Страдания спасут литературу?

Давно прочитана и продумана книга Юрия Зобнина из серии ЖЗЛ под коротким названием – «Мережковский». Сомневаться в правдивости приведенных автором данных, оснований нет. Но вот как заноза засел в памяти один эпизод.

Старший Мережковский весьма чутко и бережно относился к проявившемуся таланту сына - стихотворным опытам. Именно он отдал в придворную переплетную мастерскую переписанные стихи Дмитрия, где их облачили в кожаную обложку и вывели золотым тиснением «Стихотворения Дмитрия Мережковского». И не важно, что таким путем был издан всего один экземпляр творений сына. Сергей Иванович испытывал большое чувство гордости, когда показывал эту книгу знакомым. Все мы тщеславны, когда дело касается собственных детей.

Опять же Сергей Иванович через хорошую знакомую – вдову графа А.К.Толстого, добился аудиенции у Ф.М.Достоевского. Мальчика поразила небольшая квартира в Кузнечном переулке, заваленная томами «Братьев Карамазовых», но еще больше сам писатель: и внешне, и по манере поведения.

Разумеется, юный поэт чувствовал себя неловко, порой краснел и заикался. Надолго осталась память об этой встрече. Впоследствии Мережковский вспоминал, что Федор Михайлович слушал его «с нетерпеливою досадой». Приговор, вынесенный Дмитрию, обозначу словами Зобнина:
« - Слабо, плохо, никуда не годится. Чтобы хорошо писать – страдать надо, страдать!»

Вот и задумалась - о каком страдании говорил Достоевский? Имел ли он в виду жизненные невзгоды, которые формируют характер и мировоззрение писателя или хотел сказать, что требуется страдать вместе с описываемыми персонажами и событиями, дабы получилось достоверное повествование?

А потом подумалось – так ли уж необходим любой вид страдания для реализации творческого потенциала? Разве плохо писали авторы, жизнь которых сложилась относительно благополучно, поскольку не давили хотя бы материальные проблемы?

Не хочу лицемерить. Читала основные произведения Достоевского с большим напряжением, останавливаясь и вновь возвращаясь. Можно сказать – заставляла себя пройти весь путь сострадания. Слишком много горя, боли и несправедливости заключено на их страницах.

Рада, что старший Мережковский честно решил: «Нет, пусть уж лучше не пишет, только не страдает!» Судьба распорядилась по-своему. Вслед за упоминанием его фамилии выстраивается перечень из таких разноплановых характеристик как: писатель, поэт, критик, переводчик, историк, религиозный философ, общественный деятель. Выпало немало скорбных дней на долю Дмитрия Сергеевича, но создал он множество произведений. Правда некоторые из них опять же, приходится читать с большим трудом.

Субъективно? Несомненно – да! Важно одно: нельзя призывать человека к страданию.

Другие статьи в литературном дневнике:

• 17.04.2012. Страдания спасут литературу?