Гоголевщина
Молодой жеребец ярился, грыз удила, гарцевал, шёл боком, и развернувшись пёр задом на перёд. Да и то сказать, - блестящие бока, мехами раздувающиеся и опадающие, пена и бешенный чёрный глаз. Семь колен тому в пращурах у коника был знатный жеребчик по кличке Чёрт, и носил он на спине своей самого Тараса Бульбу. Ныне полями утруждался в седле партикулярный советник Чи. - Ну. Тпру, тпру, скотина, - причитал господин Чи. Так ты ж, поди, справься с Чёртом! Вместо того, чтобы по приказу советника Чи остановиться, жеребец вдруг рванул с места в карьер и, промчавшись галопом метров триста, встал, как вкопанный. Партикулярный советник взлетел мифической Птицей Сирин над седлом, потеряв узду и стремена, и, совершив кульбит над гордо вскинутой точеной головой, с громким хлюпом шмякнулся жеребцу под ноги... Жеребец выгнул шею, дЪявольским глазом посмотрел на советника Чи и заржал , перебирая копытами перед носом поверженной Птицы Сирин. Советник, кряхтя и чертыхаясь, стал собирать свое тело с пыльной дороги, пытаясь принять вертивальное положение: Жеребец прнул, вскидывая хаосную гриву в дремучую землю утопив копыто, и попробовал еще раз не промахнуться и уж точно раздавить партикулярного советника до кучи и на бега. Но советник, будь-не будь, дурилой -не дурилой, впился зубами в ляжку стреногого со свирепостью медведя усурийского и исчез в долине, вместе со своей судьбой.
Круглый шар луны более схожий с пышным блином, иль с глазом бисовым, прятал тело за ночную тучку, и кокетливо оттопыривал венчик серпа. С неба, гукая и попёрдывая серным дымом, спустился чёрт. Красные глаза и чёрная шкирка, - подпоясан алым кушаком, в серебряной шапке ушанке. Цокая когтями на лапах, вспрыгнул на спину коника, и давай жонглировать дивными черевичками…. Жеребчик, почуяв нечистую силу, взвился свечкой, но чертяка удержался и черевички не потерял. Черевички и вправду дивный вид имели: парча златая с серебряным шитиём, да стеклярусы переливчатые меж цветочных серебряных завитушек... Того чёрта, дед Тарас привез из плаваний - с Африканских островов. То была обезьяна Ханна, второго года приличного роста и крепкая. Тарас намазюкав обезьяну Ханну гарью, смолью, и пришпандолив на её морду навязные в трубочку рога, пугал этим баб и дурных непутевых должников, что обычно задалживали для раскрута на жидовский манер. Ханна строила рожи, воображала хвостом, на манер жеманной девицы Панночки. Но дурна обезьяна и есть, дурна, - подначила грызть черевички, окаянная душа и нема на неё управы!
© Copyright: Купер Виктор, 2009.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
