Эпиграф к статье Александр Радищев

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
«АЛЕКСАНДР РАДИЩЕВ»

Эпиграф: «Не следует, чтобы честный человек заслуживал повешения» (франц.) - Слова Карамзина в 1819 году.

Цитата из автореферата на соискание учёной степени Кандидата филологических наук Кощиенко И.В. «Полуфункциональность эпиграфа в творчестве А.С. Пушкина» - Санкт-Петербург, 2004 г.:

«В эпиграфах Пушкин чаще всего, как и его современники, использовал латинский материал (Вергилий, Тацит, Овидий). Обращение к авторитетам, крылатым латинским выражениям было своего рода защитой, подтверждением собственной позиции в литературном споре. Пушкин дважды «обратился за поддержкой» к значительным фигурам своей эпохи - Н.М. Карамзину и Р. Саути, слова которых стоят эпиграфами в статьях «Александр Радищев» (1836) и «Опыт отражения некоторых нелитературных обвинений» (1830) соответственно.

Оба источника - нелитературные: эпиграф из Саути взят из его «Письма первого к издателю Курьера по поводу Лорда Байрона» от 5 января 1822 г., переведенного самим Пушкиным:

«Сколь не удален я моими привычками и правилами от полемики всякого роду, еще не отрекся я совершенно от права самозащищения. Southey» (XI, 166). Первоначально к статье предполагался латинский эпиграф «In statu quo ante bellum». — «В том же положении, как и до войны» (XI, 410,576).

Фразу Карамзина («Il nе faut pas qu'un honnete homme merite d'etre pendu» - Слова Карамзина в 1819 году. - (XII, 30). - «Не следует, чтобы честный человек заслуживал повешения» - Слова Карамзина в 1819 году)-1 Пушкин мог слышать от него самого.-2

В записной книжке П.А. Вяземского эта фраза написана по-русски: «Честному человеку не должно подвергать себя виселице»-3
Пушкин перевел слова Карамзина на французский язык, чтобы каждый имел возможность интерпретировать их по-своему. Источник же фразы указан по-русски.

1 -Пушкин А.С. Полн. собр. соч.: В 10 т. / Под ред. Б.В. Томашевского. Т. 7. С. 745. В академическом издании (1937 - 1949) перевод эпиграфа отсутствует.
2 -См.: Лотман Ю.М. Источники сведений Пушкина о Радищеве (1819-1822) // Пушкин и его время. Исследования и материалы. Вып. 1. / Под ред. М.М. Калаушина. - Л., 1962. С. 45 - 66.
3 -Вяземский П.А. Записные книжки. М., 1992. С. 77

Возникает разница в толковании фразы («заслуживать» повешения или «подвергать себя» смертельной опасности), значит и в толковании контекста самой статьи «Александр Радищев»: одни подчеркивали ее критическую направленность, иронический взгляд, другие говорили об оправдании писателя Пушкиным, о возвращении ему всеобщего признания. По этому поводу до сих пор идут споры. Сколь разными не были бы суждения о статьях Пушкина о Радищеве, прежде всего, важна его попытка разобраться в личности и судьбе писателя, осмысление и своего положения.-1
Почти все латинские источники эпиграфов Пушкин трансформировал или мистифицировал».

1 - У Пушкина возникали некоторые аналогии между судьбой Радищева и собственной судьбой, а также в некотором отношении и судьбой Карамзина (см.: Вацуро В.Э., Гиллсльсом М.И. Сквозь умственные плотины. Из истории книг и прессы пушкинской поры». М., 1972. С. 107). Пушкин примеривает и к себе строки эпиграфа. По мнению А. Асояна, пушкинская статья имела «исповедальный характер» (Асоян Л.Л. Об автобиографическом метатексте статьи «Александр Радищсв» // Московский Пушкинист. Ежег сб. / ИМЛИ РАН.-М., 2О01. Вып.9, С.23О).
Кощиенко И.В.: Полифункциональность эпиграфа в творчестве А.С. Пушкина.
https://new-disser.ru/_avtoreferats/01002769920.pdf

ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
УВАРОВ, БЛУДОВ И ДЕКАБРИСТЫ

Серьёзным катализатором распада ОБЩЕСТВА "Арзамас" стало восстание декабристов 14 (26) декабря 1825 года. Муравьёв был отправлен на каторгу в Сибирь, Орлов сослан в своё имение, а Н. Тургеневу был вынесен смертный приговор. Тургенев в тот момент находился за границей и отказался возвращаться в Россию. Блудов был делопроизводителем Верховного суда над декабристами и согласился редактировать «Донесение следственной комиссии». Это решение привело к разрыву его отношений с Александром и Николаем Тургеневыми. Однажды при встрече А. Тургенев сказал Блудову в ответ на протянутую им руку: «Я никогда не подам руки тому, кто подписал смертный приговор моему брату», доведя того до слёз.

30 мая 1826 года следственная комиссия представила императору Николаю I доклад, составленный Д. Н. Блудовым. Манифестом 1 июня 1826 года учреждён Верховный уголовный суд из трёх государственных сословий: Государственного совета, Сената и Синода, с присоединением к ним «нескольких особ из высших воинских и гражданских чиновников». Всего к следствию было привлечено 579 человек. 13 июля 1826 г. на кронверке Петропавловской крепости были повешены Кондратий Рылеев, Павел Пестель, Сергей Муравьев-Апостол, Михаил Бестужев-Рюмин, Петр Каховский. 121 декабриста сослали в Сибирь на каторгу или поселение.

Блудов, оставаясь исполнительным чиновником в своих ведомствах, сохранил доверительные отношения с Пушкиным и его окружением, он был одним из учредителей «Арзамаса» (1815—1818). Блудов был близок к Н.М. Карамзину (по завещанию историографа им издан XII, посмертный том «Истории государства Российского») и дружен с П.А. Вяземским, В.А. Жуковским, Д.В. Давыдовым, а также с А.И. Тургеневым, прервавшим с ним отношения после 1825.

29 июня 1832 Блудов разговаривал с Пушкиным у Вяземского о назначении ему жалованья как историографу; он же выхлопотал Пушкину разрешение на издание газеты «Дневник» (1832), что послужило затем причиной недовольства С.С. Уварова. Сохранились сведения о других встречах Пушкина с Блудовым: 14 июля 1833 на обеде в честь И.И. Дмитриева, где присутствующие подписались на устройство памятника Карамзину в Симбирске и 30 декабря 1836 на заседании Академии наук, где Пушкин с Блудовым, А.И. Тургеневым, Жуковским и Уваровым беседовали о Гизо. К декабрю 1836 относится также получение Пушкиным (через Жуковского) «Записки об Артемии Волынском» Блудова, которую он, по-видимому, предполагал использовать для составления рецензии на роман Лажечникова «Ледяной дом». П.И. Бартеневым со слов Блудова записаны эпизоды из жизни поэта.

Но, к слову сказать, в жизни Дмитрия Николаевича Блудова было письмо, названное Ю.М. Лотманом «одним из самых подлых писем в истории русской литературы», письмо П.А. Вяземскому – «прекрасный образчик усмирительных рекомендаций русского правительства в адрес писателя – едва ли не первый в России». – "Вяземский" / Вячеслав Бондаренко. – 2-е изд., испр. И доп. – М.: Молодая гвардия, 2014. – 680 с.: ил. – (Жизнь замечательных людей: сер. Биогр.; вып. 1471). – Стр. 267.
Письмо написано было 31 августа 1827 года по велению Его Императорского Величества Николая Первого. Для назидания и покаяния издателю «Московского Телеграфа» Петра Вяземского.

Можно бы не сомневаться в том, что прикажи государь Блудову «усмирить» Пушкина, он выполнил бы поручение, пусть даже со слезами на глазах!

С.С. Уваров, принадлежа к тому же лагерю консерваторов, что и Блудов, был верен избранному пути и действовал вполне в соответствии со своими убеждениями. Вражда Уварова с Пушкиным, явленная «Моей родословной» от поэта на сплетню Уварова о Ганнибале, купленном «за бутылку рома», продолжалась и крепла. Кульминация вражды заполыхала эпиграммой «На выздоровление Лукулла» в конце 1835 года и завершилась гибелью Пушкина.

Однако, внешние приличия в отношениях Пушкина и Уварова, их общения в стенах Академии, Университета, светских гостиных были внешними приличиями.
Уваров ещё в 20-х годах века считал, что в русской литературе и, главным образом, поэзии, происходит переворот: возникала новая школа, отдалившаяся от французских образцов, дабы приблизиться к англичанам и немцам. Она способствовала очищению и совершенствованию поэтического языка, а ее основными представителями были Жуковский, Батюшков и Пушкин. Новое явление русской литературы, Пушкин, соединил основные качества двух своих предшественников, превзойдя их по силе вдохновения. Пушкин пытался следовать за Байроном, однако так называемая «сатанинская школа» не сможет принести счастья никому, кроме своего единственного «Корифея», т.е. самого Байрона. Уваров считал, что Пушкину суждено стать подлинно оригинальным поэтом, однако невозможно достичь этого, следуя за поэтическими доктринами иностранцев или, еще менее, с помощью туманной системы поэзии, лишенной всякого чувства веры и отечества.

Уваров сам был литератором, писавшим на французском языке. Уварову принадлежат более 100 стихотворений, несколько прозаических новелл и одноактная комедия. Большая часть произведений написана в 1800-е гг. в период пребывания Уварова в Вене, однако он продолжал писать стихи и позже – в 1810-е гг., в конце 1820-х гг. и 1830-х гг.

Сосуществовали два взгляда на литературу, выраженные С.С. Уваровым в записке 1826 г.: «Всякому думающему человеку необходимо провести разделительную линию между его публичной и частной жизнью. Он должен выделить первую, пунктуально выполняя все, что она требует… и жертвуя ей всем, что не стоит слишком близко к душевной жизни человека. Одновременно он может и должен сам господствовать над второй. <…> Польза или действенность возникают только тогда, когда две части существования строго отделены. Если частная жизнь, так или иначе, входит в жизнь публичную, она должна быть безжалостно принесена ей в жертву. В противном случае есть риск уронить свое достоинство и безвозвратно унизить себя…». - «С.С. Уваров в начале николаевского царствования: заметки к теме».
https://publications.hse.ru/mirror/pubs/share/folder/iommu5pjur/direct/77234648

«... нельзя не обратить внимания на то, что в строго документальной истории дуэльных перипетий совершенно оказывается в тени одно лицо — министр народного просвещения граф Сергей Семенович Уваров. История отношений этого человека с Пушкиным, путь, который превратил его в середине 1830-х гг. в своеобразного чемпиона по ненависти к поэту, хорошо освещены.
Но Уваров был одним из наиболее ловких интриганов своего времени. Не случайно выражение «Уваров оставался в тени» сопровождает многие темные страницы его карьеры.
Зная злобный, не прощающий обид характер Уварова и его непримиримую ненависть по отношению к Пушкину после того, как тот пустил по рукам анонимную эпиграмму на Дондукова-Корсакова, «которая более касалась до министра», по словам А. Булгакова; публично изобличавшую Уварова в позорном пороке, после публикации «На выздоровление Лукулла» — публичной же оплеухи министру; после того, как это стихотворение было переведено на французский Жобаром, трудно предположить, чтобы Уваров ограничился цензурными преследованиями сочинений Пушкина.
Слухи о причастности Уварова к анонимному пасквилю держались некоторые время в обществе, потом затихли. Были ли они действительно безосновательны, или Уваров и здесь «остался в тени», сказать невозможно, следы затеряны навсегда». - Вацуро В. Э., Гиллельсон М И. Сквозь «умственные плотины». Из истории книги и прессы пушкинской поры. М., 1972. С. 173–191; Пушкин А. С. Письма последних лет 1834–1837 Л., 1969. С. 477–478; Черейский Л А. Пушкин и его окружение. Л., 1975. С. 428–430

ТРУДНО ПРЕДПОЛОЖИТЬ, ЧТОБЫ УВАРОВ ОГРАНИЧИЛСЯ ЦЕНЗУРНЫМИ ПРЕСЛЕДОВАНИЯМИ СОЧИНЕНИЙ ПУШКИНА.

Вполне объективную точку зрения на появление «диплома рогоносца» имеет журналистка Татьяна Щербакова, опубликовавшая своё исследование «Проклятый диплом рогоносца. Где точка отсчёта смерти?» - https://www.proza.ru/2019/03/03/709 «В ноябре 1836 года Пушкин получил «диплом рогоносца» и понял окончательно: в Петербурге ему не дадут спокойно ни жить, ни работать. Многие исследователи считают, что его вялая внешняя реакция на эти анонимные письма якобы признак того, что он чуть ли не сам их написал, чтобы на дуэли покончить жизнь самоубийством. Но дело было в другом: скорее всего он обдумывал, как ему получить «выгоду» от этой мерзости?».

Другие статьи в литературном дневнике:

• 01.06.2019. Эпиграф к статье Александр Радищев