***

Переезд на чужбину не разрушил космоса моего детства. Во временной жизни в Константинополе, — будущей весной мы вернемся в Москву, — мы жили как в экстерриториальной России, перевезенной в Константинополь на полсотне пароходов и военных транспортеров.

На улице Пера в толпе слышалась русская речь, встречалось много добровольческих офицеров, в обтрепанных английских шинелях, в черкесках, в папахах. Открылся русский ресторан, с полотняной вывеской над входом: «Трактир Сарматова и Вертинского». Бывшие полковники продавали пончики и русскую газету. Турки научились говорить «карашо». В барах граммофоны играли Стеньку Разина. На Таксиме русский силач крутил вручную карусель.

Все наши знакомые были русские, мы ходили в «Русский маяк» на улице Врусса. Здесь была столовая, а по вечерам устраивались литературно-музыкальные вечера. На одном таком вечере, после выступления носатого скрипача, толстый конферансье объявил: «А теперь прочтет свои стихи молодой поэт Борис Глебов. Господа, предупреждаю, не хватайтесь за стулья, он футурист!» Глебов вышел на середину эстрады. Засунув руки в карманы штанов, поднял глаза к потолку. Он был очень бледен. Потом я узнал, что он старше меня только на три года. Но тогда я был еще маленьким мальчиком, а он уже ходил в пиджаке, в галстуке, как взрослый. Мне показалось, он выглядит именно так, как должен выглядеть поэт-футурист, хотя до того я никогда не видел поэтов-футуристов и не знал что такое футуризм. Глебов начал читать стихи нараспев, в нос, почти беззвучным голосом. Ему совсем жидко аплодировали. Эмигранты считали тогда футуристов большевиками.

Раз Глебов вбежал в комнату, где собирались скауты. В этот день он бегал и смеялся, с тем бурным весельем, с каким в избытке молодых сил носятся щенки. На нем был черный романовский полушубок. Играя во что-то, Глебов надел его не в рукава, а на голову. Он сказал нам, что скоро уезжает в Париж. Хвастался, что говорит по-французски, даже знает «два парижских арго».

Только много лет спустя, в Париже, когда я опять встретил Глебова, я с удивлением понял, что в его декадентских стихах не было ничего футуристического.

Я завидовал художникам. Они всегда видели природу так, как я видел только в редчайшие мгновения, вернее, даже не видел, а только предчувствовал, что сейчас увижу, только мучительно старался увидеть.
Припадки рассеянности находили на меня все чаще. Достигая наибольшего напряжения, моя тоска соединялась со странным мечтанием. Что-то вдруг происходило с моими восприятиями. Мне мерещилось, природа смотрит на меня с таким выражением, словно хочет открыть мне что-то, что непостижимо присутствует по ту ее сторону. Еще мгновение, и я все пойму, все мои недоумения рассеются, наступит небывалая, блаженная радость.

Но это мгновение никогда не наступало. Напрасно я старался удержать это чувство приближавшегося восхищения, вглядеться как оно зарождается в глубине моего сознания. Я ничего не находил. Только невыносимое чувство остановки жизни.

И все-таки я не мог забыть эти мгновения. Пусть они были только признаком ослабления во мне способности жить и действовать. По сравнению с этим необъяснимым ожиданием все остальное казалось скучным, неважным. Если бы мне предложили взамен все, о чем я мечтал: успех у женщин, славу, деньги, я не согласился бы отказаться от этого мучительного, но блаженного, никогда не исполнявшегося предчувствия.

Как мог я думать, что мне откроется загадка жизни? Ведь я знал, ни одному ученому, ни одному мудрецу она не открылась. Несколько тысячелетий напрасно бились. А мне вдруг откроется. Но я все еще жил, как в детстве, не подозревая, что мир на самом деле, может быть, вовсе не такой, каким я его вижу, может быть вообще не познаваем. Если бы мне сказали тогда, что абсолютное знание недоступно человеку, я этому не поверил бы: это был бы такой обман! Ведь мне всегда так хотелось понять значение жизни и мира. Без этой надежды все казалось бессмысленным.

Несмотря на эти припадки рассеянности, я продолжал жить идеями и чувствами большинства русских эмигрантов. Бывшие воины белой армии принесли с собой на чужбину завет борьбы со злом большевизма. Я верил, это был тот же идеал, который вложило мне в душу полученное мною русское воспитание. Близкое к мистической любви, возвышенное и благоговейное чувство любви к России, как к священному существу, священному бытию, соединенному с абсолютной Правдой, со всем что есть в мире доброго и прекрасного. Это за Россию, за правду, за добро шли на смерть добровольцы. Они до конца сохранили верность союзникам. Но вот награда — союзники бросили их на гибель.

Солдаты побежденной Белой армии рассеялись по европейским странам с чувством глубокой обиды. Они не нашли на Западе социальной и человеческой правды. Они рассказывали о таких преступлениях и таких страданиях, что, казалось, камни должны были возопить. Но никто не хотел их слушать. Высокомерное равнодушие бывших союзников порождало желание доказать, что русским изгнанникам открылось в апокалипсисе революции и гражданской войны знание, недоступное благополучному «мещанскому» Западу.

Молодой невежда, гордый сознанием своей принадлежности к избранному эмигрантскому народу, я ходил по улицам Праги с сонным равнодушием варвара. Недавно я видел фильм в красках. Показывали Прагу. Прелестные улицы и площади, прелестные дворцы, башни, церкви, старые дома. Я ничего этого не видел, не помнил. Прямо плакать хотелось от сожаления.

Переехав в Париж, я в первое время еще продолжал ходить на эмигрантские политические собрания. Это были годы экономического кризиса и безработицы. Эмигрантам, и без того бесправным и обездоленным, приходилось особенно трудно. Социологи когда-нибудь опишут эмигрантскую отверженность как непредвиденный Марксом особый вид отчуждения, особый вид шизофрении: бывшие штабс-капитаны, став на чужбине чернорабочими, шоферами такси, шахтерами, безработными, все еще продолжали чувствовать себя офицерами Белой армии, посланниками России, призванной, несмотря на ее унижение, спасти мир. Так возникло евразийство и другие «пореволюционные» течения, основанные на вере в мессианское назначение русского народа создать социальный строй на христианских основах.

Я нигде не работал. Отец присылал мне из Праги немного денег, чтобы я мог продолжать учиться. Но вместо того, чтобы ходить на лекции, я просиживал все ночи в монпарнасских кафе. Здесь я опять встретил Бориса Глебова. К моему удивлению, он совсем меня не помнил по Константинополю. Он тоже нигде не работал и был еще беднее меня, и болен тою же болезнью. Те же чувства его мучили: комплекс эмигрантской отверженности, унижение бедности, ужас перед миром, неудовлетворенная жажда любви, беспричинное невыносимое беспокойство, беспричинное отчаяние, безумное ожидание «встречи с Богом». Но только он переживал все это с удесятеренной силой. Это делало его неспособным жить, несмотря на страстную жажду жизни. Еще больше, чем во мне, в нем было расстроено то особое чувство, которое позволяет человеку правильно определять свое положение в обществе. Он всегда чувствовал себя затравленным. Неумение держать себя на людях постоянно доставляло ему унизительные мучения. А ему нужны были признание, любовь, почет. Однажды он мне сказал: «Почему никогда так не бывает: придешь на собрание и скромно сядешь в самом последнем ряду. Но вот тебя увидят и скажут: „Борис Вячеславович, почему вы так далеко сели, пожалуйста, сюда!“ И поведут, и посадят на почетное место, рядом с председателем».

Ему все казалось, все хотят его обидеть, обойти, устраивают за его спиной встречи, обеды, собрания, на которые его не зовут. Но несмотря на эту подозрительность, он всегда кем-нибудь простодушно восхищался. В его рассказах самые обыкновенные люди чудесно превращались в богачей, в красавцев, в сказочных богатырей, в мифологических героев, в ангелов. Он видел все словно в трубку какого-то волшебного калейдоскопа. Его разговор все время расцветал фейерверками неожиданных и прелестных сравнений. Так фокусник на эстраде вдруг вынимает из цилиндра разноцветные платки, белого кролика, белых голубков. С шорохом расправляя крылья, они взлетают над его головой.

И он писал необыкновенные стихи. Плохо разбираясь в поэзии, я все же чувствовал, что его стихи, при всех их явных недостатках, были подлинные, а не подделка под стихи, написанные другими поэтами. Казалось, он не сочинял их, а они сами рождались из тех то невыразимо сладостных, то мучительных видений, которые всегда снились его сознанию.

Я вел тогда дневник. В начале войны, перед отъездом в армию я уничтожил тетради с моими записями. Не хотел, чтобы кто-нибудь их прочел, если не вернусь. Странно. Я старался писать о себе как можно откровеннее. Мне казалось, если я не расскажу о себе всю правду, если никто не будет знать о всех моих мыслях и чувствах, то выйдет, что моей жизни как бы совсем не было. Ведь то, о чем никто не знает, все равно как не существует. Но именно потому, что я писал откровенно, я боялся, что мои дневники попадут кому-нибудь в руки. Я помню, там были изо дня в день описания постоянно мучивших меня сладострастных мечтаний, постоянного чувства тревоги, беспричинного отчаяния.

Несколько отрывков все же сохранилось. Мне мучительно грустно их теперь перечитывать. Как нелепо, как уныло прошла моя молодость. Сколько невозвратимых лучших лет жизни я пропустил! Был молод, здоров, была возможность учиться. Сколько мог бы узнать, прочесть, увидеть. А я все ночи просиживал в монпарнасских кафе.

IX

Сперва знаменитая монпарнасская натурщица Кики подралась с полусумасшедшей эстонкой, тоже, кажется, натурщицей. Краснощекая эстонка подступала к Кики, угрожающе размахивая руками и выпятив и без того высокую грудь. Кики ткнула ее тогда в лицо прямым ударом. Сидя на плече высокого русского художника подвыпившая хорошенькая натурщица, совсем еще девочка, закричала: «Tu as raison, Kiki!»

Только растащили Кики и эстонку, как Глебов, матерясь, бросился с кулаками на известного кинематографического актера. Глебов был безнадежно влюблен в одну из бывших тут дам, и вот ему показалось, что этот актер за ней ухаживает. Мне пришлось Глебова оттаскивать. Он всегда носил непроницаемо-черные очки, но в свалке они, верно, слетели. Я впервые увидел его неестественно маленькие безумные глаза — два вытащенных из глубины на беспощадный свет чернильно-лиловых моллюска в открытых ножом кровавых раковинах.

Когда Глебов успокоился, он повел нас, нескольких своих «учеников», бродить по Парижу. Мы долго шли по пустынным набережным Сены. Слева, в аллегорическом молчании открывалась одна за другой призрачные в темноте перспективы боковых улиц. Напоминая романтические развалины на картине какого-то художника, может быть, Клода Лорена, карнизы спящих домов таинственно чернели в ночном небе.

Показывая на старый особняк с закрытыми ставнями окнами, Глебов с ласковой усмешкой сказал, что этот дом только случайно попал в Париж и чувствует себя потерянным в чужом большом городе, все грезит о своем родимом Безансоне.

Изаковский — невысокий, курчавый, в телескопных очках — тоже старался говорить образно и поэтично, только у него не так хорошо выходило, как у Глебова. Подложенный ватой пиджак придавал ему широкоплечесть гоплита, но это было обманчивое впечатление. У меня болела голова.

Постепенно дома становились из черных темно-синими. Как добрели до бывшей Королевской площади, взошло солнце. Озаренные утренними лучами прелестные розовые дома просыпались в стране, о которой я всегда мечтал.

Последний привал в открытом всю ночь кафе на площади Бастилии. Разговор угасает. Глебов внезапно говорит: «Я только призрак. Вы меня любите, Гуськов?» Чувствуя неловкость, я молчу. «А вы, Изаковский, вы меня любите?». — Изаковский, задохнувшись: «В прошлый раз, когда вы говорили, что я не должен писать стихи, я вас ненавидел, Борис. Но теперь, когда вы сказали, что вы призрак, я вами восхищаюсь».

Окна кафе стали райски-голубыми. С улицы все громче вторгается шум проснувшегося города. Все наши спутники давно разошлись. Я тоже встаю. Глебов говорит: «Я еще посижу немного». Обернувшись в дверях, я вижу, как, закрыв лицо руками, он ложится головой на стол. Как странно. Я постеснялся бы.

С тех пор мне часто мерещилась скука бездонной кромешной ночи, где все живое кишело в свирепом сладострастии убийства и пожирания. Это природа так устроила. Эти гнусные рыбы-змеи не виноваты, что они такие. И акула не виновата, что она создана ненасытной и кровожадной. Чтобы жить, она должна убивать.

Как это могло быть, если жизнь сотворена Богом? Бог не мог этого хотеть. Как же тогда это произошло, что все живое обречено существовать за счет живого? Зла не должно быть, а оно проникает всю жизнь, оно в самом источнике жизни, неотъемлемая часть жизни. Все толкования догмата грехопадения меня не убеждали. Все это придумали, так как не могли объяснить откуда зло, если Бог всемогущ.

Я не верил богословским рассуждениям, но читая Нагорную проповедь, с удивлением чувствовал: это абсолютная, божественная Истина. Как ни странно, именно в том, что эта проповедь утверждала прямо противоположное тому, чему учили наглядные примеры борьбы за существование, я видел залог ее истинности. Пусть христианство по силам только немногим святым. Но все-таки значит есть этот «путь, ведущий в жизнь», в другое измерение бытия, более глубокое чем мир природы, где все подчинено закону борьбы и убийства.

Так шла моя молодость: одиночество, рассеянность, праздность, сожаление, мечтания. Незадолго до войны я перечитал «Смерть Ивана Ильича». Перед смертью ему пришла мысль, что вся его жизнь, со службой, семьей и уважительным положением в обществе, была самой ужасной. Это меня поразило. Мне, наоборот, казалось, что я мучился именно от того, что у меня не было всего этого: ни жены, ни службы, ни места в обществе, ни умения Ивана Ильича держать себя со всеми с достоинством и внушать к себе общее уважение. Сколько бы я дал за такое умение!

Но в аду моей отверженности я все-таки помнил о человеческом деле на земле. Как раз в то время я открыл Бергсона. Меня взволновали его слова о возможности победы над смертью: «Все человечество в пространстве и времени, как огромная армия, движется рядом с каждым из нас, впереди и позади нас, увлекая нас на приступ, способный сломить всякое сопротивление и преодолеть многие препятствия, может быть даже смерть». Я стал думать о судьбе людей с надеждой. Я только боялся остаться на отмели.

Особенно повлияла на меня книга Бергсона «Два источника морали и религии». Я знал, что никогда не стану настоящим христианином. Быть христианином — это значит любить людей, не заботиться о себе, не думать о своих удовольствиях, жертвовать собою, все отдавать. Как та женщина у Толстого, в «Фальшивом купоне». Она за всеми ходила, стирала, готовила, отдавала последнее. А ее все ругали и даже били. Я так не мог бы, умер бы от утомления и скуки. Я только о себе всегда думал, о моих мыслях, о моих чувствах. Эта моя неспособность любить меня огорчала. И вот у Бергсона я нашел утешение. По его словам выходило, что жизнь и вещество, которые наполняют мир, присутствуют в каждом из нас. Значит и я, какой бы я ни был, причастен к действительности всего, что совершается в мире. Поэтому, чем внимательнее всмотришься в глубину своего сознания, тем ближе прикоснешься к началу, из которого все вышло. Это даст силы вернуться в мир жить, действовать, любить.

Я боялся, что скорее всего Бога нет. Я не мог последовательно об этом думать. Я хотел верить и постоянно говорил о религии и мистическом опыте. Но когда я пытался представить себе, что Бог есть, я сразу чувствовал невероятность этого. Это слишком бы соответствовало человеческому желанию, так не бывает. Все богословские построения казались мне произвольными и до того несоизмеримыми с непосредственным чувством необъяснимости жизни, что я не мог серьезно о них думать. Но когда я спрашивал себя, могу ли я допустить, что мир, жизнь, сознание возникли случайно, мне это казалось таким же невероятным, как существование Бога. Нет, к моему отчаянию, все же не таким невероятным. Потому я так и ненавидел утверждения Бертрана Рассела, что человек, со всеми его надеждами, страхом, любовью и верованиями только порождение случайного сцепления атомов и человечество обречено бесследно исчезнуть в грядущей неизбежной гибели солнечной системы. Ни героизм, ни вдохновение, ни вера, ни любовь не могут победить смерть. Я не находил возражений, мне самому все это приходило в голову с неотразимой убедительностью. Тем мне был отвратительнее самодовольный, бодрый и глумливый тон Рассела.

Зато с какой надеждой я читал в книгах других философов, что позитивизм и сиантизм девятнадцатого века устарели, материализм — не наука, а такая же метафизика, как религиозные мифы, и сегодня еще недавно невообразимые опытные данные позволяют считать сознание не эпифеноменом движений молекул и атомов мозга, а высшим выражением «жизненного порыва». Я с жадностью и благодарностью перечитывал вдохновляющие доводы Бергсона. Но именно потому, что эти доводы так отвечали моему желанию, они мне казались менее убедительными, чем утверждения Рассела. Словно я считал более вероятным, что мир устроен не так, как мне хочется.

И все-таки после чтения Бергсона я несколько раз испытывал состояние вдохновения, подъема. Меня смущало только, что ничего не происходит, не меняется. Я по-прежнему был одинок, по-прежнему ничего не делал и сладострастные мечтания и грусть по-прежнему мешали мне сосредоточиться. Но я все надеялся. Мне казалось, если изо всех сил не примиряться, там что-то должно сотрястись.

Я никогда еще не был так одинок. Товарищи смотрят на меня, но они не могут мне помочь. Я понимал, их мнение обо мне несоизмеримо с важностью для меня моей жизни. И все-таки мысль, что они заметят, что я боюсь, заставила меня решиться. Я всунулся головой и плечами внутрь фургона. «Кажется затихло», — подумал я с облегчением. Но сейчас же снова раздался быстро приближавшийся свист. Любовь, добро, счастье — все, чего я ждал от жизни, и память о близких, надежда с ними увидеться, всё отступило как призрак. В мгновенной вечности настоящего ничего нет, только неостановимый лет снаряда и страх уничтожения. Сейчас оглушит. В слепой ярости кромсая мои мышцы и кости, бессмысленные осколки врежутся в мое тело, я перестану быть. «Ах, скверно, — подумал я, криво улыбаясь и чувствуя, как невольно сутулится спина. — Молиться? Но кому? В воздвигшейся надо мной пустоте никого нет. Как же тогда спастись? Нестерпимость ожидания! Я не могу даже начать думать. Так много мыслей теснится в голове, но всё разбегаются. И сейчас ударит».

Но за этими мыслями я все время помнил о неустанном и страшном значении того, что происходило. Всё, что я считал добром и правдой, всё, что я любил и во что верил, потерпело поражение. Я с горечью вспомнил, как Мануша говорил: «Зло не стоит». А теперь я видел торжество этого зла. Нет, лучше тогда не жить В первый раз в жизни мне по-настоящему пришла мысль о самоубийстве. Освобождение в моей власти — поставить винтовку между ног и выстрелить себе в рот. Я содрогнулся, представив себе прикосновение к зубам оконечности стального ствола. Я не знал, что так страшно решиться сделать это над собой. От одной мысли, что это может произойти, стоит мне только захотеть, у меня выступил на спине пот. Нет, я никогда не решусь. Да и винтовка слишком длинная. Я не достану рукой до спуска, нужно будет, как делали солдаты в России, разуться и надавить большим пальцем ноги. Это слишком сложно и утомительно. Да и товарищи заметят и помешают. Но тогда завтра — плен. А этого я больше всего боялся. Круг безвыходно смыкался.

Мне не было жалко самого себя. Наоборот, я казался себе каким-то зверьком, вроде крысы или хорька, попавшим в западню. И я чувствовал ненависть к самому себе, к своему ничтожеству, к жизни, к людям и к тому неведомому, что меня создало и довело до этого. Даже теперь, когда я думал о самоубийстве, мои мысли не стали глубже и яснее. Наоборот, они шли обгоняя друг друга в какой-то неприятной поверхностной сутолоке и разбегались в стороны. Я не мог додумать их до конца. Боясь, что, может быть, сделал ошибку в ходе рассуждения, я все снова возвращался к исходной точке, и снова начинал рассуждать, и снова путался и не мог прийти ни к какому заключению. Иногда я забывался, но мысль, что завтра мы должны сдаться, вдруг огненной змеей безжалостно проползала в моем сознании, и я просыпался с чувством тоски и неустранимого ужаса и в неверном свете маленькой лампочки под потолком видел нависшие каменные своды погреба и сидевших и лежавших на полу людей. Спертый воздух, смрад. Я сижу неудобно скорчившись. Затекшие ноги мучительно ноют, но когда я пробую их вытянуть, башмаки упираются в несдвигаемую инертную тяжесть тел спящих товарищей.

Время шло. Торжество солнечного жара все усиливалось. Под высоким небом островерхие дома с проломленными снарядами стенами и наша длинная колонна на площади чем-то напоминали мне картины «старого» Брегеля. Я видел все с необыкновенной отчетливостью. Ничего удивительного в том не было в такой погожий день: воздух был дивно прозрачен. Но мне что-то сверхъестественное представлялось в этой прозрачности, какое-то обещание, приглашение увидеть что-то, что должно было сейчас открыться. Перед тем, мне все мерещилось, что из-за угла длинного серого дома на краю площади, уже показывается голова другой колонны. Но теперь я вдруг вспомнил, вовсе не этого ждут, а чего-то гораздо более важного — сейчас объяснится тайна жизни. Опять, как когда я лежал под бомбами, за всем окружающим начинало проступать что-то сокровенное, к чему так давно стремилась моя душа. Преграды, которая прежде мешала мне видеть, больше не было. Я подумал: это верно потому, что я скоро умру, может быть, уже умираю. Но от этой мысли мне стало не страшно, а, наоборот, радостно.

В эти мгновения я вовсе не думал о том, есть Бог или нет, как вообще больше не задавал себе метафизических вопросов, которые прежде меня так мучили. Только одно я знал с несомненностью: мне нужно насытиться. И если даже в мире, познаваемом разумом, нет никого Всемогущего, кто мог бы спасти меня от всего тяжелого и страшного, моя мольба должна быть исполнена. Меня не смущало противоречие между этими двумя представлениями. Вспоминая учение о том, что если человек по-настоящему чего-нибудь пожелает, то это обязательно исполнится, я старался представить себе разверстое небо и в нем Кого-то неопределенного. Только глаз как в церквах, Всевидящее око. Это — Бог. Он смотрит на землю, и я делаю страшное усилие, чтобы вообразить луч, идущий от Его глаза ко мне. Вот Он увидел, как в смраде и темноте я лежу на полу, на гнилой соломе под нарами, на которых спят тяжелым сном мои товарищи. И я стараюсь с таким напряжением, что у меня выступают на глазах слезы, вообразить, что Богу стало меня жалко и Он согласился исполнить мою просьбу: завтра придет посылка или каким-нибудь другим, нежданным и чудесным способом я смогу насытиться.

Бродя по набережным Сены, я часто думал: вот бы написать все это. Но я знал, получится грубо, мертво. А вот Багрянов, верно, смог бы. Его картины хорошо продавались. Он был уже известный художник. «Я не неудачник», — говорил он самодовольно. Однажды он насмешливо меня спросил: «Почему вы все пишете воду?» В замешательстве я сказал, что больше всего в природе люблю воду. Он глумливо усмехнулся: «Да, но уже один художник, Айвазовский, этим занимался».

Я и сам видел, что у меня нет таланта, особенно, когда с завистью думал о рае на земле на картинах Багрянова. Правда, сквозь их прелесть проглядывало что-то мошенническое, но он с такой неистощимой находчивостью сотворял все новые волшебно яркие оттенки зеленого и красного и какого-то жемчужно-сиреневого. А я ни одной картины по-настоящему не кончил. И все-таки я всегда думал о себе — художник. Я вот почему так думал. Я гуляю по набережной или в городском саду и внезапно все вокруг кажется освещенным каким-то особым магнием. То-есть, ничто не менялось. Пожалуй, только трехмерность объемов становилась ощутимее. Но раньше я смотрел и все это мне ничего не говорило, а теперь, в странном головокружении, я видел небо, как видишь лицо женщины, поднявшей вуаль. В безразличном к моей жизни сне природы было что-то ошеломляющее, невместимое сознанием, нечеловеческое и в то же время какое-то одушевленное единство, и красота, и таинственный благостный покой. Мне даже почудилось однажды, мир полон ожидания какого-то любящего, кто должен прийти, или, может быть, уже пришел, всегда был. Правда, это впечатление только на мгновение мелькнуло почти за краем сознания как взмах крыла, когда над головой пролетает большая птица. Я напрасно пытался вспомнить и написать это необъяснимое выражение ландшафта. Получалось невнятно. Но я надеялся, усилие сосредоточиться поможет мне увернуться от небытия. Нужно только писать точно, что видишь, ничего не выдумывая.

Но я так быстро уставал. Сначала мешали волнение и какая-то торопливость, потом вдруг рассеянность, полуобморочная слабость. Я больше ничего не мог.

* * *
Рассудок мне говорил, что мое мечтание ни на чем не основано и лучше заняться, как все люди, чем-нибудь дельным.

Скоро я вышел к заколоченному готическому особняку, где когда-то веселилась королева Марго, неверная жена Генриха IV. Здесь на «Болоте» жила тогда французская знать, а теперь на пустырях между развалинами, перебраниваясь гортанными голосами, стояли кучками алжирцы, с коричневыми кубистическими лицами.

Погибшие дома, жизнь людей… Они будто просили меня спасти их от смертельности существования, а я собираюсь ехать, бежать, бросить их на произвол… Я почувствовал подступающие слезы. Странно, в то время я не стеснялся таких припадков нервической расслабленности, наоборот, находил в них что-то умиротворяющее, пронзительно-сладостное. Мне казалось, Париж спит вдали на каком-то немыслимом юру, и там, за самым краем начинает брезжить что-то, но трудно рассмотреть. А из поперечных улиц — от стен домов, от каменных плит набережной и платанов с ободранной кожей и дрожащими на ветру листьями — веет такой щемящей тоской, что я не мог больше думать: мысль останавливалась, распадаясь на куски без всякого значения.

Мне вспомнилось: вчера было 14-ое июля, значит сегодня еще праздник. Обычно три дня танцуют. Поехать в Латинский квартал, там, верно, весело.

На бульваре Сан-Мишель еще стояли помосты для музыкантов и висели цветные фонарики. Но все уже разошлись и музыка больше не играла.

* * *
Перед расставанием мне хотелось осмотреть весь Париж. Вернусь ли еще когда-нибудь? В свободные дни я бродил по городу. Особенно мне нравились безлюдные по праздникам улицы Сан-Жерменского предместья. Во дворах, за высокими воротами столько прелестных старых особняков. Теперь в них разные учреждения, музеи, посольства. Встречая старух в нитяных перчатках и в шляпках с вуалями, я думал: «Может быть, это обедневшие принцессы дё Германт и сейчас проедет в своей виктории бессмертный прустовский Сван, с неотступной мыслью об Одетт, как „с любимым животным на коленях“».

Как-то я вошел во двор незнакомого монастыря. За этим первым двором оказался сад, отделенный от города высокой каменной стеной. Среди газонов, расшитых пестрыми крестиками цветов, в славе заходящего солнца, будто уже в раю, прогуливались по дорожкам монахи. Я не посмел войти в этот сад.

Я даже съездил в Фонтенбло. Еще издали, завидев неровные постройки дворца, я почувствовал волнение. Торопливо и жадно осматриваясь, прошел по внутреннему двору. Дальше, за чугунной решеткой открылся вид, исполненный очарования: зеленый луг, зеркально-светлый прямоугольный пруд, деревья, облака. Страна, которая мне всегда снилась.

— Чем больше я живу, чем больше приближаюсь к смерти, тем меньше я верю в механизмы. Вам говорят, что это только, так сказать, сцепление атомов, сгущение воздуха, атмосфера, черт его знает что, и что это будто совершенно просто, а вы чувствуете, смотря на небо, что есть за всем этим какая-то Божия десница. Может быть, это и есть, собственно говоря, единственное прикосновение к вечному, что там есть… А все остальное чепуха.

Его ответ тем более меня поразил, что он говорил теперь как будто искренне, а не с тем желанием показать, что не отстал от философии, которое я не раз в нем замечал. И он говорил как раз то, чему я так хотел верить.

Желая вызвать его на продолжение разговора, я заметил:

— Странно, когда мы говорили о загробной жизни, мне показалось, что вы не верите в Бога.

Рагдаев слегка смутился и с каким-то испуганным любопытством спросил:

— Нет, почему вы так подумали? А впрочем, дорогой мой, я ничего не знаю. Одно только знаю, что я ужасно устал. Устала душа и все надоело. Лень даже с бабами встречаться. Все эти лицемерные предварительные разговоры… И тело свое собственное надоело: мяса много, жира много. Все надоело. «Пора, мой друг, пора! Покоя сердце просит…» Замечательные слова, которые я обожаю. Не могу я, не могу я читать вашего Глебова. А вот, когда мне трудно жить, перечитываю Пушкина, ах, какой был человек!..

Так беседуя, мы шли вдоль огромного неба. Солнце садилось все ниже. В торжественном, но торопливом шествии, невидном отсюда за холмами того берега, его словно умирающего царя или Бога уносили в подземную огненную усыпальницу. Мы не прошли и полпути, как оно скрылось совсем. Но еще долго было прозрачно и светло и в небе все не угасали пласты райски-нежных оттенков зеленого, розового и голубого. В этом великом покое вечера теперь вспыхивала и с проворством ящерицы опять исчезала то кровавая, то брильянтовая надпись: «Спрэй» (я вспомнил — такой жир в банках). И дальше, на железной башне, измельчавшей родственнице Эйфелевой, и в другую сторону, до самого Вашингтонского моста, зажглись зеленые и красные огни реклам. Казалось, их отражения в черной воде уходят в бездонную глубину, и весь тот берег, как на сваях, стоит на зыбких, разноцветно-огненных столбах.

Пузатый кривоногий старик, с толстым, как вымя, зобом, обросшим редкими белыми иглами, пошатываясь, переходит улицу. Он обернулся и посмотрел на меня сердито и вместе с тем как бы стыдливо. Было сразу видно, он недолго протянет. Да и другие тоже. Они умирают у всех на глазах. А ведь по Евангелию они — наши братья: «Поелику вы не сделали одному из малых сих, то не сделали Мне». Этот старик с зобом — один из малых сих, с которыми отождествлял себя Христос. Не любить его — не любить Христа. Но я, как неверующий у Бодлера. Ангел говорит ему, нужно любить бедных, глупых, злых, еще каких-то а он отвечает: «Не хочу». Нет, я хотел бы, но не могу. Я не совсем бесчувственный, мне жалко этого старика, но он внушает мне страх и отвращение, мне хочется поскорее уйти, а по Евангелию нужно помочь. Настоящее сострадание не боится, не бежит.

От одной мысли, что нужно что-то сделать, начать жить по-другому, я почувствовал усталость. Зачем же тогда я все говорю о христианстве? Это смешно, глупо, лицемерно. Ведь я знаю, — я никогда не стану христианином. Всегда так плохо, так устало себя чувствовал, а христианская любовь требует так много сил. Но разве я виноват, что я хилый, что во мне нет жизни, нет любви? И какая влажная, тяжелая духота! Нечем дышать. Открываешь рот, а воздуха нет.

Я шел, не веря, что люди могли согласиться жить в такой духоте, наверное, сейчас повеет свежим воздухом, должно повеять. Но я все не мог выйти из пределов застоялого, прямо до удивления, горячего воздуха. Никуда не спастись. Сквозь смигивание багрового свода моих бровей, я видел светлую на солнце мостовую и бледное, подернутое неприятной белесой поволокой небо над домами.

Почему я должен заботиться об этих спившихся людях? Я сам едва жив. Последние доллары подходят к концу, а работы нет. Меня самого, может быть, ждет такая же нищенская старость здесь на Баури. Нет, это неправда. Я все еще надеюсь, что моя жизнь переменится к лучшему, а у них впереди только нищета, болезнь, смерть. И ничего не исправить. Я всегда мечтал, что в будущем производство достигнет такого развития, что всё всем будут раздавать бесплатно и человеку больше не нужно будет заботиться о хлебе насущном. Древнее проклятие будет снято. Но алкоголики, верно, и тогда останутся и так же будут пить, даже пуще прежнего. Ведь теперь им поневоле приходится промышлять чем-нибудь. Говорят, некоторые из них, тряпичники, хорошо зарабатывают. А тогда у них совсем не будет причалов к действительности. Впрочем, они может быть счастливее и мудрее нас. Встают, когда хотят, никуда не торопятся, не боятся, что чего-то не сделали, не думают о завтрашнем дне. Я читал; стремление к крайнему возбуждению, к пароксизму, так же свойственно жизни, как инстинкт самосохранения. А алкоголь — одно из средств достичь такого состояния. Странно, я так боюсь и не люблю пьяных, а ведь у меня это с ними общее. Алкоголь помогает им достигнуть того чувства восхищения и освобождения, которое я испытывал в те странные мгновения, когда мне казалось, что мне сейчас откроется понимание всего. Ведь вот и в дионистическом культе соединение души с Богом, энтузиазм, достигался посредством опьянения. И древние арийцы тоже прибегали к опьяняющему напитку, который они называли «сома». А всякие священные яды, кактусы, наркотики! Я читал целый трактат об этом. Но все это механические способы. Я знаю подлинный опыт только в любви. А во мне нет любви…

Сад на берегу моря. Со мною все мои близкие. Щемящая жалость: я недостаточно их любил. Тем радостнее было знать, что на самом деле никто из них не умер и не должен умереть, так как смерти нет. Меня даже удивляло, как я не знал об этом прежде.

Внезапный взрыв безжалостного звона разрушил счастье отказывавшегося мне таинственного объяснения. Оставленная отливом сна моя голова лежит, чугунно вдавившись в подушку. У самых глаз — желтый, непонятный, посторонний предмет — моя рука. Она будет такой после того невероятного невообразимого, чудовищного события — мерзостно восковая, как у всех мертвецов… Этот день неизбежно придет, с каждым часом приближается из темноты будущего.

Я возвращался из сна в постороннюю мне внешнюю действительность без радости, как Лазарь из гроба. За валом предплечья, сквозь дым печально и сочувственно молчавших сумерек, проступают отвесные стены. Какой-то грот или пещера? Но я сейчас же узнал мою комнату. Под моим взглядом все мгновенно установилось на своих обычных местах: шкаф, стол, стулья. Равнодушные соглядатаи моей жизни, они на самом деле все время здесь присутствовали, пока я спал. Я смотрел на них со странным чувством. Так Одиссея в аду смущала бледность теней героев.

За окном шум улицы, гудки автомобилей. Нынче понедельник, надо идти на службу. Это об этом хрипло звенел будильник, а вовсе не о новой жизни, как тот петух у Мандельштама: «на городской стене крылами бьет…» Пузатенький, скорее толстый воробей, чем петух, будильник пыжился захлопать крыльями. Выше, впотьмах, еле различимый, непроявленный образ — большая птица на заборе, ворон… (чем внимательнее, чем точнее описывать непосредственные впечатления, тем невразумительнее получатся).

Видения сна еще не совсем исчезли. Мне вспомнилось блаженное молочно-голубое сияние Бормского залива в мае. Еще пустой пляж. У берега море чуть колышется, как в плоском тазу. Невысокие волны лениво катятся одна за другой, с тихим журчанием разливаются по отмели и стекают обратно. Так уползает подол мантии. А следом солнце торопится стереть свое отражение, на миг просиявшее в неудержимо тускнеющей глазури высыхающего на глазах песка. Я знал, волны говорят о чем-то самом важном, но не мог заставить себя вслушаться. Спросонья я не сразу вспомнил, это только метафора, волны не говорят.

Холод внезапного понимания: я всегда себя обманывал, ожидая, что мне что-то откроется. Какая чепуха, глупость! Моих восприятий, моего сознания хватает, чтобы ходить на службу, чувствовать усталость, знать, что я умру, но когда я хочу сосредоточиться, всмотреться, чувство привычности окружающего исчезает. Сознание останавливается тогда перед чем-то несоизмеримым с представлениями и словами. В устрашающей неизвестности всего оставалось только чувство моего необъяснимого существования, соединенное с холодной, угрюмой, ясновидящей нелюбовью к самому себе. Полное одиночество. Я ничего не находил в себе: ни любви, ни надежды, ни вдохновения, ничего глубокого, радостного. Только на поверхности сознания проходят ничтожные, бессвязные мысли, бессвязные образы, бессвязные воспоминания. Прежде я всегда молился; «Господи, спаси и сохрани», а теперь было страшно не смерти, которая придет извне, а смерти внутри меня. Мне обязательно нужно было, чтобы был Бог, для того, чтобы Он пробудил во мне… Тут возникали только очень приблизительные сравнения: колодец, что я рыл в плену, в Германии — все ждал, вот забьет вода — или родник на юге Франции, на дороге в Сант-Максим. Какое тогда было солнце!

Я стал всматриваться. Пасмурное небо набухло снегом, только на юге, над белыми вершинами облаков, бездонная синева. Все чудесно освещено, одновременно и ярко и туманно. Поперек реки теперь перебивается буксир. Из его высокой трубы всходит в мглистом тумане жемчужно-белый, неземной дым. Потом ветер переменился, дым свалился на бок, стелется почти над самой водой, но вдруг опять взвился и вот обернулся вокруг трубы. Труба стала похожей на танцовщицу с шалью или на тореадора с мулетой. Ветер кружит снежинки.

Боже, до чего прекрасно! Казалось, душа не выдержит такого восхищения. Нет, это не может перестать быть. И все это во мне, мои восприятия. Значит, и мое сознание сохранится… Недоказуемая уверенность в этом и, в то же время, мучительное недоумение. Внизу, за окном, под расползающейся кисеей тумана, широкая и многоводная Восточная река спокойно текла в лоне невообразимой бездны. И река и великий простор неба, казалось, смотрели в эту бездну с молчаливым согласием. С таким выражением переглядываются взрослые, когда говорят о недоступном пониманию детей. Но я отъединен от этого покоя, всегда чувствую страх. Так странно: видеть мир, знать разумом, что меня создали и во мне действуют те же силы, которые создали его — и одновременно знать, что в этом дивно прекрасном мире я, как все живое, приговорен к смерти. Небо с равнодушием беспамятства будет смотреть, как я умираю, и Восточная река все так же дремотно будет течь в океан еще миллионы лет. Я чувствовал теперь глубину и холод ее вод, как если бы я лежал там на дне. И такая же отъединенность от людей. У нас у всех более или менее одинаковое сознание, причастное единому, первоначальному, всеобъемлющему сознанию, которое должно быть. (Ну пусть не думают, я не последователь Аверроеса).

И все-таки никакого братства, на войне убивают друг друга. Да не только на войне, ночью опасно ходить по улицам. Вот это и есть самое страшное, из-за чего не хочется жить — зло в самых истоках жизни. Пусть даже мир не имеет человеческого значения, пусть смерть непобедима, но лишь бы люди, оставшись одни, стали братьями, как об этом мечтал Версилов. Тогда была бы надежна. Это вовсе не сентиментальность. Я видел эту тоску по братству у солдат на войне. Тут какая-то ошибка. Если бы вместо того, чтобы ходить на службу, я мог бы заниматься философией и живописью, мне открылось бы…

Да, у меня вышла с Бобровским еще большая неудача, чем с Рагдаевым. Я не сумел почувствовать в нем то начало жизни и любви, которое так несомненно чувствовал в моей бедной четвероногой Мусе. Это, верно, чувство обиды помешало мне вообразить хотя бы на мгновение его настоящее «я», его человеческое, братское сознание, такое же как мое, таинственно соединенное в глубине — какой глубине? внепространственной, невообразимой — с вечным, великим Сознанием, которого не может не быть, иначе все бессмысленно, а это вряд ли так.

Но если это вечное, всеобъемлющее Сознание существует, то это Бог. Ведь не может быть сознания без кого-то, кто бы сознавал. Каждый раз, когда я стараюсь вглядеться в мои мысли, я вижу, они всегда сходятся в одной точке: необходимо, чтобы был Бог, в которого я так хочу, но все не могу поверить. Ведь, если бы я верил в Бога, я не стал бы писать. Я для того и пишу, чтобы удостовериться, чтобы победить сомнение, чтобы лучше вглядеться в действительность моей жизни, словно надеясь усилием внимания остановить смерть. Вот почему я стараюсь описывать мои мысли и чувства как можно точнее, стараясь проявить их в том первоначальном наивном виде, в каком они мне приходят. Это мучительно трудно. Под моим взглядом они начинают разрастаться во все стороны, как подводные растения в ускоренных фильмах. Стремясь к точности, я бесконечно переписывал и переделывал. Кошмарный, сизифов труд. К тому же в моем возрасте наивность смешна. И я прекрасно понимаю, как сомнительна ценность таких описаний непосредственных впечатлений. Но иначе мое предприятие теряло всякий смысл.

Противоречие: я сказал, что если бы я верил в Бога, я не стал бы писать. Ведь меня заставляет писать безотчетный страх, что если я не расскажу о моей жизни, о моих мыслях и чувствах, о них никто никогда не узнает, а то, о чем никто не знает, как бы совсем не существует. Если же я буду писателем, то мои мысли и чувства, мне казалось, дойдут до сознания людей и это спасет меня от полного исчезновения. Но, ведь, если Бога нет, если сознание людей не соединено с невообразимым, вечным, всеобъемлющим сознанием Бога, то люди не могут мне помочь, они сами умирают. Выходит, я пишу одновременно и потому, что не верю в Бога и потому, что все-таки верю.

IX

Чтобы лучше увидеть, что я по-настоящему думаю и чувствую, было бы правильнее всего записывать сны. Во сне не стыдишься быть самим собой, видишь свои чувства и мысли непосредственно, не меняя их из страха, что они покажутся ничтожными и наивными. Во сне я не обманывал самого себя. Даже когда я думал о том, какое впечатление мои поступки производят на окружающих, это думал «я», герой моего сновидения, а «я» настоящий только смотрел.

Говорят, бывают такие глубокие сны, когда душа соединяется с самым началом жизни. Потому-то я и старался запоминать и записывать сны. Вдруг вспомнится такой глубокий сон. К тому же я всегда любил сны. Даже в самых страшных не бывало, как наяву, невыносимого чувства остановки жизни, когда все кажется необъяснимым и странным. Во сне, как в детстве, сознание уверено, что совпадает с бытием. Для всего находится сколько нужно времени и места, но нет устрашающей невообразимой бесконечности пространства, и нет, как наяву, всегдашнего беспокойства, воспоминания о чем-то страшном и неотвратимом. Даже когда мне снилось, что меня убивают, я не умирал на самом деле. Я с любопытством говорил себе: «Вот сейчас меня убьют, и я узнаю, что будет после смерти, есть ли там что-нибудь или там „ничто“, невообразимая темнота». Но в глубине я знал, — это — только сон. И действительно, меня убивали, что-то болезненно обрывалось, но с чувством сожаления, что вот умер и так ничего и не узнал, я видел новый сон.

* * *
Засыпая, я часто вижу парижские дома и церкви. Обычно это только часть стены или портала и они мне снятся недостаточно долго, чтобы рассмотреть, какой же это именно дом, или какая церковь. Но я знаю, — это Париж, и меня охватывает чувство любви. Даже когда мне вспоминались закоптелые от дыма паровозов дома по обочинам подъездных путей к Восточному вокзалу, я испытывал чувство счастья. С каким волнением я смотрел на эти черные стены, когда в первый раз приехал в Париж. Как давно это было! Сколько лет уже я не видел Парижа! Но ведь я там жил, гулял, ходил в кафе, учился… Это было, было. Пусть мое существование ничем не охранено от неизбежности уничтожения, но никакая сила не может сделать мое прошлое не бывшим. Я засыпал с чувством умиротворения.

* * *
Ночью шум громких голосов на лестнице разбудил меня так внезапно, что я запомнил снившийся мне сон, не так, как когда днем вспоминаешь, а будто он продолжал мне сниться еще несколько мгновений после того, как я проснулся. А снилось мне, что я лежу в моей комнате на постели и все глубже дышу, моя грудь вздувается, как у голубя. И вот с легкостью воздушного шара я вдруг подымаюсь к потолку и сквозь окно вижу над крышами синее звездное небо. Окно закрыто, но я знаю, я сейчас мгновенно подымусь к звездам. Я еще сказал себе: «так летают на Марс».

Я знаю, все видят во сне умерших близких. Верно, отсюда и пошла древняя вера, что души умерших приходят ночью на землю. Мне было приятно, что мое чувство совпадает тут с чувствами всех людей, всего человечества. Конечно, то, что все так чувствуют, еще ничего не доказывает. Но все-таки, если человеческая душа так устроена, что не может примириться со смертью близких, нет ли тут залога, указания?

Все мои близкие умерли. Старая эмиграция, которая столько лет заменяла мне отечество, кончилась. Я это особенно почувствовал на собрании памяти Зырянова. И условия моей жизни изменились. Я женился, вернулся в Европу, у меня теперь «приличная» служба. Когда утром я еду в контору — пожилой, лысый, прилично одетый господин с портфелем — никто не узнает во мне рассеянного героя моих записок. Правда, я сам воспринимаю это теперешнее мое респектабельное обличье с недоверием, почти как маскарад. Но я больше не жду, что мне что-то откроется. Не жду и почти уже не хочу. Направление моего внимания изменилось. Мое сознание по-прежнему не принимает учения о грехопадении. Я по-прежнему чувствую, что и самые простые и самые хитроумные теодицеи придуманы людьми, так как нельзя понять — откуда зло в мире, если Бог всемогущ. Но не веря рассуждениям богословов, я поверил случайно прочитанным словам одной французской монахини. Когда ее спросили, почему Бог допускает зло, она сказала: «Не знаю, я думаю, этот вопрос не разрешим для человеческого разума. Но интуитивная, неизъяснимая уверенность, что Бог нас любит и что Он здесь, рядом, устраняет все умственные сомнения. Радость этой уверенности сильнее смерти и страданий. Не знаю каким образом, но я знаю, что над ужасным злом этого мира есть царство правды, добра и красоты, подобное свету без тени. Я знаю, эти мучительные вопросы там разрешены, хотя не знаю как».

Радость, о которой говорила эта монахиня, не могла быть обманом. Я тем больше этому верил, вернее тем больше хотел верить, чем сильнее меня давило сознание, что смерть делает все бессмысленным. Но моя всегдашняя надежда, что мне что-то откроется представляется мне теперь преждевременной. Эта мысль пришла впервые при чтении Тейяра де Шарден. Раньше я все думал о, что будет после смерти, а вот как действительно пришло время об этом думать, меня все больше занимает вопрос, чем кончится путешествие человечества на земле. Теперь я знаю, то понимание, которого я всегда ждал, не может открыться до тех пор, пока все люди не соединятся с «высшим полюсом сознания». Только теперь я начал понимать идею эволюции Бергсона и Тейяра де Шарден. Мир — это процесс. Все зависит от того, чем кончится этот процесс. Спасение не в том, чтобы мне что-то открылось, а чтобы открылось всем людям. Царство правды, добра и красоты, о котором говорила та монахиня, должно прорасти на земле для всех людей. Моя женитьба помогла мне почувствовать, как это может произойти. Совершилась ли уже в моей жене «мутация», но я часто с несомненностью чувствовал в ней дыхание жизни и любви.

Какие же выводы я делаю из всего этого? Если человечество придет к тейяровой точке Омега, я готов все простить: и смерть близких, и все страшное, что происходило и происходит в мире, все чудовищные преступления, все неискупимые страдания, всё непоправимые обиды, все миллионы раздавленных существований. Но я ставлю одно условие: с моей женой не должно произойти ничего дурного. С этим я не смогу примириться. Мне страшно, что я не могу охранить ее от страданий и смерти.

Прошлой ночью мне приснилось: сейчас мне все откроется. Я с волнением радости чувствовал приближение этого события, которого я всегда ждал, хотя оно казалось мне невероятным. А вот, значит, я все-таки был прав, мое ожидание не обмануло. Я чувствовал во сне счастье.

СЛОВАРЬ ИМЕН

Адамович Георгий Викторович (1894-1972) – поэт, литературный критик. И.Бунин считал его первым критиком эмиграции (см.: Литературное наследство. Т. 84. Кн. 1. М.: Наука, 1973. С. 679). Эмигрировав в 1923 г Адамович поселился в Париже, где они с И.Чинновым и познакомились. Он писал критические статьи, эссе и этим зарабатывал на жизнь. Был ведущим критиком в «Звене», «Последних новостях», печатался во всех крупных эмигрантских изданиях. Он известен как главный идеолог литературного течения, названного «парижской нотой», характеризующегося нарочитой обедненностью языка, предельной простотой стиха и такой же предельной суженностью его тематики, сжатой до основных, краеугольных вопросов бытия. Воззрения Адамовича повлияли на целый ряд эмигрантских писателей, в особенности на А.Штейгера и Л.Червинскую. За рубежом у Адамовича вышли: сборники стихотворений «На Западе» (Париж, 1939), «Единство» (Нью-Йорк, 1967), сборники статей «Одиночество и свобода» (Нью-Йорк, 1955) и «Комментарии» (Вашингтон, 1967), а также по-французски «L’autre patrie» (Другая родина. Париж, 1947). С 1951 г. в течение десяти лет Адамович жил в Манчестере, где преподавал в университете русскую литературу. Тогда и началась их переписка с И.Чинновым. Затем Адамович вернулся в Париж. О стихах И.Чиннова им написано несколько статей.

АлдановМарк — псевд. Марка Александровича Ландау (07.11.1886, Киев — 25.02.1957, Ницца) — писатель. С 1919 г. в эмиграции. Автор серии романов, охватывающих события русской и европейской истории с 1762 по 1948 г.

Алексеева Лидия Алексеевна (1909-1989) – поэтесса. эмиграции с 1920 г. С 1949 г. жила в Нью-Йорке. 1954 г. вышел первый поэтический сборник «Лесное солнце», затем появились еще четыре. Для ее стихов характерны пейзажные зарисовки, элегический настрой.

Андреев Г., Отрадин Н. – псевд. Хомякова Геннадия Андреевича (1906-1984) – писателя, журналиста, главного редактора журнала «Мосты». России в 30-е гг. он сидел в лагере. Воевал, попал в плен к немцам. Оказавшись в Германии, эмигрировал. Жил в Мюнхене, работал на радиостанции «Свобода», где и познакомился с И.Чинновым. С 1967 г. Г.Андреев (Хомяков) жил в США. 1975-1977 гг. Г.Андреев был соредактором Романа Гуля в «Новом журнале». Писал прозу, в основном автобиографического характера. 1950 г. вышли повесть Г.Андреева «Соловецкие острова», потом двухтомник очерков и рассказов «Горькие воды», повести «трудные дороги», «Минометчики».

Андреев Николай Ефремович (1908-1982) — историк, публицист, литературный критик. Праге окончил Карлов университет, получил докторскую степень. Был членом пражского литературного содружества «Скит поэтов», в 1945 г. с приходом в Прагу советских войск был схвачен «Смершем», и более двух лет провел в советских тюрьмах и лагерях. Благодаря своему иностранному подданству был освобожден и выпущен за границу — в Берлин. С 1947 г. жил в Англии, где стал профессором Кембриджского университета. Н Андреев – крупный специалист в области иконографии. На эту тему им написано несколько книг. Много он занимался и историей Псковско-Печерского монастыря. эмиграции Андреев был известен и как литературный критик. 1952-1956 гг. газета «Русская мысль» регулярно публиковала «Заметки о журналах» Ник. Андреева. Критические статьи Андреева печатались и во многих других эмигрантских изданиях. Ему принадлежит одна из первых статей о поэзии И.Чиннова — «Стихи раздумья и поиска», подписанная П.Тверской (Грани. 1950. № 14). С Чинновым они познакомились в 1954 г. в Мюнхене, куда Андреев приехал на лето и готовил для радиостанции «Свобода» еженедельные комментарии к событиям.

Анстей Ольга Николаевна (1912-1985) — наиболее известная поэтесса второй волны эмиграции. На Западе с 1943 г. Жила в Праге, Берлине, Мюнхене. С 1950 г. в США. Автор нескольких книг — стихов и переводной прозы. С 1937 г. была замужем за известным в эмиграции поэтом Иваном Елагиным.

Аполлинер (Apollinaire) Гийом (наст, имя Вильгельм Аполлинарий Костровицкий, Kostrowicki; 1880-1918) — французский поэт, автор циклов «Жизнь посвятить любви» (1917), «Бестиарий, или Кортеж Орфея» (1911), «Каллиграммы. Стихотворения Мира и Войны. 1913-1916» (1918), сборника новелл «Ересиарх и К» (1910), мистерии-буфф «Цвет времени» (1918, опубл. 1920). |

Аронсон Григорий Яковлевич (1887-1968) — публицист, журналист, литературный критик, сотрудник газеты «Новое русское слово».

Ахмадулина Белла (Изабелла) Ахатовна (р. 1937) – поэтесса. Автор сборников «Струна» (1977), «Уроки музыки» (1970), «Свеча» (1977), «Тайна» (1983), «Сад» (1987; Государственная премия CCCR 1989), книги Переводов и оригинальных стихов «Сны о Грузии» (1977) и др.

Ахматова Анна Андреевна (наст, фамилия Горенко; 1889, Большой Фонтан, близ Одессы – 1966, Домодедово, под Москвой) – поэтесса. Автор сборников «Вечер» (1912), «Четки» (1914), «Белая стая» (1917), «Подорожник» (1921), «Anno Domini» (1921), «Из шести книг» (1940), «Бег времени» (1965). 1940-1965 гг. ею написаны «главные книги» - «Поэма без героя» и «Реквием». молодости была близка к акмеистам. Первым мужем Ахматовой был поэт Н.С.Гумилев.

Бакунина Екатерина Васильевна (1889-1976) — поэтесса, писатель. Эмигрировала в 1923 г. Жила в Париже, где была секретарем редакции журнала «Числа». Потом поселилась в Лондоне. Ее стихи печатались во многих эмигрантских изданиях. Автор книги стихов и двух романов, первый из которых — «Тело» — печатался в «Числах» и был переведен на чешский и французский языки.

Барабанов Евгений — литературовед, специалист по творчеству В.Розанова.

Бахрах Александр Васильевич (1902-1985) — литературный критик, мемуарист. 1920 г. эмигрировал в Варшаву. С 1923 г. поселился в Париже. С Чинновым познакомился в Париже после войны. Бахрах помог Чиннову при издании в 1950 г. его первой книги — «Монолог»: перепечатал рукописи на машинке. 1950-1960-е гг. жил в Мюнхене и работал на радиостанции «Свобода». После отъезда Чиннова в США в 1962 г. они двадцать лет поддерживали переписку. начале 70-х гг. Бахрах вернулся в Париж. Печатался во многих эмигрантских изданиях. Имел репутацию «блестящего парижанина», широко образованного, с изысканными манерами. Произвел сильное впечатление на М.И.Цветаеву, с которой познакомился заочно, в письмах — поводом послужила рецензия Бахраха на ее книгу «Ремесло» (1923). Письма М.Цветаевой Бахрах частично опубликовал в «Мостах» (1960. № 5; 1961. № 6). Бахрах был дружен с И.А.Буниным. Во время войны четыре года жил в его доме. Издал книгу воспоминаний «Бунин в халате» (США, 1979). «Русской мысли» постоянно печатались воссоздаваемые им литературные портреты современников из мемуарного цикла «По памяти, по записям», в 1980 г. изданного в Париже отдельной книгой. О стихах И.Чиннова им написано несколько статей. Книга А.Бахраха «Бунин в халате» издана в России (М.: Согласие, 1999).

Белавина Нонна — псевд. Миклашевской Нонны Сергеевны (р. 1915) – поэтессы первой волны эмиграции, выпустившей в США четыре сборника стихотворений.

БелоцветовНиколай Николаевич (1892-1950) — поэт первой волны эмиграции, литературный критик, переводчик. Участвовал в Первой ми­ровой войне, в 1921 г. в рыбацкой лодке бежал в Финляндию. Перебрался к родителям, оказавшимся в Берлине. Писал стихи и статьи на русском и не­мецком, читал лекции по философии. 30-е гг. переехал с женой в Ригу, где его отец вместе с тремя дядями И.Чиннова были директорами страхового общества «Саламандра». статье, написанной в связи с 25-летием со дня смерти Белоцветова, одна из трех его сестер, Елена Андрусова, писала, что в Риге Н.Белоцветов «приобрел таких друзей, как Иваск с женой, супруги Пильские и Игорь Чиннов, которого брат поощрял в его юношеских начинаниях поэта» (см.: Новое русское слово. 1975. Май). Во время войны Белоцветов опять уехал в Германию с женой и дочерью, а после войны, пишет Е.Андрусова, «его тяжелая длительная болезнь помешала ему переехать… в США». Им изданы две книги стихов: «Дикий мед» (Берлин, 1930) и «Шелест» (Рига, 1936), третья – «Жатва» – вышла посмертно в 1953 г. в Париже при участии И.Чиннова. Вдова поэта А.Ф. Белоцветова попросила И.Чиннова подготовить эту книгу к печати.

Белый Андрей – псевд. Бугаева Бориса Николаевича (1880-1934) — (писатель, автор романа «Петербург» (1913-1914, перераб. изд. 1922), сборника «Пепел» (1909), мемуаров и пр.

Бенн(Веnn) Готфрид (1886-1956) — немецкий поэт. Его считают лучшим поэтом Германии послевоенных лет. По специальности он врач, и его профессия отразилась в ранних экспрессионистских стихах, к примеру, сборнике «Морг» (1912). Позже в его творчестве выделились два направления – «стихи о стихах» (об этом им немало написано и в прозе) и лирика, где слышатся грусть и невероятное одиночество (см. сборник «Дистилляции», 1953, и повесть «Птоломеец», 1949). Его творчество характеризуют как сплошное «непримиримое противоречие».

Берберова Нина Николаевна (1901-1993) – поэтесса, прозаик, литературный критик, автор нескольких романов, исследования о русском масонстве «Люди и ложи», известной книги мемуаров «Курсив мой» (1972), изданных сейчас в России (М.: Согласие, 1996), жена одного из крупнейших поэтов эмиграции В.Ходасевича (1886-1939). И.Чиннов был на нее обижен за отрицательную рецензию на его первый сборник – «Монолог», которую Н.Берберова напечатала в 1950 г. в «Русской мысли». Вообще к Н.Берберовой в эмиграции было сложное отношение. Многим не нравились ее воспоминания («Курсив мой» вышел сначала на английском в 1969 г.), в том числе и то, как она писала о Ходасевиче, кто-то не мог простить ей стихов, в которых слышалось восхваление Гитлера, они вошли в ее сборник «Стихи. 1921-1983» (Нью-Йорк, 1984). Сборник она подарила И.Чиннову с надписью: «Подававшему и оправдавшему надежды от ценящей его стихи Н.Берберовой. Washington, 2 Nov. 1985».

БергерЯков ( р. 1926 в Тель-Авиве) — профессор американского университета. 1956 г. уехал из СССР, где жил с 1930 г., в США. Автор многих миг стихов. Первая — «Весна в Ч…» (Тель-Авив, 1965). Выпустил «Все сонета Шекспира» (Лондон, 1977) в своем переводе.

Бердяев Николай Александрович (1874, Киев – 1948, Кламар) – религией философ, публицист. Будучи студентом Киевского ун-та, Бердяев примкнул к социал-демократам, однако впоследствии отошел от марксизма. Петербурге в 1904-1908 гг. сблизился с представителями «нового Религиозного сознания» – Д.С.Мережковским, З.Н.Гиппиус и В.В.Розановым и основал Религиозно-философское общество. 1918-1919 гг. создал в Москве Вольную академию духовной культуры, читал доклады и лекции. Среди важнейших работ тех лет: «Философия свободы» (1911), «Смысл творчества» (1916), сборник статей «Судьба России» (1918), статья «Духи русской революции» (1918). 1922 г. был выслан из России. 1923 г. выходят книги, написанные еще на родине: «Смысл истории», «Миросозерцание Достоевского», «Философия неравенства». 1924 г. из Германии переехал в Париж, выпустил книгу «Новое средневековье», в Париже возглавил работу Религиозно-философской академии, созданной еще в Берлине. Из написанного в эмиграции выделяются книги: «Константин Леонтьев» (1926), «Философия свободного духа» (1927-1928), «О назначении человека» (1931), «Я и мир объектов» (1934), «О рабстве и свободе человека» (1939), «Русская идея» (1946). 1947 г. получил почетную степень доктора теологии Кембриджского университета. 1948 г. умер за письменным столом, работая над книгой «Царство Духа и Царство Кесаря».

Бетаки Василий Павлович (р. 29.09.1930, Ростов-на-Дону) — поэт, переводчик, литературный критик. С 1973 г. в эмиграции в Париже. Сотрудник журнала «Континент». Печатался в журналах «Грани», «Стрелец», в газете «Русская мысль». Бетаки выпустил несколько сборников стихотворений: «Земное пламя» (Ленинград, 1965), «Замыкание времени» (с предисловием В.Вейдле, Париж, 1974), «Европа – остров» (Париж, 1981), «Пятый всадник» (Париж, 1984), « граде Китеже. Стихи и поэмы, написанные в эмиграции. 1973-1989» (Ленинград, 1991), «Жизнь в полстраницы» (Париж, 1992).

Блок Александр Александрович (1880-1921) — поэт. Начинал в духе символизма («Стихи о Прекрасной Даме», 1904), однако впоследствии от этого направления отошел (циклы «Роза и крест», 1907-1913, «Ямбы», 1907-1914; поэма «Возмездие», 1910-1921). Неоднозначное отношение Блока к свершившейся революции отразилось в статье «Интеллигенция и Революция» (1918) и в поэме «Двенадцать» (1918).

БоброваЭлла Ивановна (урожд. Рунг; р. 12.12.1911, Николаев) – поэт. С 1943 г. в эмиграции в Германии, с 1950 г. в Канаде. Печаталась в журнале «Современник» (Канада). Автор книги «Ирина Одоевцева. Поэт, прозаик, мемуарист» (1995).

Бобышев Дмитрий Васильевич (р. 11.04.1936, Мариуполь) — поэт третьей волны эмиграции. С 1979 г. в эмиграции в США. советской прессе не печатался. Первая публикация стихов — в самиздатовском сборнике «Синтаксис» в 1959-1960 гг. 1977 г. в Париже издана его поэма «Стиг­маты», а в 1979 г. — книга стихотворений «Зияния».

Бодлер(Baudelair) Шарль (1821-1867) — французский поэт. Предшественник французского символизма. Наиболее знаменит сборник стихов Бодлера «Цветы зла» (1857), сочетающий тоску по гармонии с признанием неодолимости зла, эстетизацией порока.

Бретон(Breton) Андре (1898-1966) – французский поэт, эссеист Он был признан вождем нового направления в искусстве – сюрреализма. написанном им в 1924 г. «Первом манифесте» Бретон сформулировал основные сюрреализма. «Сюрреализм представляет собой чистый психологический автоматизм, с помощью которого – словами, рисунком или любым другим способом – делается попытка выразить действительное движение мысли… Вне всякого контроля со стороны разума и по ту сторону каких-либо эстетических или моральных соображений… Его цель… решение важнейших проблем жизни» (Breton Manifestes du surrealisme. Paris, 1963).

Бродский Иосиф Александрович (1940-1996) — известный поэт третьей волны эмиграции (эмигрировал в США в 1972 г.), эссеист, лауреат Нобелевской премии по литературе (1987). За рубежом издал сборники Остановка в пустыне» (1967), «Конец прекрасной эпохи», «Часть речи» (1972), «Урания» (1987) и др. Один из немногих русских писателей, «перешедший» на английский язык и получивший признание на Западе.

Бубер(Buber) Мартин (1878-1965) – религиозный философ, писатель, представитель католического экзистенциализма. До 1933 г. жил в Германии, потом в Израиле. Центральная идея философии Бубера – бытие как диалог между Богом и человеком.

БуркинИван Афанасьевич (р. 05.02.1919, Поволжье) – поэт. Закончил педагогический институт в Саранске. 1941 г. попал в плен, после оконча­ния Второй мировой войны – в лагерях для перемешенных лиц в Германии. С1950 г. – в США. Колумбийском университете получил докторскую степень по литературе и славянскому языкознанию. Выпустил шесть сборников стихов: «Только ты» (Германия, 1947), «Путешествие из черного в белое» (Мюнхен, 1972), «Заведую словами» (Филадельфия, 1978), «13-й подвиг» (Филадельфия, 1978), «Голубое с голубым» (Филадельфия, 1980). В1992 г. в Санкт-Петербурге вышел сборник стихотворений Буркина «Луна над Сан-Франциско». ^

Бушман Ирина Николаевна (р. 1921, Рига) — поэтесса, прозаик, литературовед, переводчик. эмиграции с 40-х гг. Жила в Берлине, Мюнхене. Работала на радиостанции «Свобода» в библиотеке. Ее стихи печатались во многих эмигрантских изданиях. Автор книги «Поэтическое искусство Мандельштама» (Мюнхен, 1964). Перевела на немецкий книгу Ф.Абра­мова «Вокруг да около».

Бюффэ Бернард (р. 1928) – французский художник-экспрессионист.

Вайат(Уайет) Эндрю (Wyeth Andrew Newell, p. 1917) – американский художник. Для его творчества характерно тщательное выписывание деталей, изображаемых людей и пейзажей, преимущественно сельских. СССР он был известен благодаря иллюстрации на обложке книги Дж. Селинджера «Над пропастью во ржи» (М.: Молодая гвардия, 1967), где была помещена (почти целиком) картина «Сын Альберта».

Варшавский Владимир Сергеевич (1906-1978) – писатель, литературный критик. Известен своей книгой «Незамеченное поколение» (Нью-Йорк, 1956). Этот термин вошел в обиход – так называют мигрантов, покинувших Россию еще в детском возрасте и не успевших себя там проявить, а в эмиграции они еще в и в 50-е гг., когда писалась книга, оставались в тени старшего поколения эмигрантов, и даже самым талантливым из них не легко было получить признание (об этом пишет и Г.Адамович во вступительной статье к книге «Одиночество и свобода»). статьях, позднее вошедших в сборник «Родословная большевизма» (Париж, 1982), Варшавский страстно защищал духовные ценности западной демократии.

Вейдле Владимир Васильевич (1895-1979) — ученый-медиевист, историк искусства, специалист по теории литературы и стихосложения, культуролог, литературный критик, поэт. эмиграции с 1924 г. Был профессором Православного богословского института в Париже, где преподавал историю христианского искусства. Позже преподавал в университетах Германии, Бельгии, Америки. В.Вейдле автор нескольких книг по истории искусства и культуры (написанных им на итальянском, французском, немецком, русском языках), таких, как «Пчелы Аристея» (на французском, Вейдле сам перевел ее на немецкий), «Задача России», «Безымянная страна», «О поэтах и поэзии», «Эмбриология поэзии» и др. Вейдле был награжден двумя европейскими премиями: премией ЮНЕСКО «Prix Diogenes», присуждающейся за новые теории происхождения и сущности искусства, и «Prix Rivarol», которую присуждает Французская академия автору — нефранцузу за лучшую книгу на французском языке о французской культуре. Стихи (вышел один сборник) и прозу, которую начал писать в конце жизни, В.Вейдле писал только по-русски. Когда в 1953 г. В.Вейдле был приглашен генеральным директором на открывшуюся в Мюнхене радиостанцию «Свобода», он предложил И.Чиннову место в русской редакции радиостанции. Познакомились они еще в Париже и многие годы поддерживали переписку. О стихах И.Чиннова им написано несколько статей.

Величковская Тамара Антоновна (1908-1990) — поэт, прозаик, переводчик. эмиграции с 1920 г. Жила в Париже. У нее дома регулярно собирался литературный кружок, где бывали многие поэты эмиграции. Свои стихи публиковать начала уже после сорока лет. Вышло два поэтических сборника. архиве И.Чиннова сохранилось несколько писем от нее за 1982-1986 гг.

Величковский Анатолий Евгеньевич (1901-1981) — поэт первой волны эмиграции. семнадцать лет А.Величковский уже участвовал в боях, вступив в ряды Белой армии. Эмигрировал. 1920 г. оказался в Польше, затем во Франции, работал на заводе, потом ночным шофером такси. Во время войны переселился в Париж, где и прожил всю жизнь. Первый сборник стихов — «Лицом к лицу» вышел в 1952 г. в парижском издательстве «Рифма». Потом появились еще два сборника и третий — посмертно. Стихи Величковского печатались во многих эмигрантских изданиях. Есть у него и проза. Например, рассказ о работе шофера такси «Голубое пэжо» («Возрождение». 1953. № 26). А его повесть «Богатый» появилась в 1972 г. в Париже отдельной книгой.

Винокуров Евгений Михайлович (1925-1993) – поэт, лауреат Государственной премии СССР (1987). Автор книг «Лицо человеческое» (1960), «Слово» (1962), «Контрасты» (1975), «Жребий» (1978), «Бытие» (1982), «Ипостась» (1984), поэмы «На Запад» (1981).

Витковский Евгений Владимирович – поэт, переводчик, собиратель поэтического наследия русской эмиграции. Несколько лет был в переписке с И.Чинновым.

Вламинк(Vlaminck) Морис де (1876-1958) — французский художник-модернист и писатель. Представитель фовизма. Писал яркие экспрессионистские пейзажи (например, «Красные деревья», 1906). Признавал своим учителем Ван Гога.

Во Ивлин (1903-1966) — классик английской литературы XX века. Автор романов «Пригоршня праха», «Не жалейте флагов», «Мерзкая плоть»,трилогии о Второй мировой войне «Меч почета» и др.

Вознесенский Андрей Андреевич (1933-2010) – известный советский поэт. Автор сборников «Антимиры» (1964), «Витражных дел мастер» (1976; Государственная премия СССР, 1978), «Соблазн» (1978), «Ров» (1986) и др. Когда он был в США, они с И.Чинновым виделись. библиотеке И.Чиннова много книг А.Вознесенского с его дарственными надписями.

Волин Михаил Николаевич (12.08.1914, окрестности Харбина – май 1997, Аделаида /Австралия/) – поэт, писатель. 1920-1940 гг. – в Китае, с 1949 г. — в Австралии. Печатался в «Гранях», «Новом журнале», «Возрождении».

Газданов Гайто (Георгий) Иванович (1903-1971) – писатель первой волны эмиграции, литературный критик, сотрудник радиостанции «Свобода». Признание пришло к нему после появления романа «Вечер у Клер» (Париж, 1930), потом были опубликованы «Ночные дороги» (Нью-Йорк, 1952), в периодике печатались и другие его романы, повести, рассказы, статьи. Сейчас его книги переизданы в России.

Галлимар Гастон (1881-1975) — крупнейший французский издатель.

Гейзенберг Вернер (1901-1976) – немецкий физик-теоретик, один из создателей квантовой механики.

Герра Рене (р. 1946) — французский славист, профессор русской литературы, автор нескольких книг о русских эмигрантских писателях, собиратель русского искусства. Живет в Париже.

Гершельман Карл Карлович (1899, Севастополь – 21.08.1951, Германия) – эссеист, поэт, в эмиграции с 1920 г. – сначала в Галлиполи, затем в Эстонии. После 1940 г. в Германии. Стихи Гершельмана были напечатаны в антологиях «Якорь», «На Западе», в «Новом журнале», «Гранях» и пр.

Гидони А. Г.(р.1936) — литератор третьей волны эмиграции. 1978 г. он стал главным редактором журнала «Современник» (Торонто). Роман Гуль, главный редактор «Нового журнала», в письме И.Чиннову от 28 января 1978 г. (ИМЛИ РАН. Отдел рукописей. Архив И.В. Чиннова. Ф. 614) пишет, что, по слухам, А.Гидони связан с советскими спецслужбами, и потому сотрудников «Современника» гуль печатать в «Новом журнале» отказывается. Чиннов, в связи с этим, перестал печататься в «Современнике»

Гингер Александр Самсонович (1897-1965, Париж) — поэт, принадлежавший к молодому поколению литераторов. Париже с 1921 г. Был близок к объединениям «Гатарапак», «Палата поэтов», «Через». Выпустил пять книг стихотворений: «Свора верных» (1922), «Преданность» (1925), «Жалоба и торжество» (1939), «Весть» (1957), «Сердце» (1965). Муж поэтессы Анны Присмановой.

Гиппиус Зинаида Николаевна (1869, г. Белев, Тульской обл. — 1945, Париж) — поэтесса, прозаик, литературный критик. С 1889 г. жена Д.С.Мережковского. С 1888 г. публикует стихи, активно участвует в литературной жизни Петербурга. 1899 г. сближается с редакцией журнала «Мир искусства», в последующие годы принимает участие в Религиозно-философском обществе. После революции 1905 г. Гиппиус, Мережковский и Д.Философов выпускают в Париже книгу «Царь и революция» (на фр. яз.; 1907) и пьесу «Маков цвет». 1908 г. под псевдонимом Антон Крайний Гиппиус публикует сборник статей и рецензий «Литературный дневник». 1919 г. вместе с Д.С.Мережковским, Д.В.Философовым, В.А.Злобиным Гиппиус тайно переходит русско-польскую границу. С 1920 г. они с Мережковским обосновываются в Париже. Гиппиус активно печаталась в газетах «Общее дело», «Последние новости», в журналах «Современные записки», «Числа», «Встречи» и др. С 1927 г. до начала Второй мировой войны по воскресеньям у Мережковских проходили знаменитые вечера «Зеленой лампы», на которые собирались поэты и писатели русского зарубежья.

Глинка Глеб Александрович (1903-1989) — поэт второй волны эмиграции, литературный критик.

Глэд Джон — ученый-славист, профессор Мэрилендского университета (под Вашингтоном), критик, публицист, переводчик. Записал подробные интервью с представителями всех волн русской эмиграции, в том числе и с И.Чинновым. Они вошли в книгу «Беседы в изгнании» (М.: Книжная палата, 1991).

Гнедов Василиск (Василий Иванович, 1890-1978) — поэт-авангардист, один из лидеров эгофутуристов. 1925 г. вступил в ВКП(б). От литературы отошел.

Голлербах Сергей Львович (р. 1923) — художник, писатель. С 1949 г. живет в США.

Голосовкер Яков Эммануилович (1890-1967) — филолог, философ, переводчик.

Горбов Яков Николаевич (1896-1982) — писатель первой волны эмиграции, критик, один из редакторов парижского журнала «Возрождение» (с 1961 г.). Участвовал в войне 1914 г., был в Добровольческой армии. После эмиграции поселился во Франции. 1940 г. вступил добровольцем во французскую армию. Автор нескольких романов на французском языке («Осужденные», 1954; «Мадам Софии», 1955 и др.) и на русском («Все отношения», «Асунта»). С 24 марта 1978 г. муж поэтессы И. Одоевцевой.

Гривский Евгений – в 1920-1930-х гг. учащийся русской (Ломоносовской) гимназии в Риге, где тогда учился и И.Чиннов. Жил в Латвии, впоследствии перебрался в США.

Гринберг Роман Николаевич (1897-1969) – редактор-издатель альманаха «Воздушные пути» (Нью-Йорк), один из авторов журнала «Опыты» (Нью-Йорк).

Гуль Роман Борисович (1896-1986) – писатель первой волны эмиграции. Европе с 1919 г. С 1950 г. в Нью-Йорке. Редактор «Нового журнала» (с 1966 по 1986 г.), автор мемуаров «Я унес Россию» (т. 1-3 Нью-Йорк, 1978-1984), сборников критических статей «Одвуконь» (Нью-Йорк, 1973), «Одвуконь-2» (Нью-Йорк, 1982), романов «Генерал Бо» (Берлин, 1929), «Скиф» (Берлин, 1931) и др.

Гумилев Николай Степанович (1886-1921) – поэт, один из ведущих представителей акмеизма, руководитель и теоретик «Цеха поэтов» в Петербурге. Автор сборников «Романтические цветы» (1908), «Костер» (1918), «Огненный столп» (1921) и др. Первый муж Анны Ахматовой. 1921 г. был расстрелян по обвинению в участии в контрреволюционном заговоре.

ДжаксонДж. — американский политик афро-американского происхождения, священник, известный своими выступлениями в защиту демократических свобод.

ДжанумовЮрий Александрович (1907-1965) – поэт первой волны эмиграции. 1966 г. в Мюнхене в изд-ве «Товарищество зарубежных писателей» вышла посмертно его единственная книга «Стихи» с предисловием Г.Адамовича, о которой И. Чиннов написал рецензию (см.: Новый журнал. 1967. № 87)

ДикинсонЭмилия (1830-1886) — американская поэтесса. Из-за несчастной любви стала затворницей в собственном доме в Амхерсте (штат Массачусетс). Ее стихи получили широкую известность только в начале XX в. Ю.Иваск, поселившись в Амхерсте, гордился таким «соседством» и посвятил ей несколько стихотворений. 1998 г. в Петербурге вышла книга «Это письмо мое миру. Стихи и письма Эмили Дикинсон».

Динеш Ласло — американский славист, профессор Массачусетского университета.

Донн (Donne) Джон (1573-1631) – английский поэт. Религиозно-мистические поэмы «Путь души» (1601), «Анатомия мира» (1611) положили начало «метафизической школе».

Дудко Дмитрий – священник, выступал в защиту диссидентов в СССР,

за что подвергался преследованиям органами госбезопасности, в частности был арестован 15 января 1980 г.

Дукельский Владимир Александрович (псевд. Верной Люк, 1903-1968) – композитор, музыковед, поэт, переводчик. Эмигрировал в 1920 г. в Константинополь. Потом жил в Калифорнии. Автор многих музыкальных произведений, в том числе нескольких балетов. Известен и как музыкальный критик. Издал четыре книги стихов. Был в переписке с И.Чинновым.

Дю Бос Шарль (1882-1939) — французский критик.

Евангулов Георгий Сергеевич (Саркисович, 1894-1967) – поэт, прозаик. С 1921 г. в эмиграции в Париже. 1921-1922 гг. — участник группы «Палата поэтов», кружка «Гатарапак».

Евтушенко Евгений Александрович (р. 1933) — поэт. Автор сборников «Шоссе Энтузиастов» (1956), «Интимная лирика» (1973), «Граждане, послушайте меня» (1989), поэмы «Братская ГЭС» (1965), романа «Ягодные места» (1981) и др. Лауреат Государственной премии СССР 1984 г.

Елагин Иван Венедиктович — псевд. Ивана Венедиктовича Матвеева (1918-1987) — поэт, переводчик, литературный критик. 1943 г. Елагин оказался в Германии. Был в лагере для перемещенных лиц. С 1950 г. посе­лился в Америке. Работал в газете «Новое русское слово», делал переводы американских поэтов для журнала «Америка», выходившего в СССР, преподавал русскую литературу в Питтсбургском университете, где до того преподавал И.Чиннов. Там они и встречались. Стихи его печатались во многих эмигрантских изданиях. Первый из двенадцати стихотворных сборников вышел в Мюнхене в 1947 г. Последний — «Тяжелые звезды», избранное — в 1986 г. в США, незадолго до смерти автора. На экземпляре из библиотеки И.Чиннова надпись: «С бесконечной благодарностью дорогому Игорю Владимировичу за поддержку в очень трудную минуту. Дай Вам Бог всех благ. (Продиктовано Иваном Елагиным незадолго до своей кончины дочери Лиле Матвеевой)». «Я послал ему 250 долларов, — вспоминал Чиннов, — когда Агния Сергеевна Ржевская взялась собирать деньги на книгу Елагина». некрологе, написанном Екатериной Филипс-Юзвигг (Новый журнал. 1987. № 166), говорится, что И.Елагин стал одним из главных выразителей так называемой «второй» эмиграции. Сейчас его стихи переизданы в России.

Елита-Вильчковский Кирилл Сергеевич (ум. 1960) — эмигрантский критик, литературовед. Печатался в «Опытах», «Возрождении», «Новоселье» и др. изданиях. Автор статей о И.Бунине, М.Цветаевой, А.Штейгере и т.д.

Есенин Сергей Александрович (1895-1925) — поэт. 1919-1923 гг. входил в группу имажинистов. Тонкий лирик, автор сборников «Радуница» (1916), «Сельский часослов» (1918), «Кобыльи корабли» (1920), «Москва кабацкая» (1924), «Русь Советская» (1925), поэм «Баллада о двадцати шести» (1924), «Анна Снегина» (1925), «Пугачев» (1921) и др.

Жакоб (Jacob) Макс (1876-1944) – французский писатель, близок к сюрреализму. Для его произведений, состоящих из стихов и прозы («Святой Маторель», 1909; «Оправдание Тартюфа», 1919), характерно переплетение гротеска и реальности. Погиб в концлагере.

Жид (Gide) Андре (1869-1951) – французский писатель. Автор сборников символистских стихов (187-1891), романов «Яства земны» (1897), «Имморалист» (1902), «Тесные врата» (1909), «Подземелья Ватикана» (1914), «Фальшивомонетчики» (1925), книги «Достоевский» (1923). Лауреат Нобелевской премии по литературе (1947).

Завалишин Вячеслав Клавдиевич (ум. 1995) – литературный критик, эмигрант второй волны, сотрудник газеты «Новое русское слово». Жил в США.

Зайцев Борис Константинович (10.02. 1881, Орел – 28. 01. 1972, Париж) – писатель, известность еще в дореволюционной России. июне 1922 г. выехал из России и поселился в Париже — обстоятельства отъезда переданы Зайцевым в книге воспоминаний «Москва» (Париж, 1939). эмиграции вышли книги: «Улица Св. Николая» (Берлин, 1923), «Преподобный Сергий Радонежский» (Париж, 1925), «Золотой узор» (Прага, 1926), «Афон: Путевой очерк» (Париж, 1928), «Жизнь Тургенева: Биография» (Париж, 1932), «Путешествие Глеба. Тетралогия: „Заря"; „Тишина"; „Юность"; „Древо жизни"» (Берлин, 1937; Париж, 1948; Париж, 1950; Нью-Йорк, 1953), «Жуковский: Биография» (Париж, 1951), «Чехов: Биография» (Нью-Йорк, 1954), «Далекое: Воспоминания» (Вашингтон, 1965) и др. Некоторое время Б.Зайцев и И.Чиннов были в переписке.

Зеньковский Сергей Александрович (1907-1990) – американский славист, историк, автор книги «Русское старообрядчество» (Мюнхен, 1970) и др. В1967-1977 гг. — профессор отделения славянской культуры в Вандербилтском университете (Нэшвилл, Теннесси), где в это время преподавал и И.Чиннов. С1977 г. — на пенсии, поселился в курортном городке Дейтона-Бич (Флорида).

Злобин Владимир Ананьевич (1894-1967) – поэт. С1921 г. жил в Париже. Был секретарем, экономом, другом Мережковских. После смерти Зинаиды Гиппиус он написал о ней книгу «Тяжелая душа». А стихи, которые начал писать лишь в эмиграции, издал сборником «После ее смерти» (Париж: Рифма, 1951).

ЗуровЛеонид Федорович (1902-1971) — писатель, секретарь И.Бунина, автор нескольких книг.

Иванов Вячеслав Иванович (1866-1949) — поэт. Представитель и теоретик символизма. Поэзия ориентирована на культурно-философскую проблематику античности и средневековья: сборники «Кормчие звезды» (1903), «Cor ardens» (1911). С 1924 г. жил в Италии.
Иванов Георгий Владимирович (1894, Ковенская губ. – 1958, Йер, Франция) — поэт, прозаик, мемуарист. Печатался с 1910 г. 1912 г. вступил в «Цех поэтов», был близким другом Н.С.Гумилева. России выпустил 6 сборников стихов. С 1922 г. за границей, с 1923 г. – в Париже. Бессменный председатель собраний «Зеленой лампы», регулярно печатался в «Числах», участвовал в деятельности объединения «Круг». Среди литературного наследия – очерки и рассказы, лирическая проза, статьи, а также мемуары «Петербургские зимы» (1928).

Иваск Юрий Павлович (1907-1986) – литературовед, литературный критик, поэт. автобиографии он писал о себе: «С 1949 г. – в Соединенных жил Штатах. Доктор философии Гарвардского университета, по отделению славянских языков и литератур. Диссертация (на русском языке) о литературной критике кн. П.А.Вяземского. Преподавал в Канзасском университете и в летних школах Миддлбэри и Индианы. С 1960 г. профессор русской литературы Вашингтонского ун-та в Сиэтле, где читал курсы преимущественно для аспирантов. Сотрудничал в журналах "Современные записки", "Числа", "Путь", "Новый град", "Грани", "Новый журнал", "Опыты", "Воздушные пути", "Мосты", "Возрождение". Предисловие к книге Розанова "Избранное" (Чеховское издательство), редактор антологии зарубежной поэзии "На Западе". Главы из книги о Константине Леонтьеве в журн. "Возрождение" (1961-1964). Редактировал журнал "Опыты" (1955-58). Сборники стихов: "Северный берег", 1938, Варшава, "Царская осень", 1953, Париж ("Рифма")» (ИМЛИ РАН. Отдел рукописей. Архив И.Чиннова. Ф.614). Позже были написаны книги стихов «Хвала» и «Играющий человек» и пр.

Иваск Тамара Георгиевна (1916-1982) — урожденная Межак, жена Ю.П. Иваска.

Иверни Виолетта — поэтесса, жена В.П.Бетаки.

Ильин Владимир Николаевич (1891-1974) — религиозный философ первой волны эмиграции, богослов, публицист, литературный критик, музыковед, композитор. Автор нескольких богословских книг, в том числе «Семь дней творения» (Париж, 1930), «Арфа Давида» (издана после смерти автора в Сан-Франциско в 1980 г.) и др. Вместе с И.Чинновым они преподавали в летней школе Русского студенческого христианского движения.

Ильинский Олег Павлович (р. 1932) — поэт, автор пяти книг стихотворений. эмиграции оказался во время Второй мировой войны. С 1956 г. живет в США. После смерти И.Чиннова напечатал в «Новом журнале» треп (№ 200) некролог «Памяти Игоря Владимировича Чиннова», где, в частности, писал: «Заслуги Чиннова по линии расширения возможностей звуко-письма и усложнения образности ради фиксации обертонов и оттенков – несомненны. Здесь можно говорить даже о создании школы. У этой школы, несомненно, есть будущее».

Казак Вольфганг (1927-2003) — немецкий славист, историк русской литературы, автор около 700 научных публикаций, в том числе известного «Энциклопедического словаря русской литературы» (Лондон, 1988), переведенного с немецкого на русский, английский и др. языки. Там есть статья и об И.Чиннове.

Капоте Трумен (Capote Truman, 1924-1984) – американский писатель. Один из его романов «In cold blood» («Хладнокровие»).

Каринский Семен – профессор Калифорнийского университета, славист.

о. Киселев Александр – священник Русской Православной Церкви в Нью-Йорке.

Кленовский Дмитрий Иосифович – псевдоним Дмитрия Иосифовича Крачковского (1893-1976) – поэт, литературный критик. эмиграции с 1941 г. С 1942 г. жил в Германии. Первый поэтический сборник вышел в России, остальные одиннадцать появились уже в эмиграции, где Кленовский получил известность как поэт, и в середине XX в. верный традициям акмеизма.

Климов Евгений Борисович (1901-?) – живописец, график, реставратор, искусствовед. 1920-1930 гг. жил в Латвии. 1928 и 1936 гг. выпустил два альбома пейзажных литографий. 1941 г. в Праге расчищал старинные иконы. годы Второй мировой войны проводил реставрационные работы в Пскове и Риге. С 1949 г. в Канаде. Автор книги «Русские художники» (1974), издатель «Воспоминаний» М.В.Добужинекого. Передал в 1989 г. Фонду культуры коллекцию работ А.Н.Бенуа и свои произведения. Письма А.Н.Бенуа Е.Е.Климову (1943-1959) опубликованы в «Новом журнале» (1960. № 62. С. 121-146). Выпустил альбом «Поэты и писатели русского зарубежья», изданный в Канаде набором открыток, где есть и карандашный портрет И.Чиннова.

Клюев Николай Алексеевич (10.10.1884, д. Коштуг под Вытегрой – авг. 1937, в тюрьме) – поэт, друг С.А.Есенина. СССР долгое время поэзия Клюева была запрещена. Нью-Йорке в 1969 г. под редакцией Г.Струве и Б.Филиппова вышло Полное собрание сочинений Н.Клюева в 2 т.

Комаровский Василий Алексеевич , граф (1881-1914) — поэт, переводчик.

Корвин-Пиотровский Владимир Львович (1891-1966) – поэт первой волны эмиграции, драматург. Автор нескольких книг стихов. В1968-1969 гг. в Вашингтоне, посмертно, вышло двухтомное собрание его произведений «Поздний гость. Стихи, поэмы, драматические поэмы».

Коржавин Наум — псевд. Наума Моисеевича Манделя (р. 1925) — поэт третьей волны эмиграции, автор нескольких книг стихов. Они были знакомы с И.Чинновым, который всегда с большой теплотой говорил о Коржавине и как о поэте, и как о человеке.

Крепс Михаил — поэт третьей волны эмиграции. Автор книг стихов «Интервью с птицей» (Париж-Нью-Йорк, 1986), «Бутон головы» (США, 1987) и др. Им написана статья «Поэтика гротеска Игоря Чиннова» (Новый журнал. 1990. № 181), которую И.Чиннов считал очень хорошей. После смерти М.Крепса в 1995 г. И.Чиннов посвятил ему стихотворение из цикла «Больничная сюита».

Кротков Юрий (1917 – март 1982) – писатель, драматург. СССР был известен как автор пропагандистской пьесы «Джон – солдат мира», активно сотрудничал с КГБ, о чем позднее написал воспоминания «КГБ в действии» (Новый журнал. № 109-112). 1963 г. приехал в Лондон с группой советских туристов и остался там. 1969 г. переехал в США. Рассказы, очерки и повести Кроткова регулярно публиковались в «Новом журнале».

Кторова Алла – псевдоним виктории Ивановны Шандор, урожденной Кочуровой (р. 1926) – прозаик третьей волны эмиграции. Автор принесшего ей известность романа «Лицо Жар-птицы» (1969) и др. книг. Последняя, вышедшая в Петербурге в 1997 г., – «Пращуры и правнуки».

КублановскийЮрий Михайлович (р. 1947) – поэт. 1983 г. эмигрировал в Париж, сотрудник «Русской мысли». СССР не печатался. Автор книги стихов «С последним солнцем» (Париж, 1983) и др.

Кузмин Михаил Алексеевич (1872-1936) — писатель, поэт, композитор, музыкальный критик. Примыкал к символизму, затем к акмеизму. Автор многих сборников стихов, романа «Необыкновенная жизнь Иосифа Бальзамо, графа Калиостро» (1919) и др.

Кушнер Александр Семенович (р. 1936) — поэт. Автор сборников «Ночной дозор» (1966), «Прямая речь» (1975), «Голос» (1978), «Канва» (1981), «Таврический сад» (1984), «Живая изгородь» (1988).

Ладинский Антонин Петрович (1896-1961) — в годы гражданской войны Ладинский воевал на стороне Белой армии, в 1920 г. он покинул Россию и через Египет попал в Париж, где активно участвовал в литературной жизни эмиграции. Выпустил несколько стихотворных сборников: «Черное и голубое» (Париж, 1930), «Северное сердце» (Париж, 1931), «Стихи о Европе» (Париж, 1937), «Пять чувств» (Париж, 1939), «Роза и чума» (Париж, 1950). 1946 г. Ладинский принял советское гражданство, в 1950 г. был выслан из Франции и некоторое время жил в Дрездене. 1955 г. получил разрешение на въезд в СССР. Опубликовал ряд исторических романов: «XV легион» (Таллинн, 1937; переиздан в СССР под названием « дни Каракаллы». М., 1961), «Голубь над Понтом» (Таллинн, 1938; в СССР вышел под названием «Когда пал Херсонес». М., 1959). Исторические романы Ладинского были переизданы в Москве в 1984 г.

Ландау Григорий Адольфович (1877-1941) — философ, в эмиграции участвовал в парижском журнале «Числа», автор книги «Эпиграфы» (Берлин, 1927) и пр.

Ландман Александр Давидович — инженер, в эмиграции переводил на английский стихи русских поэтов, считая это своим хобби.

Лафорг Жюль (1860-1887) — французский поэт-символист. Для его стихов характерна ирония, соединение поэтического возвышенного слога с уличным жаргоном. Один из первых во Франции стал писать свободным стихом.

Левицкий Сергей Александрович (1908-1983) — философ, публицист, литературный критик, автор книги «Трагедия свободы» (Франкфурт-на-Майне: Посев, 1958).

Легкая Ираида Ивановна (р. 1932, Латвия) — поэтесса. Эмигрировала в 40-е гг. Поселилась в США. Работала на радиостанции «Голос Америки». Ее стихи печатались во многих эмигрантских изданиях. Автор книги стихов. Некоторое время была в переписке с И.Чинновым

Леконт де Лиль Шарль (1818-1894) – французский поэт парнасской школы, проповедовавший лозунг «чистого искусства».

Леонов Леонид Максимович (31.05. 1899, Москва – 1994) – советский писатель, автор романов «Соть», «Русский лес» и др. Лауреат Ленинской и Государственной премий.

Лимонов Эдуард – псевд. Эдуарда Вениаминовича Савенко (р. 1943) – поэт, прозаик третьей волны эмиграции. Эмигрировал в 1974 г., с 1975 г. жил в Нью-Йорке, через пять лет переехал в Париж. начале 90-х гг. вернулся в Россию. Автор романа «Это я – Эдичка» (США, 1979) и других книг.

Лихачев Дмитрий Сергеевич (1906-1999) – академик АН СССР (1970), специалист по истории и теории русской литературы. числе работ фундаментальное исследование «Слово о полку Игореве», книга «Поэтика древнерусской литературы» и др.

Лосский Николай Онуфриевич (1870-1965) – философ, один из крупнейших представителей интуитивизма и персонализма в России. 1922 г. выслан за границу, до 1945 г. жил в Праге, а затем в США и Франции.

Лотман Юрий Михайлович (1922-1993) – культуролог, лингвист, специалист по истории литературы. Профессор Тартуского ун-та, академик АН Эстонии (1990).

Маклаков Василий Алексеевич (1869-1957) – один из лидеров кадетов, адвокат. Депутат 2-4-й Государственной думы. 1917 г. был послом во Франции. Автор работ по истории русской общественной мысли и либе­рального движения.

Маковский Сергей Константинович (1877-1962) – издатель, искусствовед, мемуарист. Сын известного художника, основатель и издатель-редактор знаменитого петербургского журнала «Аполлон» (1909-1917), организовал в России выставку французского передового искусства. После революции эмигрировал и с 1925 г. поселился в Париже, где играл большую роль в литературной жизни эмиграции, особенно после войны. По словам Ю.Терапиано, Маковский был живым примером, «живой памятью» ушедших времен. С.Маковский написал книги «Силуэты русских художников», «Последние итоги живописи», восемь книг стихов, два тома воспоминаний: «Портреты современников» и «На Парнасе Серебряного века». Париже Маковский был главой издательства «Рифма», выпускавшего сборники стихов русских парижских поэтов.

Малер Елизавета Эдуардовна (1881-1970) — профессор русского языка и литературы в Базельском университете, знаток фольклора, издала книги о заплачках и свадебных обрядах Печорского края. 1939 г. перед отъездом в Россию М.Цветаева передала Е.Малер рукописи сборника «Лебединый стан» и поэмы «Перекоп». И.Чиннов был знаком с Е.Малер еще до войны (она была близкой подругой матери Ю.Иваска), и потом многие годы они поддерживали дружеские отношения.

Малларме (Mallarme) Стефан (1842-1889) — французский поэт-символист, литературный критик. Автор драматических поэм «Иродиада» (1867-1869), «Удача никогда не упразднит случая» (1897), сборника «Стихотворения» (1887) и др.

Малышев Владимир Иванович (1910-1976) — академик, специалист по теории и истории русской литературы.

Мамченко Виктор Андреевич (1901-1982) — поэт, с 1920 г. в эмиграции в Тунисе, с 1923 г. в Париже. 1925 г. участвовал в организации «Союза мо­лодых поэтов и писателей». Участник литературных собраний «Зеленая лампа» (1927-1939), «Круг» (1935-1939). Выпустил несколько сборников стихотворений: «Тяжелые птицы» (Париж, 1936), «Звезды в аду» (Париж, 1946), « потоке света» (Париж, 1949), «Земля и лира» (Париж, 1951), «Певчий час» (Париж, 1957), «Воспитание сердца» (Париж, 1964), «Сон в холодном дому» (Париж, 1975).

Мандельштам Надежда Яковлевна (1899-1980) — жена О.Э.Мандельштама, автор воспоминаний о поэте. (См.: Мандельштам Н.Я. Воспоминания: 2 кн. М.: Согласие, 1999).

Мандельштам Осип Эмильевич (1891-1938) — поэт. Начинал как представитель акмеизма. Автор сборников «Камень» (1913), «Tristia» (1922), цикла «Воронежские тетради» (опубл. в 1966 г.), книги «Разговор о Данте» (опубл. в 1967 г.) и др. Репрессирован, реабилитирован посмертно.

Мансфелд Катрин — латиноамериканская писательница.

Марков Владимир Федорович (р. 1920) — литературовед, критик, поэт. начале 40-х гг. оказался в Германии. С 1949 г. жил в США, где был профессором Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе. Автор книг. «Стихи» (Регенсбург, 1947), «Турилевские романсы» (Париж, 1960), «Поэзия и одностроки» (Мюнхен, 1984). 1952 г. в США под его редакцией вышла антология послереволюционной поэзии «Приглушенные голоса», а в 1966 г. в Англии (потом в Америке) под редакцией В.Маркова и М.Спаркса издана антология «Modern Russian poetry» с параллельными текстами на русском и английском, где есть и стихи И.Чиннова. С годами Марков все меньше пишет стихов и завоевывает репутацию серьезного исследователя русской литературы. Он автор книг на английском языке о поэзии В.Хлебникова, монографии по истории русского футуризма и многочисленных статей, рецензий на русском, английском, французском, немецком языках.

Марсель Габриэль (1889-1973) — французский философ, писатель, ведущий представитель католического экзистенциализма.

Мартынов Леонид Николаевич (1905-1980) — поэт. Выпустил сборники стихов «Лукоморье» (1945), «Гиперболы» (1972; Государственная премия СССР, 1974), «Узел бурь» (1979), историческую поэму «Тобольский лето­писец» (1937) и др.

Матвеева Новелла Николаевна (р. 1934) — известная поэтесса, бард. Были выпущены сборники лирики и песен «Кораблик» (1963), «Душа вещей» (1965), «ласточкина школа» (1973), «Река» (1978), «Страна прибоя» (1983), «Хвала работе» (1987).

Мережковский Дмитрий Сергеевич (1865-1941) – религиозный мыслитель, прозаик, литературный критик, поэт, муж поэтессы З. Гиппиус. С 1905 г. несколько лет жил за границей, затем опять приехал в Россию. 1919 г. эмигрировал. Жил в Париже. Печататься начал в 1881 г. в России. 1892 г. его речь «О причинах упадка и о новых течениях современной русской литературы» принесла ему известность и славу и в какой-то степени стала гранью между реалистической литературой прошлого века и модернизмом 90-х гг. 1912 г. вышло 24-томное собрание сочинений Мережковского, куда вошли проза и стихи. эмиграции были написаны еще несколько романов, статьи, стихи. Таким образом, на русском языке вышло 52 книги его беллетристики и публицистики, около двадцати книг его переводов на русский язык и больше двухсот статей и рассказов. Наиболее известны его трилогия «Христос и Антихрист», литературно-философская книга «Толстой и Достоевский», книга статей «Грядущий Хам». Мережковский – один из организаторов и идеолог проходивших в Петербурге в 1901 –1903 гг. «Религиозно-философских собраний», которые сыграли большую роль в пробуждении русской религиозной мысли. Париже на квартире у Мережковских проходили собрания кружка «Зеленая лампа».

Миро Джоан (р. 1893) — испанский художник-абстракционист. Входил в число сюрреалистов. 1923 г. нашел свой собственный абстрактный стиль, состоящий из смеси декоративности, фантастики, примитивизма, юмора и в нем работал. Его полотна напоминают веселые детские картинки.

Мирский Дмитрий (кн. Дмитрий Петрович Святополк-Мирский, 1890-1939) — литературовед, критик, публицист. Эмигрировал после революции. Жил в Англии, где преподавал в Лондонском университете. Был редактором парижского журнала – «Версты» (1926-1928; вышло три номера). Его статьи появлялись не только в эмигрантских журналах, но и в передовых английских и французских. Выпустил двухтомную историю русской литературы «Contemporary Russian Literature» (London, 1926). Вступил в британскую компартию. 1932 г. уехал в СССР. «Для знавших его этот поступок представлялся продиктованным каким-то духовным озорством, желанием идти против эмигрантского течения», — писал Глеб Струве (Русская литература в эмиграции. Париж, 1984. С.75). СССР он был арестован и, по некоторым сведениям, умер в Сибири.

Можайская Ольга Николаевна (1896-1973) — поэтесса, переводчик, критик. Как сатирик печаталась под псевдонимом Скорпион. эмиграции с 1920 г. Жила в Париже. Преподавала русский язык. Жена писателя В.Н.Емельянова, автора книги «Свидание Джима» (Париж, 1939). Ему И.Чиннов посвятил стихотворение «Душа становится далеким русским полем…». По поводу этого стихотворения О.Емельянова писала И.Чиннову: «…меня очень поразили строки „Душа становится…" – т.е. она становится тем, что видит в памяти или что любит? Можно из этого вывести, что такое “я”… Совпадает с моими снами. На четвертый день кончины мужа увидела его во сне мальчиком 10-12 лет. Он меня не узнал, не увидел, а бежал стремглав, как будто наконец вырвался на волю, прямо куда глаза глядят. Во сне я знала, куда он бежал. Конечно, в Ялту, о которой тосковал. Потом я его видела часто. Он долго был мальчиком, потом стал расти, и мной заинтересовался, лишь когда пришел в тот возраст, когда мы познакоми­лись, т.е. к 47 годам. <…> Говорил, что единственное утешение – это лю­бовь. Я спросила: „Чья?" (Чуете, эгоцентризм какой!) Он ответил: „И не твоя, и не моя, а та, которая движет солнцем, луной и звездами"…» (из письма от 07.02.1971). О.Можайская печаталась во многих эмигрантских изданиях. Ротаторным способом был издан ее единственный поэтический сборник «Разлука и верность» (1963). Стихотворение «Она живет совсем иною жизнью…» Можайская посвятила Игорю Чиннову (Новый журнал. 1990. № 178).

Моргулис Михаил — главный редактор эмигрантского журнала «Литературный курьер» (США).

Моршен Николай — псевд. Николая Николаевича Марченко (р. 1917) — поэт второй волны эмиграции, переводчик. Живет в США. Автор ряда по­этических сборников: «Двоеточие» (1967), «Эхо и зеркало» (1979) и др. Печатался в разных антологиях зарубежной поэзии.

Нарциссов Борис Анатольевич (1906-1982) — поэт, критик. С 1919 г. в Эстонии, с 1944 г. в Германии, с 1953 г. в США. Выпустил несколько сборников стихотворений: «Стихи» (Нью-Йорк, 1958), «Голоса» (Франкфурт-на-Майне, 1961), «Память» (Вашингтон, 1965), «Подъем» (Левен, 1969), «Шахматы» (Вашингтон, 1974), «Звездная птица» (Вашингтон, 1978). Много лет они с И.Чинновым переписывались.

Небольсин Аркадий Ростиславович родился в 1932 г. в семье эмигрантов первой волны, профессор Питтсбургского университета. Живет в Нью– Йорке. 1979 г. им создано в США «Американское общество по охране русских памятников культуры».

Неймирок Александр Николаевич (1911-1973) — поэт, прозаик, критик, переводчик. Учился в Югославии. годы войны был в немецком концлагере, о чем написал книгу «Дороги и встречи» (1946). Жил в Германии и работал на радиостанции «Свобода», сотрудничал в журнале «Грани». Автор двух сборников стихов. С 1959 г. был в переписке с И.Чинновым.

Никитин Валентин Арсентьевич (р. 1946) — московский поэт, автор многочисленных статей религиозно-философского содержания. 1970-1980-х гг. сотрудник «Журнала Московской Патриархии».

Новиков Людвиг Александрович (р. 1933) — доктор физико-математических наук, проф. Московского института нефти и газа им. Губкина, многие годы углубленно изучает творчество А. Белого и собирает материалы и свидетельства о людях, связанных с поэтом.

Одарченко Юрий Павлович (1903-1960) – поэт, один из издателей литературного альманаха «Орион» (1947), автор сборника стихов «Денек» (1949). 1983 г. в Париже вышло собрание сочинений Ю.Одарченко «Стихи и проза».

ОдоевцеваИрина Владимировна — псевдоним Ираиды Густавовны Гейнике (1901—1990) — поэтесса, писательница, жена поэта Георгия Иванова (1894-1958). С 1923 г. жила во Франции. Автор нескольких книг стихов, нескольких романов, а также двух книг воспоминаний: «На берегах Невы» (Вашингтон, 1967) и «На берегах Сены» (Париж, 1983), ставших довольно известными. 1978 г. она вышла замуж за писателя Якова Горбова, а когда он умер, приняла решение уехать в Россию и с 1987 г. жила в Ленинграде.

Орлов Владимир Николаевич (1908-1985) — советский литературовед.

Осипов Владимир Николаевич (р. 1938) — историк, журналист, многолетний узник советских концлагерей. 70-е гг. издавал машинописный журнал «Вече», посвященный проблемам русского национального возрождения.

Остроумова Татиана — псевд. Татьяны Жозефовны Неннсберг (1901-1969) – поэтесса. Печататься начала еще в России. После эмиграции продолжала писать стихи, появлявшиеся во многих изданиях русского зарубежья. Жила в США, городе Боулдер, преподавала русский язык в Колорад­ском университете. Автор одного поэтического сборника. Была в переписке с И.Чинновым.

ПерелешинВалерий — псевд. Валерия Францевича Салатко-Петрище (1913-1992) — поэт, переводчик, литературный критик. С 1920 г. его семья переехала в Харбин. Перелешин был монахом в Харбинском монастыре, учился в семинарии Св. Владимира. Какое-то время жил в Пекине, Шанхае, а с 1953 г. поселился в Бразилии. Автор более чем десяти книг стихов. Религиозная тема — одна из характерных для поэта. Немало написано им и стихов о любви, преимущественно сонетов. Перелешин много переводил — с английского, китайского, португальского, французского, латыни, испанского. Переводил и с русского на португальский и сам писал на португальском стихи. архиве И.Чиннова сохранилось несколько писем от него, хотя друзьями они никогда не были.

Перс Сен-Жон (Perse St. John, 1887-1975) — французский поэт, лауреат Нобелевской премии 1960 г. по литературе.

ПикабияФрансис (1879-1953) — французский художник, входивший в группу «Дада».

Нильский Петр Михайлович (псевд. А.Хрущев, 1876-1942) — журналист, сотрудник рижской газеты «Сегодня» (1919-1940).

Плетнев Ростислав Владимирович (1903-1985) — литературный критик первой волны эмиграции, литературовед. Автор книг «О лирике А.С.Пушкина» (1963), «Лекции по истории русской литературы XVIII—XIX веков» (на русском и французском, 1964), «А.И.Солженицын» (1970). Им написано 160 статей на восьми языках. Писал он и об И.Чиннове.

ПлюхановБорис Владимирович (1911-1993) — литератор, член РСХД автор воспоминаний о матери Марии, статей в Блоковских сборниках печатался в журналах «Радуга», «Даугава», «Таллин». Близкий друг И.Чиннова — они учились в Риге в одной гимназии, а потом всю жизнь поддерживали переписку. Книга Плюханова «РСХД в Латвии и Эстонии» вышла в свет в Париже в издательстве YMСA-Press (1993).

Поляк Григорий Давидович (1943-1998) — эмигрант третьей волны, литературовед, собиратель наследия Серебряного века и первой волны эмиграции, издатель альманаха «Часть речи», владелец издательства «Серебряный век», сотрудник «Нового журнала».

Померанцев Кирилл Дмитриевич (1906-1991) — литературный критик первой волны эмиграции, сотрудник «Русской мысли», поэт, мемуарист, автор книги воспоминаний «Сквозь смерть» (1986) и пр.
Поплавский Борис Юлианович (1903-1935) — поэт первой волны эмиграции. При жизни поэта вышла только одна книга его стихотворений — «Флаги» (Париж, 1931), еще три сборника стихотворений, а также два романа напечатаны посмертно.

Прегель София Юльевна (1904-1972) — поэтесса, издатель. эмиграции с 1922 г. Жила в Берлине, Париже, в годы войны переехала в Нью-Йорк и с 1942 г. начинает издавать там, вместе с М.Слонимом, журнал «Новоселье», который продолжала издавать, вернувшись в Париж. Журнал выходил восемь лет. После смерти владелицы парижского издательства «Рифма» Р.Чеквер Прегель становится директором «Рифмы». У Прегель вышло несколько книг стихов и мемуары «Мое детство».

Присманова Анна Семеновна (1892-1960) — поэтесса, жена поэта А.Гингера. С начала 20-х гг. жила в Париже. Автор стихотворных сборников «Тень и тело» (1937), «Близнецы» (1946), «Соль» (1949). Написала и опубликовала во французских журналах несколько рассказов на французском языке. Париже они с И.Чинновым были в дружеских отношениях, а когда И.Чиннов уехал в Мюнхен — поддерживали переписку.

Проффер Карл — редактор ежеквартального журнала «Русская литература в переводах на английский язык» (RLT — «Russian Literature Triquarterly»), выходящего в США в издательстве «Ардис Анн Арбор» с 1971 г.

Раевский Георгий — псевд. Георгия Авдеевича Оцупа (1897-1963) – поэт, литературный критик, печатался в журналах «Современные записки», «Числа». Париже вышли три сборника стихотворений Раевского: «Строфы» (1928), «Новые стихотворения» (1946), «Третья книга» (1953).

Райс Эммануил Матусович (1909-1981) — литературовед, критик. После революции семья уехала в Бессарабию. Райе окончил Бухарестский университет. Оказавшись в Париже, сдал экзамены на библиотекаря и работал в Париже в Национальной библиотеке. Он был настоящим эрудитом. Знал 18 языков, изучал историю философии, религии, искусства. Его критические статьи о современной литературе печатались в разных эмигрантских изданиях. Выпустил книгу дневниковых записей «Под глухими небесами» (США, 1967). При помощи друзей, в том числе и И.Чиннова, он в середине 50-х гг. устроился на службу на радиостанцию «Свобода». Но из-за экстремистских антикоммунистических убеждений, которые он не скрывал, из-за высказываний типа: «Эйзенхауэр – наймит Хрущева», – ему пришлось оставить радиостанцию. Позже Райс преподавал в Парижском университете. Много лет был в переписке с И.Чинновым

Раннит Алексис (1914-1985) – эстонский поэт, жил в эмиграции в США, автор семи сборников стихотворений (на эстонском языке). Переводы стихов А.Раннита на русский язык, выполненные Л.Алексеевой, Г.Адамовичем, Ю.Иваском, Б.Нарциссовым и др., были опубликованы в «Новом журнале» (№ 64, 68, 74, 78, 81, 84, 87, 102, 147, 153).

Рафальский Сергей Милевич (псевдоним — М.Сергеев, 1896-1981) — поэт, публицист, литературный критик. эмиграции с 1920 г. Участник пражского поэтического кружка «Скит поэтов». С 1929 г. жил в Париже. архиве И.Чиннова сохранилось несколько писем от него.

Ремизов Алексей Михайлович (1877, Москва – 1957, Париж) – писатель. Эмигрировал в 1921 г., с 1923 г. жил в Париже. Писать и печататься начал еще до революции в России, где выходили его романы, переводы, рассказы, сказки, сборники пересказанных легенд. эмиграции Ремизов печатался на русском и французском языках. Книги, не находившие издателя, издавал сам, ставя на них гриф выдуманного издательства «Оплешник». У Чиннова сохранилось более десяти книг, подаренных Ремизовым, большинство – издательства «Оплешник». И.Чиннов познакомился с Ремизовым в Париже, часто бывал у него дома, а когда в 1953 г. уехал в Мюнхен, они вели переписку — деловую по большей части. Ремизов — автор около восьмидесяти книг. Он писал слогом, восходящим к семнадцатому веку, что подчеркивал своим каллиграфическим почерком в духе эпохи «узорочья». Его отход от «карамзинского языка» повлиял на ряд советских писателей, особенно «серапионовых братьев». Последнее десятилетие жизни в Париже Ремизов наконец появился во французской авангардной печати. Наиболее известные из книг Ремизова — «Крестовые сестры» (1910), «Взвихренная Русь» (1927), « розовом блеске» (1952).

Реннинг Анатолий Рудольфович (ум. 1995) — один из друзей И.Чиннова. Познакомил их Ю.Иваск, и с тех пор они вели активную переписку. Виделись несколько раз, в том числе в 1961 г. в Мюнхене, куда Реннинг приехал по делам службы — он работал в Стокгольмском архиве (Швеция), эмигрировав из Прибалтики.

Ренье Анри Франсуа Жозеф де (1864-1936) — французский писатель, поэт. Автор «эстетско-декоративных» стихов.

Ржевский Леонид — псевд. Леонида Денисовича Суражевского (1905-1986) — прозаик второй волны эмиграции, драматург, литературный критик, член редколлегии «Нового журнала», один из редакторов журнала «Грани», автор антологии «Литературное зарубежье» (Мюнхен, 1958), куда вошли произведения писателей второй волны эмиграции, автор нескольких романов и сборников рассказов. Жил в США. Они были знакомы с И.Чинновым.

Ровнер Аркадий (р.1940) – прозаик, литературный критик третьей волны эмиграции.

Розанов Василий Васильевич (20.04.1856, Ветлуга – 23.01. 1919, Сергиев Посад) – писатель, философ, литературный критик, автор книг «Уединенное» (СПб., 1912), «Опавшие листья» (короб. 1-Й, СПб., 1913,1915) и пр. Оказал большое влияние на Ю.Иваска, издавшего «Избранное» В.Розанова (Нью-Йорк: Изд-во им. Чехова, 1956). Друг А.Ремизова.

Рубисова Е. — эмигрантская писательница, автор книги рассказов «Нью-Йорк» (Париж, 1958) и пр.

Сабурова Ирина Евгеньевна (1907-1979) — писательница, автор нескольких книг рассказов, нескольких романов и одного сборника стихов.

Сахаров Андрей Дмитриевич (1921-1989) — крупный физик, участвовал в создании водородной бомбы. Советский правозащитник, с 1967 г. стал признанным духовным лидером правозащитного движения в СССР.

Седых Андрей — псевдоним Якова Моисеевича Цвибака (1902-1994) – писатель, журналист. С1919 г. в эмиграции. 1920-1940-х гг. — сотрудник газеты «Последние новости» (Париж). С 1942 г. и до самой смерти редактор (с 1973 г. — главный редактор) газеты «Новое русское слово» (Нью– Йорк). А.Седых написал больше десяти книг прозы, среди которых его впечатления о поездке в 1929 г. в Прибалтику — «Там, где была Россия: Путевые очерки поездки в Латвию», позже вошедшие в книгу «Пути, дороги», книга воспоминаний «Далекие, близкие», «Крымские рассказы» — тоже основанные на воспоминаниях, но более ранних, детских лет, и др. С И.Чинновым Седыха многие годы связывали деловые отношения — Чиннов печатался в «Новом русском слове».

Сечкарев Всеволод Михайлович (1914-1998) — профессор Гарвардского университета, литературовед, автор научных работ о Пушкине, Гоголе, Гончарове на английском и немецком языках. С 1925 г. жил в Германии. 1956 г. переехал в США. Несколько лет они с И.Чинновым поддерживали переписку.

Синкевич Валентина Алексеевна (р. 1926) — поэт второй волны эмиграции. Живет в Филадельфии. С 1983 г. редактор поэтического альманаха «Встречи» (раньше он назывался «Перекрестки»). Там печатался и И.Чиннов. 1973 г. появился первый сборник стихов В.Синкевич «Огни», затем вышло еще несколько книг.

Смоленский Владимир Алексеевич (1901-1961) — поэт, литературный критик, участник Белого движения. С 1920 г. в эмиграции в Турции, Тунисе, с 1923 г. — в Париже. Смоленский выпустил несколько сборников стихотворений: «Закат» (Париж, 1931), «Наедине» (Париж, 1938), «Собрание стихотворений» (Париж, 1957), «Стихи» (Париж, 1963).

Солженицын Александр Исаевич (11.12.1918, Кисловодск – 2008) – писатель, лауреат Нобелевской премии по литературе (1970).

Софиев Юрий (Бек-Софиев Юрий Борисович, 1899-1975) – поэт. Автор книги стихов. После эмиграции поселился в Париже. Муж поэтессы Ирины Кнорринг. После войны взял советский паспорт. Вернулся в СССР. Умер в Алма-Ате.

Стейн Гертруда (Stein G., 1874-1946) — американская писательница, возглавляла в 20-е гг. в Париже группу американских писателей, в которую входил и Э.Хемингуэй.

Степун Федор Августович (1884-1965) — религиозный философ первой волны эмиграции, историк, социолог, писатель. Осенью 1922 г. выслан из России. Автор книг «Бывшее и несбывшееся» (Т. 1, 2. Нью-Йорк, 1956), «Встречи» (Мюнхен, 1962) и др. С1946 г. профессор Мюнхенского университета. Когда И.Чиннов жил в Мюнхене, они часто общались. Сейчас книги Ф.Степуна переизданы в России.

Странник – псевд. Иоанна Шаховского, архиепископа Сан-Францис– ского и Западно-Американского. миру — князь Дмитрий Алексеевич Шаховской (1902-1989) — поэт, литературный критик. эмиграции с 1920 г. В1926 г. был редактором журнала «Благонамеренный», названного в честь русского журнала XIX в. Выступал с религиозными программами на радиостанции «Голос Америки». Автор более десяти книг стихов.

Струве Глеб Петрович (1898-1985) – историк литературы первой волны эмиграции, критик, поэт, автор исследования «Русская литература в изгнании» (Нью-Йорк, 1956) и др. книг. Вместе с Б.Филипповым возглавлял издательство «lnter-language literary associates» («Международное литературное содружество»), где были напечатаны запрещенные в СССР книги О.Мандельштама, А.Ахматовой, Б.Пастернака, Н.Гумилева и др. С1947 г. профессор Калифорнийского университета.

Сумбатов Василий Александрович, князь (1893-1977) — поэт. Участвовал в Первой мировой войне, ранен. Эмигрировал в 1920 г. Поселился в Риме. Работал рисовальщиком для Ватикана, дизайнером. Преподавал русский язык, служил в русском книжном магазине. Печатался в эмигрантских из­даниях. Автор трех книг стихов, для которых было характерно неприятие современности. В.Сумбатов по этому поводу писал И.Чиннову (в одном из двух сохранившихся в архиве Чиннова писем): «Вы все настаиваете на каком-то моем "поэтическом credo", которого "не разделяете". Почему Вам не хочется поверить, что никакого credo нет. Или Вы под credo разумеете мою отсталость от современных веяний, направлений, нот и т.п.? Но и это не верно, т.к. я отстал совсем не по убеждению, а, вероятно, по характеру, воспитанию, вкусам. Да я и не слежу за современностью. Она редко доходит до меня. Писаниям своим я не придаю значения потому, что вижу, как они слабы по сравнению с нравящимися мне чужими стихами. Следовало бы бросить писание, но оно уже стало даже не привычкой, а свойством…» (Письмо от 15.09.1954, написано по старой орфографии). архиве И.Чиннова сохранилось стихотворение В.Сумбатова «И.В.Чиннову», написанное как отклик на чинновское «Что-то вроде России…».

Сюпервьэль Жюль (1884-1960) – французский поэт, ему присущ метафизический взгляд на мир.

Таубер Екатерина Леонидовна (1903-1987) – поэт, критик, прозаик. Эмигрировала в 1920 г. Жила в Белграде, потом перебралась во Францию. Преподавала в Каннах русский язык. Ее рассказы и стихи печатались в эмигрантских изданиях. Выпустила несколько поэтических сборников. Проза отдельной книгой не выходила.

Терапиано Юрий Константинович (21.10.1892, Керчь — 03.07.1980, Ганьи, Франция) — критик, поэт, мемуарист. Был в Добровольческой армии. 1920 г. оказался в Константинополе, в 1922 г. поселился в Париже. Выпустил несколько стихотворных сборников: «Лучший звук» (Париж, 1926), «Бессонница» (Берлин, 1935), «На ветру» (Париж, 1938), «Странствие земное» (Париж, 1951), «Избранные стихи» (Вашингтон, 1963), «Паруса» (Вашингтон, 1965). послевоенные годы в Париже известен как литературный критик «Русской мысли». Его статьи регулярно появлялись и в других эмигрантских изданиях. О стихах Чиннова им написано несколько рецензий. 1960 г. Терапиано — соредактор антологии русских зарубежных поэтов «Эстафета» (Париж-Нью-Йорк, 1948). Редактор антологии «Муза диаспоры. Избранные стихи зарубежных поэтов» (изд-во «Посев». 1960). Некоторые из статей и мемуарных записей Терапиано вошли в изданный посмертно сборник «Литературная жизнь русского Парижа за полвека (1924-1974)» (Париж-Нью-Йорк, 1987), а при жизни вышла книга воспоминаний «Встречи» (Париж, 1953). молодости Терапиано побывал в Персии и встретился там с зороастрийцами. Возникший тогда интерес к восточной философии и религии он сохранил на всю жизнь. 1968 г. в Париже вышла его книга «Маздеизм. Современные последователи Зороастра».

Террас Виктор — американский профессор, славист, составитель энциклопедического словаря по русской литературе (на английском языке) «Handbook of Russian Literature» (США, 1985). Там есть статья и об И.Чиннове. В.Террасом и Дж.Глэдом написано (на английском) предисловие к книге И.Чиннова «Антитеза».

Трубецкой Юрий Павлович (наст, фамилия Нольден, 1902-1974) — поэт, писатель. России встречался с Блоком, Гумилевым, Ахматовой. Жил в Крыму у Волошина. 30-е гг. попал в сталинские лагеря. Во время войны оказался в Германии, где и прожил всю оставшуюся жизнь. Короткое время работал на радиостанции «Свобода» в Мюнхене. Выпустил три сборника стихов, несколько повестей, рассказов. Его стихи и критические статьи появлялись в разных эмигрантских изданиях.

Тэффи (Надежда Александровна Бучинская, 1872-1952) — сатирик, поэтесса. Автор книг рассказов, фельетонов, пьес, стихов. эмиграции с 1919 г. Жила в Париже. Сестра поэтессы Мирры Лохвицкой.

Ульянов Николай Иванович (1904-1985) — прозаик, историк, литературный критик второй волны эмиграции. Автор романов «Атосса», «Сириус» и др.

Утрилло Морис (1883-1955) – французский художник. Рисовал парижские улицы, иногда с фотографий. Как и Модильяни, он был легендой Монмартра и Монпарнаса.

Федотов Георгий Петрович (псевд. Е.Богданов, 1886-1951) – публицист, философ.

Фельзен Юрий – псевдоним Николая Бернгардовича Фрейденштейна (1895-1943) – прозаик, литературный критик. Погиб в немецком концлагере.

Фесенко Татьяна Павловна (урожд. Святенко, 20.11.1915, Киев — 1207.1995, Вашингтон) — поэт, писатель. годы Второй мировой войны попала в Германию, с 1950 г. в США. Автор двух сборников стихотворений: «Пропуск в былое» (Буэнос-Айрес, 1975) и «Двойное зрение» (Париж: Альбатрос, 1987), а также книги воспоминаний «Сорок шесть лет дружбы с Иваном Елагиным» (1991). Составитель антологии «Содружество» (Вашингтон, 1966).

Филиппов Борис Андреевич (наст, фамилия Филистинский, 1905-1991) — писатель, литературовед, поэт. 30-е гг. был трижды арестован, с 1936 по 1941 г. сидел в Печорских лагерях, а потом был сослан в Новгород. Во время войны с оккупированной немцами территории был вывезен в Германию, где жил в лагере для перемещенных лиц (ди-пи). С 1950 г. поселился в Нью-Йорке, а с 1954 г. — в Вашингтоне. Преподавал в университете. Филиппов — автор и составитель более тридцати книг прозы, статей, воспо­минаний, стихов, изданных за рубежом. Многие годы Б.Филиппов вместе с Г.Струве возглавлял «Inter-language literary associates» («Международное литературное содружество»), где были напечатаны книги лучших русских писателей, запрещенных в СССР. 1990 г. советский журнал «Север» напечатал главу из его книги «Кресты и перекрестки».

Филипс-Юзвигг Екатерина Федоровна — профессор университета в Милуоки, известная славистка. Во время войны немцы угнали ее на работу в Германию, затем она попала в лагерь ди-пи, а потом — в США. С И.Чинновым ее связывала многолетняя дружба.

Флоровский Георгий Васильевич (1893-1979) — священник, богослов, историк, литературный критик. С 1920 г. в эмиграции. 1932 г. стал священником. Печатался в журнале «Путь» (Париж). 1939 г. был сотрудником Русского научного института в Белграде. С декабря 1945 г. — профессор Богословского института в Париже. сентябре 1948 г. переехал в США, где преподавал в Св. Владимирской духовной семинарии. Автор книги «Пути русского богословия» (Париж, 1937; 2-е изд. — 1983).

Фотиев Кирилл (1928-1990) — протоиерей, религиозный писатель, литературный критик, сотрудник радиостанции «Свобода». Учился в Пра­вославном Богословском институте в Париже, где в это время преподавал В.Вейдле.

Хагглунд Роджер — американский славист, он защищал докторскую диссертацию по теме «Адамович — критик». Им выпущена на английском языке книга об Адамовиче (Hagglund R. Georgy Adamovich. An annotated bibliography. USA , 1985) и «Единство видения. Адамович в эмиграции» (США, 1985).

Хоппер Эдуард (Hopper Edward, 1882-1967) — американский художник, одна из основных тем его творчества — одиночество человека.

Худяков Генрих Федорович (псевдоним — Автограф, р. 1930) — поэт, переводчик, художник. СССР печатался в самиздате. С 1974 г. в США. Печатал стихи и переводы в альманахах «Перекресток», «Встречи», в «Но­вом журнале». Участник «Аполлона-77», печатался в журнале «Гнозис» (1979, № 5-6).

Цетлина Мария Самойловна (1882-1976) — издатель, жена поэта и прозаика М.О.Цетлина(Амари). С 1940 г. в США. Принимала участие в издании «Современных записок», «Нового журнала», финансировала издание журнала «Опыты» № I-IX (Нью-Йорк, 1953-1958).

Чалзма Билл (он же Тьялзма) — американский поэт, переводчик с русского, составитель антологии эмигрантской поэзии «Вне России» (1978). Какое-то время был в переписке с И.Чинновым.

Червинская Лидия Давидовна (1907-1988) — поэт первой волны эмиграции, автор стихотворных сборников «Приближения», «Рассветы», «Двенадцать месяцев».

Чертков Леонид Натанович (15.12.1933, Москва – 2000, Кельн) — писатель, литературный критик третьей волны эмиграции. эмиграции с 1973 г. Преподавал в Тулузском университете, редактировал издания стихотворений К.Вагинова, В.Нарбута. Печатался в «Русской мысли», «Гнозисе», «Ковчеге», «Континенте». Выпустил сборник стихотворений «Огнепарк» (Кёльн, 1987).

Шаховская Зинаида Алексеевна, княжна (1906-2001) — поэт, прозаик, литературный критик, автор мемуаров. С 1920 г. в эмиграции. Жила в Париже. 50-е гг. работала на французском радио. 1968-1978 гг. была редактором «Русской мысли». У нее вышло три сборника стихов, пять книг прозы по-русски, книга воспоминаний «Отражения», одиннадцать книг по-французски под ее именем и четыре под псевдонимом Жак Круазе. За литературные заслуги французское правительство присудило ей звание Командора Ордена искусств и литературы. С И.Чинновым они познакомились после войны в Париже и много лет поддерживали переписку.

Швиттерс Курт (1887-1948) — немецкий художник и поэт, участник группы художников-модернистов «Дада».

Шиманская Аглаида Сергеевна (1903-1995) — поэт, прозаик. детстве оказалась за границей, жила в Швейцарии. С 1939 г. — в Париже. Печаталась во многих эмигрантских изданиях. Вышло четыре сборника ее стихов. Похоронив в 1966 г. мужа, А. Шиманская в конце концов поселилась в русском старческом доме под Парижем в Ганьи, в комнате, где раньше жил Ю.Терапиано. письме от 14.07.1980 г. Ирина Одоевцева писала И.Чиннову: «…бедный Ю.Терапиано проболел четыре года и, как видите, умер. Смерть его действительно была трагичной — Аглая Шиманская самопожертвенно ухаживала все то время, но два месяца тому назад сломала свою больную ногу и лежит в клинике с тяжелейшим аппаратом на колене. Без нее ему сделалось совсем плохо, и его, чего она никогда не допустила бы, отправили в госпиталь, где он и умер в больших страданиях. Я была у него в день его смерти. Он так изменился, что я не узнала его. Конечно, он был обречен. Но on pouvait le faire durer (это могло еще продлиться (фр.)), а это для Аглаи было очень важно. Она в отчаянии. Такого горя я никогда не видела. Пожалуйста, напишите ей "позадушевнее". Может быть, Вы могли бы послать некролог о нем в "Русское слово"? Это бы ее хоть немного утешило…»

Шишкова Аглая (псевдоним Агнии Сергеевны Ржевской, 1923-1998) — поэтесса, жена известного в эмиграции писателя Леонида Ржевского, с которым познакомилась во время войны. Эмигрировала в сороковые годы. Жила в Германии, Швеции, с 1963 г. в США. квартире Ржевских в Нью–Йорке собирались русские писатели, художники. Бывал там и Игорь Чиннов. конце 40-х — начале 50-х гг. стихи Аглаи Шишковой появлялись в разных эмигрантских изданиях. 1953 г. вышла книга ее стихов. Но потом она отошла от поэзии. Преподавала русский язык.

Шмелев Иван Сергеевич (03.10.1873, Москва – 24.06.1950, Париж) – русский писатель, эмигрант первой волны. Известность пришла к Шмелеву еще в дореволюционной России после выхода романа «Человек из ресторана» (1911). годы гражданской войны Шмелев находился в Крыму, пережитое описал в книге «Солнце мертвых» (Париж, 1926). Книга принесла Шмелеву европейскую известность. Издал в эмиграции «Лето Господне» (Белград, 1933), «Богомолье» (Белград, 1935), «Няня из Москвы» (Париж, 1936), «Пути небесные» (кн. I—II, Париж, 1937-1948), «Душа Родины: Статьи» (Париж, 1967) и др. 2000 г. его архив был передан Российскому фонду культуры.

Шмеман Александр Дмитриевич (13.09.1921, Таллинн – 13.12.1983, Крествуд, Нью-Йорк) — священник Русской Православной Церкви в США, декан Св. Владимирской семинарии. Автор книги «Исторический путь православия» (Нью-Йорк: Изд-во им. Чехова, 1954) и статей о русских писателях и поэтах, в том числе об А.Ахматовой и А.Солженицыне.

Шор (Дегиарт) Ольга Александровна (1894-1978) — ученица поэта Вяч. Иванова (1866-1949), принимала участие в издании его творческого наследия. первом томе собрания сочинений Вяч. Иванова (Брюссель, 1971) помещена творческая биография поэта, подготовленная О.Шор.

Штейгер Анатолий Сергеевич, барон (1907-1944) — поэт. С 1920 г. в эмиграции в Константинополе, затем в Чехословакии, Франции. Сборники стихотворений Штейгера выходили в Париже: «Этот день» (1928), «Эта жизнь» (1931), «Неблагодарность» (1936), «2x2 = 4» (1950). Один из наиболее ярких представителей «парижской ноты».

Штейн Юрий — заместитель главного редактора «Новой газеты» (Нью-Йорк). Эмигрант третьей волны.

Штейн Эдуард Алексеевич (1934-1999) – литературовед, эссеист. Эмигрант третьей волны. С 1968 г. жил в США. Основал издательство «Антиквариат». Автор нескольких книг. Последняя — «Литературно-шахматные композиции: от Набокова и Таля до Солженицына и Фишера».

Шюрхольц Татьяна Александровна (урожд. Рысина, 1912(?) –1992) — близкий друг И.В.Чиннова.

Эйхенбаум Борис Михайлович (1886-1959) — литературовед, критик, основатель «формального метода» литературоведческих исследований.

Эриксон Эрик Хомбергер (1902-1994) — американский психолог, психо­аналитик.

Эристов Георгий Захарович (1902-?) — поэт. эмиграции с 20-х гг. Поселился в Италии. Преподавал русский язык и литературу. Читал на итальянском лекции о русской культуре. Автор трех книг стихов.

Эрнст Макс (1891-1976) — немецкий художник, участник модернистского течения «дадаизм».

Эткинд Ефим Григорьевич (1918-1999) — литературовед, переводчик, эмигрант третьей волны. Автор книг, «Разговор о стихах» (Москва, 1970), «Форма как содержание» (Германия, 1977) и др.

Юпп Михаил (р. 1938) — поэт третьей волны эмиграции. С 1981 г. живет в Филадельфии. Автор нескольких поэтических книг, в том числе «Пространство» (США, 1986) с иллюстрациями М.Шемякина.

Якобсон Роман Осипович (1896-1982) — известный в эмиграции лингвист.

Яновский Василий Семенович (1906-1989) — писатель. Наиболее известны его повесть «Челюсть эмигранта» и мемуары «Поля Елисейские. Книга памяти».

Другие статьи в литературном дневнике:

• 12.12.2012. ***
• 06.12.2012. ***
• 05.12.2012. ***
• 04.12.2012. ***
• 03.12.2012. ***