Навеяло! Наталья Ковалёва. Ящик мухоморов.
В фильме «Тема» Глеба Панфилова в противовес писателю
современнику Киму Есенину возникает образ безвестного
местного поэта
Чижикова.
О нём в фильме рассказывает экскурсовод музея Саша (Инна Чурикова).
«Жизнь каждого человека – неповторимая повесть. Почему не написать хоть раз о самом обыкновенном человеке? Сколько Бедных гениев – великих людей, обреченных на маленькую судьбу встречаем мы в нашей жизни? Сколько Чижиковых сгорает в нашей глуши? Они – пылающие костры, и в свете их загубленной жизни люди научаются честнее и лучше смотреть друг на друга».
«Бедный гений- это всеми забытый крестьянский поэт Александр Егорович Чижиков
Жители нашего городка называли его просто Сашка Чижик, смеясь над его чудачествами. А чудачества заключались в том, что он понимал себя великим певцом новой жизни, обреченным на маленькую судьбу. Я собираю его стихи и пишу о нём книгу.
Стихи его часто нелепы, но в них всегда искра истинного таланта.
Здесь его эпитафия на смерть простой сельской учительницы.
Она детей крестьян учила,
тянула к свету их из тьмы.
За всё ж в награду получила
удел могильной глубины.
Так спи же, труженица, с миром
Ты здесь, в могильной тишине.
Здесь шум берез, подобно лирам,
Петь будет гимн о вечном сне.
Он страдал косноязычием. Бедный гений. Это он сам себя так назвал.
Лай собаки вдруг, слышу, раздался
И бессонный петух прокричал.
Бедный гений в мозгах застучался -
Сочинять я куплеты нач;л.
Это он написал ночью, сидя на пожарной вышке, где он работал в старости и нищете пожарным наблюдателем.
Его мучил не только вопрос о революционном преобразовании жизни на земле. «По ласковому заданию музы, - писал он, - я посылаю гения своего полетать по звёздному океану, чтобы ответить на мучивший меня вопрос:
Как там живут, в надзвездном мире,
На Марсе и на Нептуне?
Мечты там есть ли о кумире?
И есть ли нищие в стране?
«Смерть подкатила к нему горошинкой».
Это о мальчике, пионере, который стрелял горохом из бузиной трубочки.
Горошинка попала ему не в то горло – он задохнулся и умер.
К сожалению Александр Егорович имел слабость к водке.
Культура в нашем городе утверждалась трудно, и он торопился.
Пора б нам выбраться из леса,
Хоть и тяжел нам новый путь.
Идти по эллипсу прогресса
И старый мир с себя стряхнуть.
Я как артист стою на сцене
В родной деревне, где рожден.
Как гладиатор на арене
Печальной думой возбужден.
Сын 19-го века, изжил я трех уже царей,
Три революции в полвека,
Но в нас всё вижу дикарей.
Остатки жизни доживаю я,
Искалеченный судьбой.
Друзья, вас к свету призываю,
Все – к свету молодой гурьбой.
Похоронен там, далеко в лесу, где он писал свои стихи
и где посещала его скромная муза.
Особенно интересны дневники Александра Егоровича.
В них он тоже поэт.
«Однажды я стоял ночью на колокольне, - пишет он,
- и вдруг мне показало смешным положение моё.
Я подумал, что – вот я стою выше всех, и не сплю. А они все спят в своих низких домиках. И мне пришла в голову шальная мысль: разбудить весь городишко, встревожить сон людской, хотя и не никакого пожара. А что, если я ударю в набат? Граждане, скажу я людям, посмотрите на вашего певца. Вот я, один, стою на колокольне, и нет ни одного родного человека у меня на земле».
Коряво и наивно, но как трогательно...
Прототипом А.Чижикова в фильме стал палехский
самодеятельный поэт Александр Ефимович Балдёнков.
Отрывочки из книги Ефима Вихрева
ПАЛЕХ
БЕРЕГ ПАЛЕШКИ
http://www.ruthenia.ru/sovlit/c/1023526.html
Ярославль. Верхне-Волжское книжное издательство, 1974год.
...Пусть ваши корни проникнут до самого сердца родной земли. Вы станете могучими и полными соков". Эти слова говорил Рубенсу - в пору его ранней юности - один из учителей его Бальтен Особенный.
Почему эти слова вспомнились мне после рассказа возницы? Да, может быть, Рубенс не был бы великим мастером, если бы он не познал грубую сущность фламандского мясника. И, может быть, только на этой проспиртованной почве могли вырасти сочные палехские цветы.
Народ здесь не живет без водки,
Имеет лавку - Спиртотрест.
Так сказал и палехский поэт-самоучка, Александр Егорович Балденков, когда-то один из лучших мастеров-иконников, а потом спившийся большевик...
…Я на Горе (так называется верхняя, западная, часть Палеха). Отсюда мне видно почти всё село: большой пятиглавый храм, под ним базарная площадь, дальше - за речкой Палешкой - Слобода, влево - Ковшовская Слободка, вправо - Ильинская улица с кладбищем.
…Вот, например, колокольня... Она связана в моем представлении с именем трагического поэта Балденкова. Поэт был ночным пожарным наблюдателем и уже незадолго до смерти ползком поднимался по гнилым лестницам к колоколам, просиживая там до рассвета, мечтал, плакал о загубленной жизни, писал стихи. Про это свое колокольное убежище он и сказал как-то в своих "мемуарах":
Поэт - художник - самоучка
Сидит в собачьей конуре
Там, под колоколами, услышав однажды собачий лай, он написал жуткие строки:
Лай собаки вдруг слышу раздался
И бессонный петух прокричал.
Бедный гений в мозгах застучался -
Сочинять я куплеты начал.
…В распахнутые окна нардома влетает предостерегающий шопот кладбищенских берез. Кладбище - это единственное издание стихов Бедного Гения: на крестах можно встретить его эпитафии. Вот могилка мальчика, умершего от того, что проглоченная горошинка попала ему в дыхательные пути. В длинной, пронумерованной по строфам, эпитафии сказано по этому случаю: "горошинкой смерть подкатилась". В другой эпитафии загадочно говорится про кого-то: "ты тайны смертной стал евнух". А вот поэт скорбит о смерти школьной работницы, которая "детей крестьян учила, тянула к свету их из тьмы" и за все получила в награду "удел могильной глубины". Эта эпитафия кончается просветленно-грустными стихами:
Так спи же, труженица, с миром
Ты здесь в могильной тишине.
Здесь шум берез, подобно лирам,
Петь будет гимн о вечном сне.
Тут и свежая могилка самого поэта - без креста и без эпитафии. Только истлевает венок из лапника. Балденков завещал похоронить его, как коммунара, потому что, - говорил он в своем завещании: -
Мне сверх'естественное чуждо,
А идолов я сам писал.
Маленькая судьба великого человека.
Разве не настоящий поэт - человек, с таким душевным складом?
Даже если выражает свои чувства такими нехитрыми строчками.
(Из дневниковых записей Александра Егоровича Балдёнкова, вначале палехского иконописца, впоследствии - народного поэта)
***В таких воинственных деяниях протекала жизнь моя в последние годы. Я написал куплетов в течение короткого сочинительства не меньше, чем написал святых, так что с прошлой жизнью своей поквитался. Единолично воевал я со всякими непорядками и злостными поступками людей, ускользавшими от близорукого ока стенгазеты. Я сам себе был и командиром, и политиком, и красноармейцем.
Но чем больше я одерживал побед, тем сильнее чувствовал, как душно мне жить в этом маленьком мире человеческой злобы, бабьих сплетен, нашего волостного бюрократизма и религиозного дурмана.
А силы мои увядали, и я уж, видел, что не выскочить мне из заколдованного круга. Матушка моя, в свою очередь умерла, я растерял последних своих друзей и остался один.
И вот однажды я пережил ужасные минуты, и чуть было не наделал всамделишный переполох. Это было с год тому назад, в летнюю ночь, когда я отправлял свою ночную пожарную службу.
Как всегда, залез я на колокольню. Стадо уже прогналось, и до слуха моего доносилась только симфония доимых коров. Вскоре и эта симфония смолкла, уступив место неудержимой трескотне кузнечиков и кваканью лягушек. Село уснуло.
Мне вдруг показалось смешным положение мое. Я подумал, что вот я нахожусь выше всех и не сплю, а они все спокойно спят в своих низеньких домиках. И мне пришла в голову шальная мысль - разбудить все село, встревожить сон людской, хотя и нет никакого пожара. Что, если я ударю в набат? "Граждане, - скажу я людям, - посмотрите на вашего певца, он один на колокольне, и ни одного человека нет у него на земле..."
Хотел, уж, я было дернуть веревку набатного колокола, но в эту минуту залаяла в Слободке собака, ей ответил петух. Гений мой встрепенулся, внутри у меня всё переворотилось, и я заплакал от прилива земной человеческой радости.
- Спите крепче, спите, дорогие мои, - тихо обратился я ко всему селу. - Сон ваш я храню и не позволю никому потревожить. Завтра вы проснетесь, солнце будет играть над землей, вы приметесь за работу, а я пойду проматывать свою непутевую жизнь.
Сказав сии слова, взял я карандаш и бумагу и при лунном свете написал:
Лай собаки вдруг, слышу, раздался,
И бессонный петух прокричал.
Бедный гений в мозгах застучался,
Сочинять я куплеты начал.
Целый день опосля этой ночи одиноко ходил я по Палеху, шепотом перечитывал написанные стишки и плакал оттого, что никто в мире не поймет, что это значит:
Бедный гений в мозгах застучался...
Есть древний город Москва, - думал я, - и много есть в Москве славных поэтов. Стишки у тех поэтов грамотные, не то, что у меня!..
С тоски я напился и спал где-то на задворках до самого того момента, как пришла мне пора опять отправляться в служебное свое восхождение на колокольню.***
И все, о чем мечталось,
Уже сбылось,
И что не удавалось,
То удалось.
Отсталость наверсталась
Давным-давно.
Осталась лишь усталость.
Не мудрено!
Стихи Леонида Мартынова из Книги стихов «Первородство», цитируемые Кимом Есениным в фильме «Тема» по мнению критиков, перекликаются с судьбой бедного гения «Чижика».
***
Ключевые фразы:
Стихи его часто нелепы, но в них всегда искра истинного таланта.
Коряво и наивно, но как трогательно…
Стишки у тех поэтов грамотные, не то, что у меня!..
Разве не настоящий поэт - человек, с таким душевным складом?
Маленькая судьба великого человека.
Другие статьи в литературном дневнике:
