***

...Немецкие режиссеры 20х годов могли найти готические города на побережье Балтийского моря, а здания в стиле позднего барокко — в Южной Германии, причина, по которой они отказывались от естественных декораций, была в том, что экспрессионистские аксиомы отчуждали их от природы, отчуждали их от реальности. Экспрессионизм, по словам Рудольфа Курца, хочет не пассивно принимать, а создавать действительность. Немец хочет объяснить общее мироощущение, хочет запечатлеть на пленке сам дух действия. Существует атмосфера пейзажа, которую обычными средствами на пленке передать невозможно. Так, например, дух столичного города в ночном освещении ускользает от камеры, его нужно сознательно конструировать.

...О Мурнау. Иногда и у Мурнау встречаются поразительные стилистические неточности, а порой вкус ему и вовсе изменяет. Этот удивительно тонкий художник иногда впадает в китч. Так в «Фаусте» встречаются сцены , по своей пошлости напоминающие лубочные открытки. Например, сцена пасхального гуляния или детского хоровода на цветущем лугу. Иногда он использует все регистры самого грубого комизма и старается выглядеть таким же заурядным, как и та публика, которая гоготала, звонко хлопая себя по ляжкам, на просмотре комедии Любича «Дочери Кольхизеля».

...Мурнау находился под гнетом параграфа 175 уголовного кодекса, который давал зелёный свет шантажистам всех сортов и вплоть до Революции представлял угрозу для всех ему подобных. В стремлении уйти от самого себя он никогда не отличался единством стиля, какой мы находим у Ланга (именно поэтому творческий путь последнего так легко анализировать). Но в отличие от <Фрица Ланга>, который до мельчайших деталей воссоздавал в киностудии знаменитые картины своего времени, прежде всего Беклина, — Мурнау берет лишь звуки, воспоминания о шедеврах искусства, которые он транспонирует в свои картины. В «Фаусте» он показывает больного чумой в странной укороченной перспективе, отчего ступни ног кажутся огромными (при этом вспоминается «Снятие с креста» Мантеньи и Гольбейна). А когда Гретхен, с головой укутавшись в плащ, качает своего ребенка в занесённой снегом, полуразвалившейся хижине, у нас перед глазами встаёт образ фламандской Мадонны.

...Фридрих Мурнау первым использовал «освобожденную камеру». На съёмках «Последнего человека» камера была привязана к оператору. Мурнау стремился к тому, чтобы стать единым целым с кинокамерой, стать единым целым с киноглазом.

Ужас, которым наполнен «Кабинет доктора Калигари», кажется искусственным по сравнению с ледяным ветром, что гуляет по ландшафтам «Носферату». Калигари это большей частью декоративная стилизация.

В Германии horror vacui (ужас пустоты) уступает место новому ужасу, который в прежние времена вдохновлял романтиков, а теперь подпитывает кинематограф.

...Упоение всем жутким и зловещим, по-видимому, с рождения присуще всем немцам

...Жонглируют контрастами света и тени

...Всесокрушающая тяжёлая тьма

...Освещение сверху или сбоку, выхватывающее отдельные светящиеся линии, полосы или более широкие поверхности, сверх меры акцентирующее на них внимание и противопоставляющее им темноту, становится характерным для экспрессионизма.

...Остроконечная паутина золотых кружев парит в воздухе.

В «Носферату» много натурных съёмок , ощущается понимание особенностей природного ландшафта.

Лотта Айснер.

Метки: Лотта Айснер, Отрывки.Фрагменты, Трансильвания, Ф. Мурнау, готика, знаменитые фильмы, ужасы

Другие статьи в литературном дневнике:

• 12.03.2024. ***