Материалы к выставке Осторожно, религия ПостмодернМатериалы к выставке "Осторожно, религия" Постмодернизм, поначалу казавшийся безобидной игрой, оказался круче, чем думали. Первым угрожающим сигналом стала фетва Хомейни против Рушди. По сути дела человека приговорили к смерти за постмодернизм. Имам просто не понял «Сатанинские стихи», решив, что Салман Рушди глумится над Кораном. Между тем, для Рушди, как для всякого постмодерниста, священен любой текст и любая книга, в том числе и Коран. Такое же недоразумение возникло в истолковании «Идущими вместе» прозы Сорокина. Их профаническое сознание не было готово к тотальной фекализации соцреализма. Совокупление «графа Хрущева» со Сталиным истолковывается ими как порнография. Они не поняли, что для постмодерниста нет никакой реальности. Он в равной мере верит и не верит во все, что изображает. Протестовать против Сорокина или Рушди – то же самое, что митинговать против сна. Эстетика постмодернизма в равной мере отменила для себя любую реальность и в равной мере во все поверила. Павлик Морозов, так Павлик Морозов, Христос так Христос. А еще лучше Христос Морозов или Магомет Буддович. Пелевенский Чапаев – Котовский – Унгерн, строчащий из глиняного пулемета, и его же поэт-декадент Петька по фамилии Пустота – это отчаянная попытка сознания освободиться от детсадовский и школьных стереотипов. В постмодернизме есть что-то очень детское. Постмодернист не может ни от чего отказаться. В этом смысле вершиной постмодернизма стало возвращение советского гимна. Все понимают, что этот очередной римейк для культурного человека – бессмысленный набор, ничего не означающих слов. Но именно потому симулируется искреннее пение и шевеление губами, как на партийном съезде, когда отлаженный хор поет отлаженный «Интернационал», а партийные функционеры изображают пение. Постомодернист в этом смысле ничем не отличается от такого функционера. Пригов, поющий в Сорбонне текст «Евгения Онегина» в стиле буддийской мантры, был непонятен французам. Они не знали, как должен на самом деле звучать роман Пушкина. Но в том-то и дело, что для постмодерниста нет никакого «на самом деле». Об этом очень точно сказано в прозе постмодернистки Валерии Нарбиковой. Мол, говорят, что сосны надо писать, как в жизни. А как в жизни? Как у Шишкина, что ли? Тогда так и говорите, что как у Шишкина. Выставка постмодернистов в музее Сахарова называлась «Осторожно – религия». Само название – типичный симулькр советской эпохи, когда выпускались тысячи и даже миллионы брошюр и плакатов с таким названием. Неожиданная реакция фундаменталистов, ворвавшихся в помещение музея, дабы крушить симулькры, полностью повторило реакцию Хомейни на роман Салмана Рушди. Фундаменталист в этом смысле наиболее идеальный читатель и зритель для постмодерниста. Он все воспринимает буквально. Так в «Тридцатой любви Марины» Сорокина утонченная интеллигентка с восторгом отдается секретарю заводского парткома под звуки утреннего гимна. Чтобы получить оргазм, ей потребовалось симулировать полную веру в сталинский гимн. Она – постмодернистка. Неважно, из-за чего возникнет оргазм, из-за Шекспира или Эль-Регистана.. Почти все советские люди уже с 70-х годов 20-го века были истинными постмодернистами, когда ради получения премии, заказа и квартиры вне очереди симулировали веру в коммунизм, давно ставший бессмысленным словосочетанием. Подобным же образом стареющие генсеки часами зачитывали с трибуны съезда свои доклады, не понимая в них ни одного слова. Вершина постмодернизма – фраза в докладе Брежнева: «Экономика должна быть экономной». И только после таких ритуальных заклинаний лились реки крови в Афганистане. Чем не «Криминальное чтиво» Тарантино, когда темнокожий киллер прежде, чем нажать на курок, каждый раз произносит библейский стих про пастыря, не понимая в нем ни единого слова. Вершина постмодернизма – фильм Курехина «Два капитана-2». «Во всем виноваты белые марокканские карлики». Или его же телешедевр на тему Ленин – гриб. Броневик как идеальная модель грибницы и Ленин в кепке как идеальный гриб – шедевр идеологической безупречности. Постмодернисту все равно, что доказывать. Ленин – гриб, Ленин – немецкий шпион, Ленин – вождь пролетариата. Это одно и то же. Есть только текст и интерпретация текста. При этом одним становится страшно, как Хомейни от Рушди или «Идущим вместе» от Сорокина. А другим, конечно, смешно. И тот, и другой читатель постмодернизму необходим. Это два полюса одного земного шара. Постмодернист никогда ничего не открывает . Он использует только давно использованные клише . И в этом он вполне солидарен с любым консервативным сообществом, не желающем никаких перемен. Коварство постмодерниста в том, что для него все эти стереотипы ровным счетом ничего не значат, кроме возможности говорить. Слава партии или господи помилуй, а еще лучше и то и другое вместе.Если вам это что-то напоминает, значит вы поняли , что давно живете в постмодернистком мире. Обещали коммунизм и капитализм, а выстроили типичный постмодернизм. © Copyright: Кедров-Челищев, 2015.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
