая, загадочная и совершенно непонятная. Вспомнил, потому что значительная часть нынешней Белоруссии — это как раз исчезнувшая с карт Речь Посполитая. И невозможно ведь не следить за тем, что там у них теперь происходит. Принято считать (может быть, не вовсе даже и безосновательно, но не будем затевать спор), что у соседей — настоящая диктатура. Не гибридная, не стеснительная, не половинчатая, как у нас, а самая настоящая. Президент — 26 лет на троне, тихая, хоть и бедноватая полуколхозная жизнь для тех, кто готов смириться. И горе тем, кто не готов. Бонусом — восторги от российских любителей советской гнили. Последняя порция восторгов — недавно совсем, когда Александр Лукашенко, наплевав на пандемию, провел 9 мая парад Победы в Минске, да еще и сообщил после, что мероприятие способствовало оздоровлению нации. Все ровно наоборот — он их боится. Ловит российских наемников, изобретает заговоры, придумывает способы хоть как-то помешать людям протестовать. Но не лютует, не разгоняет, и даже — вот уж вещь совсем для нас, для обитателей недоделанной диктатуры непонятная — даже фирму, которая обеспечивает звуковое оборудование для митингов Тихановской, не трогает. Понимает, что одно неверное движение — и люди его просто сметут. Смешно наблюдать, как российские околовластные «эксперты» пытаются разобраться с происходящим. Ищут «след Госдепа», пафосно рассуждают о том, что «братский белорусский народ не должен поддаваться на провокации и обязан выбрать стабильность». Думаю, это не пресловутые методички даже, это искренняя растерянность. В их картине мира исключена сама возможность запроса на реальную политику. В их словаре слово «достоинство» — ругательное, и это, кстати, не с Майдана началось. Главный минус несменяемой персонифицированной власти в том, что люди имеют обыкновение стареть. Самый талантливый, самый умный, самый оборотистый политик тяжелеет со временем. Ну, а не самый умный и не самый оборотистый — тем более. Обрастает ближними, которые совсем не хотят никаких перемен, для которых он — вроде заложника. Выпадает из современности, все чаще оглядывается назад, в те времена, когда он был юн и легок, когда деревья были зеленее, а женщины много красивее. И пресс-секретарь вождя — это уже не белорусская история, это родное, — может без стеснения, более того, с гордостью начинает рассказывать, что шеф мобильным телефоном не пользуется, интернета в глаза не видел и предпочитает читать бумажные газеты. Кстати, это мы еще совсем радикальных случаев не касаемся, когда вечный вождь от мира прячется в загородном имении, и все силы сосредотачивает на борьбе за недопущение пересмотра итогов войны, которая 75 лет назад кончилась. Скажете, не бывает такого? Ну да, поверить трудно, но бывает всякое. Граждане превращаются в подданных, будущее — в прошлое, настоящее — в источник выдуманных страхов, с которыми ведется безжалостная борьба. И все упирается в серую безысходность. И даже сравнительно сытая и вполне тихая жизнь однажды перестает подданных радовать. Экономисты с политологами всегда находят массу объективных причин, чтобы объяснить крах очередной диктатуры. А мне вот кажется, что главная причина — в этой самой безысходности. Просто ощущение безысходности превышает ПДК, и люди перестают бояться. И трещат диктатуры по швам. На днях довелось общаться с двумя пожилыми дамами, обитающими, как им и положено, на лавочке у подъезда в маленьком городке, где прошло мое детство. Они меня «вот таким еще» помнят, разумеется, а кроме того — ценят мою мнимую осведомленность в делах политических. Обычно интересуются, не родила ли кого опять Алина Маратовна К. А тут вдруг стали про Минск расспрашивать. Рассказал что знал и услышал в ответ неожиданное: — Ну, еще бы. Уж он сколько там сидит. Не то слово — надоел, а достал, наверное, всех. Вовремя уходить надо просто. Тут никто не выдержит. Околовластные российские эксперты таких вещей не понимают, а старушки у подъезда — вполне. Я, разумеется, как и многие сейчас в России, переживаю за белорусов. Хочу, чтобы у них получилось. Наверное, тряхнет поначалу, но зато будущее появится. Что-то, помимо серой, как гнилая картошка, безысходности вырастет. Но еще я думаю — тут непросто подобрать слова, неполиткорректная мысль получается, не по нынешней моде, — что если у них получится, граница Европы опять отползет от Урала. Их — настоящая — диктатура кончится, а нам придется оставаться внутри своей, недоделанной. Немного это обидно, вот что. Или, может, надо просто и нам лет двадцать пять этак пожить при настоящей диктатуре, что ли. Вождь, похоже, готов подарить нам такую возможность. Тем временем из Екатеринбурга сообщают, что перед входом в здание, в котором находится управление судебного департамента Свердловской области, на клумбе высадили картофель. И никто не знает, что бы это значило. Рискну предположить — возможно, встречать готовятся дорогого гостя. Ростов не резиновый, всех бывших туда не распихаешь. Удачи белорусам. Иван Давыдов АКЕЛА ПРОМАХНУЛСЯ — О ПОСЛЕДНЕЙ РЕЧИ ПРЕЗИДЕНТА ЛУКАШЕНКО Сегодня Лукашенко сделал то, что непростительно было делать на его месте - продемонстрировал всему миру откровенный страх и спутанность сознания. Обычно после такого Власть ускользает от подобного неудачника. Бег времени вплотную приблизил нас к президентским выборам в Белоруссии и ситуация неожиданно оказалась страннее некуда: несмотря на явную враждебность по отношению к России оппозиционных белорусских сил, сам пятикратный Бацька тоже с каждым новым сроком заметно теряет адекватность — а вместе с ней, будем откровенны, теряет и симпатии россиян. Всё больше и больше он становится похож на Виктора Януковича — чуть более речистого, чуть более удачливого, но такого же, по сути, любителя сидеть на двух стульях и сосать двух маток. А также, что характерно, оба эти стула пинать ногами и оба вымени беспощадно кусать. А когда твою страну кусают — ну какие уж тут симпатии? Извини, Александр Григорьевич, будем тебе говорить правду в глаза. Готовься! Речь Лукашенко Национальному собранию Белоруссии представляла собой сложную и малосъедобную кашу из угроз, намёков, похвальбы, конфузов, лицемерия и откровенного бреда. Да, вот такой получился винегрет! Начал Бацька с самой высокой ноты: дескать, наблюдаем мы конец мира, гибель богов и так далее. Всё трещит, всё рушится и только Белоруссия остаётся островком стабильности. А ещё — узнаём мы — рядом есть Россия, которая очень нами дорожит и боится потерять, и это правильно — ведь весь мир см. выше, а мы тут — скала стабильности. Но — идём дальше — дорожит нами Россия, а относится плохо! Поменяла братские отношения на партнёрские! Мы от торговых войн потеряли за пять лет 9, 5 миллиарда долларов! Нефтяные разборки! Но мы сделали выводы — и теперь будем искать новые экспортные рынки! «Агрессивно искать» — так прямо и сказал.
Филиппики «если будете сидеть дома — никогда не выздоровеете» от человека, который, будучи носителем вируса, сознательно встречался с сотнями подчинённых, не считая иностранных политиков, — это просто верх циничной безответственности! Говорит как после полугода в постели с двусторонней пневмонией — но даже в таком состоянии он не задумался о тех, кого мог заразить и заразил!
Григорий Игнатов © Copyright: Игорь Гарин, 2020.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
