Маме

В день своего рождения синьора Ривори проснулась в своей спальне на десятом этаже старейшего дома по улице Башмачников, и подумала, что неплохо было бы начать новый день с чего-нибудь полезного, с йоги, например, но тут же с радостью отмела эту идею, как крайне неразумную, поскольку акробатические этюды в исполнении престарелой матроны представлялись синьоре Ривори зрелищем весьма удручающим и малопривлекательным, несмотря на все старания Пепе доказать обратное. При мысли о внучке лицо синьоры Ривори осветилось улыбкой, свидетелями которой стали рыжий кот Бартоломео и молодой ясноглазый голландец с аккуратной бородкой, равнодушно взирающий с гравюры шестнадцатого века на все хитроумности и головоломки века двадцатого.

Синьора Ривори обожала свою внучку, которая вопреки всем доводам и увещеваниям семьи стала цирковой артисткой и теперь с улыбкой итальянского самурая перелетала с трапеции на трапецию, не забывая прямо в воздухе посылать восхищенной публике воздушные шары и поцелуи. Эта строптивица поступает так, как поступала бы в ее возрасте я, будь у меня чуть больше смелости и безрассудства, часто думала синьора Ривори, чувствуя при этом гордость за внучку и горечь от того, что сама она оказалась слишком умна, чтобы ввязаться в те немногочисленные авантюры, что ей когда-то подбрасывала судьба.

Синьора Ривори спустила ноги на пол, мимоходом взглянула на себя в зеркало (к счастью ей не приходилось выискать в нем то, чего там не было: несмотря на возраст, она знала, что по-прежнему красива) и подошла к балконной двери, впуская в спальню звуки летнего города и ослепительное римское солнце.

Букет белых нарциссов покоился на подушках скособоченного от старости венского кресла и был необыкновенно свеж и трогателен. В этом кресле синьора Ривори любила посиживать летними вечерами или во время бессонницы, любуясь ночными огнями никогда не замолкающего города. К цветам прилагалась открытка с изображением не менее трогательных в своей неуместности белых медведей, кратко напоминавшая о том, что никогда не бывает поздно вернуть то, что когда-то отпустил, ниже красным маркером было наспех дописано «С днем рождения, бабуля!»

Разумеется, то была всего лишь удивительная случайность, предвещающая перемены и удачные сделки, но в тот же самый час многие жители Рима, задрав головы, провожали взглядами красный воздушный шарик, который, словно чье-то счастливое настоящее, плыл над крышами вечного города.

Другие статьи в литературном дневнике:

• 25.11.2020. Маме