***
В гавани, в далёкой гавани
Рафаил Маргулис
Давным-давно, в годы моего детства, рядом с домом звучали различные песни.
Тогда они не имели определённой рубрики.
Позже эти образцы анонимного творчества очень учёные и очень умные дяди
стали именовать дворовыми песнями и включать в различные сборники.
Мне полюбилось удивительное творении безвестного автора,
посвящённое любви юнги Билла к девушке Мэри.
Там был удивительный припев:
«В гавани, в далёкой гавани,
Где маяки огни зажгли,
В гавани, в далёкой гавани,
Где ежедневно корабли,
В гавани, в далёкой гавани,
Где слышно то и знай:
- Завтра уезжаю в плаванье,
А через год – встречай!»
У песни было несколько вариантов,
потому что юнга Билл возвращался к девушке Мэри по-разному.
Был благостный вариант:
«Вернулся Билл из Северной Канады:
- Эй, человек, подай вина!
Мне за здоровье Мэри выпить надо,
Сегодня ровно год, как Мэри мне верна».
Но моё сердце бесконечно трогала и заставляла трепетать другая концовка,
в которой Билл, вернувшийся из той же Северной Канады, кричал:
«- Эй, Мэри, с кем отсюда ты уйдёшь?»
А потом – «стиснув зубы от досады», хватал «матросский острый нож».
Я упивался этим сюжетом, бесконечно представляя себя юнгой Биллом.
Появлялась в моих мечтах и Мэри.
Её роль непременно исполняла жившая по соседству девочка Ревекка.
- Слушай, Мэри, – начинал я странную игру – на грани детства и взрослости, –
сейчас мой корабль вернётся из Северной Канады.
- Какая я тебе Мэри! – возражала обиженная подружка.
К сожалению, у неё совсем не было воображения.
- Не спорь, Мэри! – сердился я. – Мой корабль через полчаса войдёт в гавань.
И я буду тебе жестоко мстить.
- Ой! – восклицала Ревекка. – За что ты мне будешь мстить, Рафочка?
- А за то, – торжественно заявлял я, что ты посмела взять конфету у Аркашки Коня,
у этого барышника, спекулянта и подлого обольстителя.
- Нет, – говорила Ревекка, – всё не так было.
Конфету взяла Люся, а мне достался только фантик с надписью «крем-сода».
- Всё равно, – мрачно говорил я, – Ты мне изменила и получишь по заслугам.
Ревекка хохотала. И постепенно её хохот переходил в плач.
Игра кончалась истерикой. Мне приходилось успокаивать подружку.
Я орал на весь двор:
- Эй, Человек, подай вина!
Мне за здоровье Мэри выпить надо,
Сегодня ровно год, как Мэри мне верна.
Аркашка Конь был высокий и плечистый малый, он держал в страхе всю улицу.
Вокруг него постоянно вились, как стайка пчёл, красивые и весёлые девочки,
познавшие цену женскому обаянию. Ревекка им и в подмётки не годилась.
Но Аркашка Конь обладал скверным характером, он любил изводить тех, кто слабее,
издеваться над ними.
Однажды, увидев нас вдвоём с Ревекой, он насмешливо сказал:
- Ну, юнга Билл, готовься к сражению.
Твоя Мэри дала мне слово: вечером она придёт в сарай. Понимаешь?
- Врёшь! – произнёс я, холодея от ужаса.
Аркашка запел:
- В гавани, в далёкой гавани,
Где маяки огни зажгли, –
И уже пошёл дальше, кривляясь от удовольствия.
- Стой! – не своим голосом закричал я. – Не будет этого!
Аркашка остановился и спокойно сказал:
- Будет, мой милый юнга. Ещё как будет.
Не помня себя от обиды и унижения, я налетел на Аркашку и ударил его кулаком по скуле.
Минуту он молчал, онемев от удивления, а потом, повалив на землю, принялся методично избивать меня.
Он привык это делать со вкусом и с радостью.
Не знаю, чем бы кончилось это сражение, если бы не Ревекка.
Она подкралась к Аркашке сзади, и ударила его толстой сухой веткой по голове.
Аркашка охнул и сел на землю. Тонкая струйка крови полилась по его лицу.
- Мэри, беги! – закричал я.
- Нет! – сказала Ревекка. – Возвращайся скорей из Северной Канады.
Я буду ждать.
У неё неожиданно заработало воображение.
Мы смотрели друг на друга, и даже не заметили, как поднялся с земли Аркашка Конь
и бочком скользнул в ближайший тупичок. В нашей гавани стало тихо.
Р.Маргулис
16 декабря 2014г.
© Copyright: Рафаил Маргулис, 2014
Свидетельство о публикации №214121602254
Другие статьи в литературном дневнике:
