12. 11. 2015г.12.11.2015г. Сделал выписки из французских писем М.Ю Лермонтова написанных им во время учения в юнкерской школе на офицера. Адресат дамы - неизвестен. 1832г. - Видел я обращики здешняго общества, дам очень любезных, молодых людей весьма воспитанных; все они вместе производят на меня впечатление французского сада, очень тесного и без затей, но в котором с первого разу можно заблудиться, потому что хозяйские ножницы уничтожили в нем всякое различие между деревьями. 1833г 1835г. Екатерина Николаевна Орлова(Зиновьева) - жена Григория Орлова. Это его двоюродная сестра по матери(дочь брата матери). Когда они поженились ей было 19 лет, а Григорию - 43. Только вмешательство императрицы Екатерины II помогло их венчанию, потому что церковь была против такого родственного брака. Через несколько лет молодая супруга умерла(от чахотки) на водах в Швейцарии, там же и была похоронена. Григорий очень тяжело перенес ее смерть. Потерял рассудок и вскоре заболел и умер в 1783 г. Похоронен был в своем имении под Москвой - село Отрада Серпуховского уезда, но в 1832 году перезахоронен в Новгороде у стен монастыря Юрия, где покоятся тела его братьев Алексея и Федора(Иван, Григорий, Алексей, Федор, Владимир, а было девять сыновей, но остальные умерли в младенческом возрасте). ***
*** Однако в 1914 году, когда началась война с Германией и Австрией, город сменил свое имя и стал именоваться на славянский манер — Петроградом. Выступив, таким образом, с новой миссией — за освобождение и объединение славянства. Так начала создаваться новая картина. *** В 1711 году Екатерина была вместе с ним и во время опасного Прутского похода, направленного против Турции, объявившей Петру войну. Перед тем как уехать на это дело из Москвы, Петр и Екатерина сообщили о своем предстоящем бракосочетании — тайно, в кругу близких лиц. Свадьбу предполагали отпраздновать по возвращении в Петербург. *** *** *** Другой современник так отзывался о дочери царя: «Анна Петровна походила лицом и характером на своего августейшего родителя, но природа и воспитание все смягчило в ней… Самая строгая взыскательность ни в чем не могла бы открыть в ней какого-либо недостатка. Ко всему этому присоединялись проницательный ум, неподдельная простота и добродушие, щедрость, снисходительность, отличное образование и превосходное знание языков отечественного, французского, немецкого, итальянского и шведского. С детства отличалась она неустрашимостью, предвещавшею в ней героиню, и находчивостью». Ухаживал Карл-Фридрих за юной принцессой долго, настойчиво и красиво. Наверное, на Анну (да и на других обитателей дворца) наибольшее впечатление производили устраиваемые герцогом под окнами принцессы серенады. *** Однако получилось так, что к этому времени император опасно заболел. Перед своей кончиной царь потребовал доску. Слабеющей рукой он начертал на ней: «Отдайте все…» Далее рука перестала ему повиноваться. Император приказал позвать Анну Петровну, которой хотел диктовать. За ней побежали. Но когда она приблизилась к постели, Петр уже лишился языка и сознания. Оставалось только догадываться, что последние написанные Петром слова относились к его любимой старшей дочери… *** Герцог Карл-Фридрих увез свою молодую жену из Петербурга в северогерманский Киль в 1727 году, где она родила ему через год принца Карла— Петра-Ульриха. Того, кто стал впоследствии русским императором Петром III. Герцог, так и не дождавшись возвращения ему Шлезвига, пристрастился к вину. Хорошие отношения между супругами не сложились. Анна Петровна скончалась от чахотки, тоскуя по родным местам. Екатерина II писала об этом: «Ее сокрушила тамошняя жизнь (в Киле. — A.A.) и несчастное супружество». ***В ноябре 1741 года цесаревна Елизавета Петровна совершила вооруженный переворот: ночью захватила годовалого императора Иоанна VI и его мать Анну Леопольдовну, правительницу. Дальнейшая судьба этих заложников была горька и печальна. Затем «кроткая Елизавет» принялась уничтожать все, что могло сохранять память о предшествующих царствованиях — младенца и его бабки императрицы Анны. Это коснулось прежде всего монет с изображением Иоанна, бумаг с упоминанием его имени. Не поздоровилось и другим немым свидетелям. Был сломан большой каменный Зимний дворец, возведенный архитектором Растрелли для императрицы Анны Иоанновны. Снесли и другой анненский дворец — Летний. В нынешнем Летнем саду уже ничто не напоминает о нем. Но мы все же попробуем вспомнить, без предвзятости, навеянной некоторыми художественными произведениями, а обращаясь к свидетельствам современников. *** *** Это случилось в 1740 году, незадолго до кончины Анны Иоанновны. Офицер этот дежурил в тронном зале. Было уже за полночь, когда появилась странная фигура, похожая на государыню. Она стала медленно ходить по залу, задумчиво склонив голову и закинув назад руки, не обращала внимания на часовых, застывших с ружьями, взятыми «на караул». Все было настолько необычно и странно, что о происходящем офицер доложил Бирону, жившему здесь же, во дворце. Бирон удивился и, подозревая интригу и заговор, кинулся в опочивальню императрицы. Ему удалось уговорить ее выйти, чтобы разоблачить самозванку. Тогда молодому офицеру пришлось увидеть сразу две Анны Иоанновны. Настоящая была с Бироном, еще не успевшая снять с себя пудермантель. Анна Иоанновна, как всегда, и в такой необычной ситуации проявила выдержку: «Императрица, постояв минуту в удивлении, выступила вперед и пошла к этой женщине вперед, говоря: «Кто ты? Зачем ты пришла?» Не отвечая ни слова, та стала пятиться, не сводя глаз с императрицы, отступая в направлении к трону, пятившись на ступеньках, под балдахин… и исчезла. Анна Иоанновна повернулась к Бирону и сказала: «Это моя смерть!» Поклонилась остолбеневшим солдатам и ушла к себе». С этого времени императрица Анна опасно заболела, слегла. *** *** Между тем правительнице все чаще стали доставлять сведения о том, что она стоит на краю пропасти. А столкнуть ее в зияющую бездну собирается не кто иная, как столь близкая к ней Елизавета Петровна. Об этом регентше докладывали министры, приходили сообщения и из-за границы. Однако Анна Леопольдовна ограничилась личным объяснением наедине с белокурой родственницей и была успокоена ее обиженными слезами и заверениями в преданности ей и младенцу-царю. *** А между тем заговор действительно был, обильно питаемый французскими и шведскими финансовыми субсидиями. Предполагалось объявить Елизавету императрицей 6 января, в праздник Крещения. Во время крещенского парада гвардейских полков на льду Невы, напротив Зимнего дворца. Наверное, это было бы похоже на то, что затем, уже в декабре 1825 года, произошло на Сенатской площади, с таким же финалом. Но тогда, после сестринских объяснений с Анной Леопольдовной, Елизавета, к счастью своему, решила действовать без промедления. По способу, уже опробованному графом Минихом. На следующую же ночь (с 24 на 25 ноября 1741 года) она вышла из своего дворца, что находился на Марсовом поле (на том месте, где потом был дом принца Ольденбургского). В санях ее ждали хирург Иван Иванович (Иоганн-Герман) Лесток, камергер Михаил Воронцов, братья Петр и Александр Шуваловы. По пустынным ночным улицам они помчались к съезжей избе гренадерской роты лейб-гвардии Преображенского полка. Там дочь Петра уже ждали примкнувшие к заговору гренадеры, предварительно арестовав дежурного офицера Гревса. Остальные роты полка спали в это время. Предусмотрительный Лесток разрезал дно у сложенных в одном месте барабанов, чтобы никак нельзя было произвести тревогу. Собралось до 300 унтер-офицеров и солдат. Глубокой ночью вся эта компания во главе с Елизаветой двинулась в полной тишине к Зимнему дворцу. Тогда это был еще Анненский дворец, вытянувшийся вдоль Адмиралтейства. По приближении кортежа к дворцу, в конце «Невской першпективы», гренадеры посоветовали своей предводительнице для избежания шума выйти из саней. Они взяли ее на руки и донесли до дворца. В известных им покоях мирным сном почивала Анна Леопольдовна с супругом. Проспавших свое царствование разбудили, завернули в шубы и увезли… В соседней комнате в своей колыбели тихо спал младенец-император. Елизавета вынула Иоанна Антоновича из колыбели, взяла на руки и стала его целовать. Младенец улыбался столь знакомой ему ласковой тете и старался повторять победное «ура» столпившихся под окнами гренадер. «Невинное дитя, — говорила тогда Елизавета Петровна, — не знаешь, что эти клики лишают тебя престола». Она целовала свою жертву, торжествуя свою победу и не думая о том, что это занятие не такое уж безвинное и безнаказанное для нее и ее потомков. «Невинное дитя» вскоре ожидала жестокая судьба. Младенец Иван будет изолирован от матери, отца, мира, образования и воспитания. Станет «безымянным арестантом» в одном из мрачных казематов Шлиссельбургской крепости, с забрызганными окнами, а потом будет здесь убит. Но известно: «Мне отмщение, Я воздам» (Рим. 12. 19). Племянник Елизаветы, унаследовавший ее престол под именем Петра III, также станет жертвой заговора, а в трагедии под Екатеринбургом 1918 года много будет сходного с Шлиссельбургской трагедией. *** Ее племянник посчитал, что ему бояться нечего. Со свойственной его характеру беспечностью он расформировал Лейб-Компанию в марте 1762 года. Гренадеры лейб-компанцы переводились в другие воинские части — с соответствующими офицерскими чинами. А гренадеры, пожелавшие выйти в отставку, увольнялись с положенным им офицерским чином. Упомянутый нами в начале Алексей Емельянович Столыпин пожелал выйти в отставку. Он получил при выходе чин поручика. Однако оказалось, что государыня Елизавета Петровна не напрасно беспокоилась о своей безопасности. В июне того же 1762 года царь Петр Федорович был низложен и убит. Начало той, екатерининской, июньской «революции» положил уже гвардейский Измайловский полк, учрежденный Анной Иоанновной. *** Оберегали императрицу (и свое положение при ней) наиболее влиятельные лица во дворце — братья Шуваловы. Старший брат, граф Александр Иванович, был начальником канцелярии тайных розыскных дел и следил за тем, чтобы никакие заговоры в столице более не возникали. Младший брат, граф Петр Иванович, сосредоточил в своих руках решение всех военных и финансовых вопросов в империи. Их юный двоюродный брат, увлеченный искусством, граф Иван Иванович, сумел понравиться царице и стал фаворитом — чему, конечно, способствовали влиятельные братья. Шуваловы решали все дела сообща. *** *** *** Поселился Орлов в доме Наумова, напротив дворца. Через окно на другой стороне переулка он видел великую княгиню, брошенную мужем и в одиночестве читающую книги. Григорий целыми днями стал сидеть дома и смотреть на Екатерину. Наконец та заметила влюбленного в нее красивого молодого человека. Благополучному развитию завязавшегося романа способствовали преданные слуги великой княгини — Шкурин и Екатерина Ивановна. ***Как и в случае с Куракиной, Григорий прежде всего руководствовался велениями сердца, а затем уже интересами своих тайных попечителей. Но его братья Алексей и Федор были натурами деловыми, воинственными и честолюбивыми. Рослые, мужественные и полные рыцарского обаяния братья поклялись Екатерине, что возведут ее на престол. Они стали набирать в гвардии сторонников умной, обаятельной и любящей все русское великой княгини, матери цесаревича Павла. Екатерина же в этих сложных обстоятельствах сумела показать себя достойной высокого царственного положения, использовала все свои таланты великой актрисы. Она собирала вокруг всех тех, кто опасался воцарения ее неумного мужа, открыто объявившего прусского короля своим государем и презиравшего все русское. Между тем такое воцарение и случилось, когда в декабре 1761 года безвременно скончалась Елизавета Петровна — в своих покоях, обращенных к набережной Мойки. Императором провозглашен ее наследник — великий князь Петр Федорович. Екатерина тогда запретила своим сторонникам препятствовать этому акту. Она, как тогда казалось, вся отдалась скорби по почившей тетушке. Вместе с тем под широкими траурными одеждами она скрывала свою беременность, возникшую от романтической связи с Григорием Орловым. Екатерина тогда была не готова к открытому выступлению. В апреле Екатерина тайно родила мальчика, которого назвала Алексеем и тут же отдала своему гардеробмейстеру Василию Шкурину на воспитание в его семействе. Ребенок рос робким, кротким и послушным. А его мать, получив облегчение от долгой ноши, была уже готова к активным действиям. Тем более что сам Петр III своими начатыми неумными реформами способствовал росту недовольства в столице и в стране. Рано утром 28 июня по старому стилю в старой обычной карете, доставившей ее из дачного Петергофа, Екатерина прибыла в казармы Измайловского полка. На ней было то же черное траурное платье с орденом Св. Екатерины. Въехала она совершенно бледная и дрожащая, а была принята с радостным энтузиазмом. Измайловцы, а затем и семеновцы ей присягнули. В невзрачной карете, запряженной лишь двумя лошадьми, она двинулась к центру города в сопровождении необычной процессии из солдат двух полков. Строя не было, все перемешалось, воинственные крики угрожали тем, кто станет противиться матушке-царице. К этой демонстрации присоединялись и мятежно настроенные горожане. Екатерина со своим сопровождением остановилась на Невском проспекте, у церкви Казанской Божией Матери. Она зашла внутрь и помолилась перед чудотворной иконой. Звонили колокола Казанской церкви, Екатерине присягали подходившие полки… В полдень она вернулась в привычные ей покои деревянного Зимнего дворца — уже его самодержавной хозяйкой. Здесь были написаны ее первый манифест и указы. *** *** ***
Княгиня Голицына затем блистала в Париже при королевском дворе. Успех сопровождал ее и при карточной игре. Метала она карты так же метко и точно, как некогда пики. Называли ее «Пиковой дамой». Прожила она долгую жизнь. Пережила и A.C. Пушкина, который представил нашу героиню в своей широко известной повести. Современники узнавали в графине постаревшую княгиню Наталью Петровну (по прозвищу за ней бытовавшему). В повести Пиковая дама тоже поражает своего неприятеля. *** Пожелала ли Екатерина II и в своей Северной столице устроить подобное чудо, разделив славу легендарной царицы? Или ей понравился сад, устроенный Иваном Ивановичем Бецким на крыше дома, что был напротив Летнего сада, у канавки? Так или иначе, но весной 1763 года во время коронационных торжеств в Москве Екатерина задумала при своих внутренних покоях в Зимнем дворце устроить сад. Комнаты императрицы находились в юго-восточном углу дворца, на втором этаже. Соответственно, на уровне этого этажа должен был быть и личный сад царицы. Висячий сад возводил архитектор Ю.М. Фельтен (с 1764 года) — на кирпичных столбах, стенах вдоль восточного фасада Зимнего дворца — от Дворцовой набережной до Миллионной улицы. Покои Екатерины были соединены с садом посредством арочного, крытого перехода над образовавшимся здесь узким переулком. В Петербурге екатерининского времени сады были предметом всеобщего увлечения. В поэме «Сады» французский поэт Делиль описывал путь к счастью: «Благополучен тот, кто мирных благ любитель, Забыв тщеславия о гибельных мечтах, Невинный, радостный живет, как вы, (Адам и Ева. — A.A.) в садах И разновидными роскошествует цветами, Зеленою травой и сочными плодами…» Население Петербурга в этом смысле достаточно близко было от счастья. И.Г. Георги писал тогда: «Сады и огороды занимают внутри города обширные места. Во многих дворцах и больших домах имеются знатные увеселительные сады… Кроме сего имеются при многих домах огороды и сады с плодовитыми или другими деревьями…» В этих садах были не только обычные для северных мест фрукты и овощи. «Санкт-Петербургские ведомости» с воодушевлением сообщали о садовнике Иоганне Лоренце Гофмейстере, выращивавшем на Мойке (в садах графа Петра Ивановича Шувалова) помимо клубники, малины, вишен, сливы, огурцов и «абрикос» уже к Пасхе «как белые, так и синие наилучшие виноградные кисти совершенно зрелые». При этом искусном садовнике на петербургской почве стали произрастать «столь славная Муза, банана или баннера» и такие невиданные здесь нежные плоды, как ананасы. Последние Гофмейстер продавал по 2–3 рубля за штуку. Этого столь известного в столице садовника Екатерина и решила привлечь к устройству своего сада. *** Пожелала ли Екатерина II и в своей Северной столице устроить подобное чудо, разделив славу легендарной царицы? Или ей понравился сад, устроенный Иваном Ивановичем Бецким на крыше дома, что был напротив Летнего сада, у канавки? Так или иначе, но весной 1763 года во время коронационных торжеств в Москве Екатерина задумала при своих внутренних покоях в Зимнем дворце устроить сад. Комнаты императрицы находились в юго-восточном углу дворца, на втором этаже. Соответственно, на уровне этого этажа должен был быть и личный сад царицы. Висячий сад возводил архитектор Ю.М. Фельтен (с 1764 года) — на кирпичных столбах, стенах вдоль восточного фасада Зимнего дворца — от Дворцовой набережной до Миллионной улицы. Покои Екатерины были соединены с садом посредством арочного, крытого перехода над образовавшимся здесь узким переулком. В Петербурге екатерининского времени сады были предметом всеобщего увлечения. В поэме «Сады» французский поэт Делиль описывал путь к счастью: «Благополучен тот, кто мирных благ любитель, Забыв тщеславия о гибельных мечтах, Невинный, радостный живет, как вы, (Адам и Ева. — A.A.) в садах И разновидными роскошествует цветами, Зеленою травой и сочными плодами…» Население Петербурга в этом смысле достаточно близко было от счастья. И.Г. Георги писал тогда: «Сады и огороды занимают внутри города обширные места. Во многих дворцах и больших домах имеются знатные увеселительные сады… Кроме сего имеются при многих домах огороды и сады с плодовитыми или другими деревьями…» В этих садах были не только обычные для северных мест фрукты и овощи. «Санкт-Петербургские ведомости» с воодушевлением сообщали о садовнике Иоганне Лоренце Гофмейстере, выращивавшем на Мойке (в садах графа Петра Ивановича Шувалова) помимо клубники, малины, вишен, сливы, огурцов и «абрикос» уже к Пасхе «как белые, так и синие наилучшие виноградные кисти совершенно зрелые». При этом искусном садовнике на петербургской почве стали произрастать «столь славная Муза, банана или баннера» и такие невиданные здесь нежные плоды, как ананасы. Последние Гофмейстер продавал по 2–3 рубля за штуку. Этого столь известного в столице садовника Екатерина и решила привлечь к устройству своего сада. *** Пожелала ли Екатерина II и в своей Северной столице устроить подобное чудо, разделив славу легендарной царицы? Или ей понравился сад, устроенный Иваном Ивановичем Бецким на крыше дома, что был напротив Летнего сада, у канавки? Так или иначе, но весной 1763 года во время коронационных торжеств в Москве Екатерина задумала при своих внутренних покоях в Зимнем дворце устроить сад. Комнаты императрицы находились в юго-восточном углу дворца, на втором этаже. Соответственно, на уровне этого этажа должен был быть и личный сад царицы. Висячий сад возводил архитектор Ю.М. Фельтен (с 1764 года) — на кирпичных столбах, стенах вдоль восточного фасада Зимнего дворца — от Дворцовой набережной до Миллионной улицы. Покои Екатерины были соединены с садом посредством арочного, крытого перехода над образовавшимся здесь узким переулком. *** Но когда проблемы разрешаются, их подчас вновь стремятся создать. A.B. Сивков, назначенный в 1924 году архитектором Эрмитажа, посчитал зимний сад осколком другой жизни, ненужным для государственного музея. Сивков решил, что сад «невозможно использовать для музейных целей». Он предпочитал покрыть это место остекленной крышей и сделать вместо сада выставочный зал. В 1934 году констатировали: «Сад сейчас находится в запустении, в полуразрушенном состоянии». Спасли Эрмитажный сад действенные переживания за его судьбу отечественных посетителей музея и его всемирная известность. Иностранные туристы часто спрашивали в это время: «А где находится висячий сад? А нельзя ли побывать в воздушном саду?» К концу 1930-х годов письма с пожеланиями трудящихся относительно сохранения культурного наследия все же возымели действие. Висячий сад восстановили. *** Нередко император «в часы думы или отдыха» посещал мастерскую художника. Его флигель-адъютант Данилевский вспоминал: «Имевши однажды счастие сопровождать его в прогулке по мастерской, я осмелился сказать ему: «Здесь недостает главное, государь». «Чего?» — спросил император Александр. — «Вашего портрета». Он задумался и с той невыразимой улыбкой, которую помнят все, имевшие счастие беседовать с ним, отвечал: «Это дело потомков»». Этот разговор, очевидно, побудил Александра заказать Доу и свой портрет. Художник изобразил его во весь рост в кавалергардском мундире и со шляпой в руке. Это лучший из всех известных прижизненных портретов Александра I. *** Солдаты выглядели безукоризненно, все построения совершались в образцовом порядке. Парадом командовал лично Александр I. Во время церемониального марша он предводительствовал армией, а его брат, юный великий князь Николай Павлович, был впереди Фанагорийского полка, салютуя обнаженной шпагой. Этот торжественный и праздничный день навсегда остался в памяти будущего императора Николая I, определяя затем многое в его поступках. В их числе было и создание Памятной военной галереи в Зимнем дворце. *** Поднявшись со своей командой на чердак, а затем и на крышу дворца, Щепетов увидел искры, вылетавшие из оголовка высокой кирпичной трубы к черному ночному небу. Капитан приказал залить воду в искрящееся отверстие трубы. В лабораторном же подвале бравые пожарные обнаружили трех спящих «лабораторных мужиков» — Михаилу Киселева, Василия Федорова и Игнатия Радионова. Мужики спали там же, где и работали, приютившись на полу (такова была реальность «блистательного Петербурга»). Для сбережения тепла в протопленном помещении они заткнули отверстие в трубе, над очагом, рогожей. Тлеющие и горящие остатки рогожи вместе с раскаленной сажей пожарные извлекли из отверстия. То, что осталось от виновницы происшедшей тревоги, залили водой. Наступило успокоение. Вызванный к месту происшествия министр императорского двора князь Волконский, возвращаясь в свои покои, распорядился арестовать лабораторных мужиков. Однако вскоре в Фельдмаршальском зале из-за плинтусов в полу вновь появился дым. Появился он и на чердаке. Дело принимало более серьезный оборот. Решено было известить об этом государя… А дело было в том, что у Фельдмаршальского и соседнего с ним Петровского (с нишей для трона) залов стены и ниша были деревянными. Таковыми их сделал четыре года назад архитектор О. Монферран, создавший тогда новые двухсветные парадные залы на месте бывших здесь ранее помещений второго и третьего этажей. Между высокими декоративными деревянными стенами и капитальными кирпичными была оставлена пустота, в которую тоже поступали искры из плохо заделанного отверстия в лабораторной трубе. Этого было достаточно, чтобы поджечь высушенные в горячем пространстве доски. Когда обрушили фальшивую дверь в стене, то за ней обнаружили огонь, и повалил дым, заполнивший собой весь зал… В этот вечер Большой театр был полон. Давали «Сильфиду». Блистательная Мария Тальони очаровывала зрителей. Был здесь и государь Николай Павлович вместе с императрицей и некоторыми особами из своего семейства. Появившийся около девяти часов адъютант о чем-то прошептал императору, и тот немедля покинул свою ложу, никому ничего не сказав. Но это не осталось незамеченным, и вскоре партер начал пустеть. Прибыв во дворец, Николай I прежде всего распорядился перевести своих уже спящих детей в собственный Аничков дворец. Приказал он также вызвать войска. Затем отправился к месту происшествия. От дыма в Фельдмаршальском зале ничего не было видно и невозможно было дышать. Николай велел выбить стекла в окнах. От мощного притока свежего воздуха огонь вспыхнул, охватив стену, балконы, пробрался в соседнюю Петровскую залу. Солдаты преображенцы бросились выносить портреты, картины, знамена из Военной галереи и Фельдмаршальского зала. Между тем загорелось дерево в чердачном перекрытии, и огонь ворвался на чердак. Здесь был целый лес стропил, подкосов и стоек из толстых, просмоленных сосновых бревен. И этот лес был сплошной — по всему грандиозному высокому чердаку он нигде не разделялся глухими кирпичными стенами-брандмауэрами. Николай распорядился разобрать кровлю и выбросить тлеющие стропила. Гвардейцы кинулись исполнять приказ. Однако огромные стропила и подпоры, великолепно высушенные за восемьдесят лет под накаливаемой летним жаром железной крышей, теперь вспыхивали как порох. Густой дым вихрем носился по всему чердаку, не допуская никого приступить к делу. Несколько солдат исчезли и погибли в темных лабиринтах-стремнинах чердака. Сорвался с подмостей и был ранен капитан Щепетов. Не желая больше подвергать опасности солдат, действовавших с удивительной самоотверженностью, государь приказал снять всех с кровли. Все дальнейшие усилия были брошены на спасение от огня Эрмитажа с его бесценными художественными сокровищами. Переходы из дворца в соседнее здание Эрмитажа были наглухо заложены кирпичом и непрерывно поливались водой. От дальнейших попыток спасти Зимний дворец Николай отказался. Из обреченного дворца — его зал, покоев, церквей, комнат — выносилось все, что можно было вынести, и складывалось у Александровской колонны и Адмиралтейства. А в это время огонь, подгоняемый порывистым ветром, бежал по потолкам верхнего этажа, и они разом загорались… За цепью полков, окруживших Дворцовую площадь, бесчисленной толпой стоял народ, в мертвом молчании смотревший, как горело жилище царя. Поэт В.А. Жуковский, будучи наставником наследника, наблюдал за происходящим, очевидно, вместе с императрицей — из окон здания Министерства иностранных дел, расположенного напротив дворца. Он затем рассказывал: «Зрелище было неописанное: посреди Петербурга вспыхнул вулкан. Сначала была объята пламенем та сторона дворца, которая обращена к Неве; противоположная сторона представляла темную громаду, над коею пылало и дымилось ночное небо; отсюда можно было следовать за постепенным распространением пожара; можно было видеть, как он пробирался по кровле, проникнул в верхний ярус, а в среднем ярусе все еще было темно (горели только несколько ночников и люди бегали со свечами по комнатам), в то время как над ним все уже пылало и разрушалось; как вдруг загорались потолки и начали падать громом, пламенем, искрами и вихрем дыма, и как, наконец, потоки огня полились отовсюду, наполнили внутренность здания и бросились в окна. Тогда вся громада дворца представляла огромный костер, с которого пламя то восходило к небу высоким столбом, под тяжкими тучами черного дыма, то волновалось как море, коего волны вскакивали огромными зубчатыми языками, то вспыхивало снопом бесчисленных ракет, кои сыпали огненный дождь на все окрестные здания. В этом явлении было что-то невыразимое: дворец и в разрушении своем как будто неприкосновенно вырезывался со всеми своими окнами, колоннами и статуями — неподвижною черною громадою на ярком трепетом пламени…» Пожар продолжался со всей своей силой до восхода солнца. И только к этому времени стало ясно, что солдатам удалось отстоять Эрмитаж. 23 декабря в походной церкви Шепелевского дома (при Эрмитаже) была панихида по погибшим во время пожара. Среди них не было ни одного из жителей дворца. Многим удалось спасти и свое имущество. Из должностных лиц, служивших при Зимнем дворце или причастных к перестройкам в нем, также не пострадал никто. Кроме арестованных лабораторных мужиков. Такие всегда за все в ответе. *** Традиционно пасхальные праздники царская семья встречала у себя в Зимнем дворце. Покидая ранним утром пожарище, чтобы отправиться к своему пристанищу в Аничковом дворце, царь-погорелец Николай Павлович выразил уверенность, что в Пасху 1839 года он примет своих гостей в возрожденном Зимнем. Таким образом, на восстановление срок был определен весьма жесткий — немногим более года. *** *** *** Душой этого общества был князь Г.Г. Гагарин — прекрасный рассказчик, художник и герой сражений на Кавказе, доказывавший необходимость преобразований в Академии художеств. В 1859 году он был назначен ее вице-президентом. При поддержке императрицы Марии Александровны академия была обновлена. К столетнему юбилею капитально перестроили здание. Дух реформ проник и в стены академии. В 1863 году группа конкурентов на золотую медаль просила Академический совет разрешить им «свободно выбрать сюжеты тем… помимо заданной темы». После отказа 13 конкурентов подали заявления об отставке. Следствием этого стало появление такого феномена, как «художники-передвижники». Все эти события в художественной жизни столицы, конечно, живо обсуждались в Зеленой столовой императрицы. *** *** *** Она скончалась 18 октября 1897 года уже во время царствования Николая II. *** Сохранились воспоминания о дружеской вечеринке, устроенной в гостиничном номере Пушкина, для встречи с тогда уже прославленным польским поэтом Адамом Мицкевичем. Среди приглашенных были Жуковский, Крылов, Вяземский, Хомяков… Вдохновленный Мицкевич всю ночь импровизировал по-французски. Блестящая и великолепная импровизация потрясла присутствующих. Свои впечатления от этого проявления страстного, тут же рождающегося вдохновения Пушкин описал позже в неоконченной повести «Египетские ночи». *** *** Ольга была не только единственной и любимой сестрой A.C. Пушкина, но и его близким другом. Александр долго и красноречиво убеждал родителей устроить счастье дочери. Но все было безуспешно. Заметив на одном балу, что Ольга танцует с Николаем Ивановичем, Надежда Осиповна в негодовании вбежала в зал, схватила свою тридцатилетнюю дочь за руку и увезла ее. Тогда Ольга Сергеевна написала письмо Николаю Ивановичу, что согласна венчаться с ним тайно. Бракосочетание состоялось в первом часу ночи 25 января 1828 года в Троицкой церкви Измайловского полка. А утром Александру Сергеевичу наконец удалось уговорить отца и мать простить новобрачных своевольников. И те упали на колени перед родителями под благословение. Однако окончательно примирить Надежду Осиповну с Николаем Ивановичем удалось только Льву Николаевичу — самим фактом своего появления на свет в 1834 году. В это время Павлищевы жили уже в Варшаве… В 1835 году тяжело больная Надежда Осиповна пожелала увидеть дочь, зятя и внука. Николай Иванович по служебным обстоятельствам не мог покинуть Варшавы. А Ольга Сергеевна с годовалым сыном в августе приехала в Павловск, где на даче жили старики Пушкины. И здесь произошла встреча малолетнего племянника со знаменитым дядей. «Александр, — сообщала Ольга Сергеевна в письме, — во время своей беседы держал Лелю на руках, ласкал его, но при этом, нечего сказать, брат утешать мастер: стал высказывать свое предчувствие, что, судя по печальному выражению лица ребенка и его грустному взгляду, он едва ли будет счастлив, и беспрестанно повторял: береги, береги его». Когда закончился дачный сезон, Пушкин принимал сестру и племянника у себя. Особо были отмечены именины Льва Николаевича. «Сегодня, — писала Ольга Сергеевна, — маленький Леон — мужчина самый счастливый на свете. Александр, его жена и обе свояченицы навезли ему с три короба игрушек». После кончины матери Ольга Сергеевна с сыном отправились в обратный путь. Александр Сергеевич проводил их до Пулкова. Всю дорогу он ласкал племянника, крестил его несколько раз, а, благословляя, положил ему на голову руку и повторил: «Живи и будь счастлив, будь счастлив». Меньше чем через год прах A.C. Пушкина лег рядом с останками его матери. Свою жизнь Л.Н. Павлищев посвятил памяти своего дяди. Он скончался в 1915 году. После него в небольшом сколоченном из досок доме, на Большой Спасской улице в Лесном, осталась одна его вдова — Ольга Петровна Павлищева. В 1924 году «Красная газета» сообщала: «В воскресенье 10 августа на Иоанно-Богословском кладбище похоронили О.П. Павлищеву… С первых дней замужества О.П. попала в обстановку, наполненную воспоминаниями о нашем великом поэте. Л.Н. Павлищев сохранил все относящееся до A.C. Пушкина — рассказы его матери — родной сестры поэта, семейные реликвии и пр. Все им собранное составило т. н. Павлищевский архив. Сама О.П. горячо чтила память поэта и помогала мужу в его работах. Впоследствии, после смерти мужа, она не задумалась пожертвовать все имеющееся в Пушкинский Дом РАН и таким образом помогла сохранить весьма ценные материалы, исполнив свой гражданский долг…» *** Он был в заграничной поездке с великим князем Михаилом Павловичем, когда в марте 1837 года получил отчаянное письмо от «тетушки Елизаветы» — бабушки Лермонтова: «Примите участие в убийственной моей горести. Мишынька по молодости и ветрености написал стихи на смерть Пушкина и в конце написал неприлично на щет придворных… не забывайте горестную, нещастную…» Алексей Илларионович постарался тогда заручиться поддержкой влиятельных лиц, и уже в январе следующего года набравшийся кавказских впечатлений Лермонтов был в Петербурге. Письмо, посланное поэтом из Ордонанс-гауза после дуэли с Барантом, «дорогим дядей» также не было оставлено без внимания. Военный суд в апреле 1840 года приговорил Лермонтова к лишению чинов и прав состояния, но великий князь Михаил Павлович, следуя просьбам Философова, добился смягчения приговора. Поручик Лермонтов был переведен в Тенгинский пехотный полк с тем же чином. В начале августа 1841 года на Красносельских маневрах Николаю I доложили о гибели Лермонтова. Дежурный генерал Философов был рядом и тоже выслушал эту печальную весть. Затем он сообщил ее другим родственникам. Теперь ему предстояло позаботиться о памяти поэта. В 1857 году, сопровождая младших сыновей Николая I в поездке по Германии, Философов, несмотря на довольно ограниченные финансовые возможности, за свой счет издал в Карлсруэ запрещенную цензурой поэму «Демон». Анна Григорьевна подарила Алексею Илларионовичу пятерых сыновей и двух дочерей. Возникли большие долги. О спокойной, созерцательной жизни в селе оставалось только мечтать. Скончался А.И. Философов 18 октября 1874 года в Париже, куда ездил лечиться. Тело его было перевезено в Россию и похоронено в родном Загвоздье. Такова была воля Алексея Илларионовича. В России и сейчас живут потомки Алексея Илларионовича, сохраняющие память о нем, семейные портреты. Тот, что мы воспроизвели в нашей книге, изображает генерал-адъютанта А.И. Философова — воспитателя великих князей Николая и Михаила Николаевичей. *** *** Фигуры и держава стоят на каменным пьедестале, по форме напоминающем колокол. Пьедестал облицован сердобольским гранитом, а опоясывает его барельеф из бронзы с изображениями замечательных людей русской земли. Строителя памятника — В.Д. Евреинова — наградили орденом Св. Станислава I степени. М.О. Микешин получил орден Св. Владимира IV степени и пожизненную пенсию в 1200 рублей. *** *** «Счастливая случайность» заключалась в том, что личному секретарю графа — Гурьеву — понадобилась для занятий пустовавшая комната на верхнем этаже. Буфетному мужику Осипу Васильеву было поручено затопить здесь печь. И когда истопник занялся этим делом, то обнаружил опущенный по дымоходу на веревке ящик, в котором оказалась бомба с часовым механизмом. В соседнем дымоходе нашли еще одну такую же. Когда на полигоне произвели опытный взрыв, бомба «обнаружила такую силу, что если бы обе машины были взорваны, то силой взрыва весь дом был бы уничтожен». Злоумышленники вскоре снова дали о себе знать. Витте получил по почте анонимное письмо. В письме сообщалось, что бомбы якобы «были заложены партией большевиков, что партия эта решила его убить и что для своего спасения он должен переслать 5000 рублей по указанному адресу». Граф отправил это письмо директору департамента полиции. *** Сам Петр Аркадьевич не пострадал. Только лицо и руки его оказались обильно залитыми чернилами: при взрыве около головы пролетела массивная бронзовая чернильница. Другие четыре дочери премьера, бывшие на верхнем этаже, отделались нервным потрясением. Их Столыпин на катере и под наблюдением своего брата отправил в дом на Фонтанке. Он был ближе и лучше охраняем. Таким образом, вопреки первоначальным намерениям, Столыпины вынуждены были поселиться в министерском доме у Пантелеймоновского моста на Фонтанке. Сначала ненадолго (через неделю царь предложил им жить в Зимнем дворце), а с ноября 1909 года окончательно. Увы, Столыпина постигла такая же судьба, как предыдущих жильцов этого дома: 1 сентября 1911 года он был смертельно ранен выстрелом из пистолета во время парадного спектакля в Киевском оперном театре. *** Памятник, составленный из блоков красного и полированного черного гранита, напоминал тот, что поставлен в Тарханах над могилой Михаила Юрьевича Лермонтова — троюродного брата Михаила Столыпина. *** *** © Copyright: Владимир Орлов3, 2015.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
