Каменноостровский цикл

ШАГИ К ДУЭЛИ
Каменноостровский цикл произведений А.С. Пушкина много рассказывает о его внутренней жизни, отразившей события 1836 года.

Август, после 14… Декабрь. Переписано набело стихотворение Странник («Однажды странствуя среди долины дикой») и составлен список из девяти стихотворений на обороте его автографа: «Из Bunyan (Беньян) <«Странник» / Кладбище «Когда за городом задумчив я брожу»> / Мне не спится <«Стихи, сочинённые ночью во время бессонницы»> / Молитва <«Отцы пустынники и жёны непорочны / Сосны <«Вновь я посетил»> Осень в деревне <«Осень»> / Не дорого цен. <«Из Пиндемонти»> / Зачем ты, бурный Акв <«Аквилон»> / <«Туча»> (вычеркнуто, потому что это единственное стихотворение из перечисленных, уже напечатанное, остальные – нет). - Тархова Н.А. Жизнь Александра Сергеевича Пушкина. Книга для чтения. – М.: «Минувшее», 2009. – 784 с., илл. – Стр. 737.

В перечне отсутствует стихотворение «Чудный сон», по содержанию близкий стихотворению «Странник». Тесную связь стихотворений Пушкина 1836 года с его переживаниями в личной жизни поясняет историк и политолог Александр Костин. Основанием своих рассуждений он положил вовсе не пророчество гадалки, о котором часто вспоминают и цитируют высказывания на этот счёт.

«Тайна болезни и смерти Пушкина» / Александр Костин. – М.: Алгоритм, 2012. – 448 с. – (Жизнь Пушкина). – Стр. 192-200: «Странник» - вольное переложение первой главы «Путешествия пилигрима» английского проповедника Джона Бэньяна (1628-1688 г.г.), но является по содержанию иным, чем подлинник в прозе. В произведении сконцентрированы Пушкиным его личные духовные проблемы. «Центральный мотив «Странника» - внезапно пришедшее к герою знание о близкой смерти, поразившее его как удар молнии. И впервые в лирике Пушкина это знание вызывает страх, ужас, впервые вопрос о смерти <…> и готовности к ней поворачивается религиозной стороной:
«Я осуждён на смерть и позван в суд загробный –
И вот о чём крушусь: к суду я не готов,
И смерть меня страшит».

Этот же мотив о близкой смерти звучит и в стихотворении «Чудный сон мне Бог послал ...», в котором герой, получивший страшное известие, думает о спасении своей души:
«Ах, ужели в самом деле
Близок я к моей кончине?
И страшуся и надеюсь,
Казни вечныя страшуся,
Милосердия надеюсь:
Успокой меня, Творец».

Но Пушкин не был мистиком, а вполне сформировавшимся атеистом (афеем) и только к концу жизни начал торить дорогу к храму, и смерть свою он не напророчил, а вполне сознательно приближал, основываясь на материальных причинах».

Этими причинами, кроме иных, являлись огромные долги семьи Пушкина. К этим долгам добавились «долги чести», сделанные им в результате карточной игры. Пушкин закладывал уже личные вещи жены. В 1836 году много времени и сил отрывали у Пушкина дела с наследством, долги брата и отца. Долги остались главной заботой до конца жизни. Уже на смертном одре Пушкин диктовал Данзасу по памяти свои личные долги. В доме Пушкина к 30 января в наличии нашлось лишь 300 рублей.

Документами подтверждается, что уже 30 января 1837 года в Записке императора о милостях семье Пушкина первым пунктом значилось: «Заплатить долги». - А.С. Пушкин: Документы к биографии: 1830-1837 / Сост. С.В. Берёзкиной, В.П. Старка. – СПб.: Издательство «Пушкинский Дом», 2010. – 1032 с. - № 1308, стр. 795.
Опекой над детьми и имуществом Пушкина было выплачено его долгов на сумму 138 988 рублей, из них казённого долга 43 333 рубля.
Основная сумма этих долгов, конечно же, была подсчитана самим Пушкиным ещё летом 1836 года. Только ростовщику А.П. Шишкину за период с апреля 1836 по 24 января 1837 года он был должен 15 960 рублей. Этого ростовщика Пушкин называл «самым добрым и честным ростовщиком». Однако, жить с долгами, грозившими расти и множиться, становилось невозможно.

Нужно было, во что бы то ни стало, уехать из немыслимо дорогого для жизни Петербурга в деревню, чтобы кардинально сократить расходы и упрочить жизнь постоянными доходами с родового имения. Однако, все просьбы к Николаю отпустить его в длительный отпуск на четыре года не имели успеха, поскольку грозили увольнением от службы и отнимали возможность работать в архивах. Невольно приходила на ум последняя возможность: мистификация.
Уже давно Пушкин заметил волокитство кавалергарда Дантеса за Натальей Николаевной. «Его блуждающий, дикий, рассеянный взгляд… останавливается лишь на его жене и Дантесе …».

Пушкин думает о возможной дуэли. Следствием этого может быть два варианта: либо вместе с семьёй отправиться в ссылку, в деревню, куда давно замыслил он побег; либо, в крайнем случае, уйти из жизни, оставив на милость государя свою семью. На последнее была надежда в том случае, если этот уход будет хорошо подготовлен и не вызовет иных объяснений, кроме главного: защита чести! Хорошим поводом к этому была бы дуэль с видимым всем посягателем на честь его семьи – Жоржем Дантесом. Пушкин остановил свой выбор на нём.

Теперь всё, касающееся Геккерна и Дантеса, не могло, не интересовать Пушкина! Он потребовал от жены рассказывать обо всём, что касалось Дантеса: что делал, о чём говорил. Летняя записка к Дантесу от Натали уже положила начало его наблюдениям.

Посланник Нидерландов Геккерн не случайно опекал француза-легитимиста Дантеса и привёз его в Россию. У Геккерна были обширные торговые дела, причём – не облагаемые пошлиной. Причиной тому – послабления со стороны России ради родственных связей дома Романовых с Домом Оранских: сестра Николая Первого была замужем за принцем Виллемом Оранским. Возможно, что от торговых сделок Геккерна кто-то имел неплохие доходы. Известно, что после «усыновления» Дантеса прибыль от торговли возросла. Значит, Дантес также являлся соучастником торговых сделок. Причём, его деятельность только начиналась. Геккерн, вероятно, учил его также и дипломатии.

К тому же, для Геккерна не последнее значение имело знакомство Дантеса с семейством Пушкина и его друзей. Вероятно, посланник надеялся получать из окружения Пушкиных, Вяземских и Карамзиных сведения о настроениях просвещённого общества в России. А если учесть близость семейства Пушкина ко двору, то эти сведения он мог бы получать почти из первых рук.

На аудиенции 23 мая 1836 года Николай неспроста завёл разговор с Геккерном о семейственных проблемах Оранских. Николай мог дать понять Геккерну, что его отцовство многим покажется сомнительным. По этой причине осенью 1836 года Дантес стал намеренно афишировать свою любовь к Наталье Пушкиной, на виду у всего света.
Да, он был ещё с осени 1835 года влюблён в «самое прелестное создание Петербурга». И даже объяснялся с нею от всего сердца. И нисколько не желал её компрометировать, не хотел, чтобы её муж хоть что-то узнал, нет!

И вот, Геккерн постарался остудить его чувства. Но ещё более их остудили замечания Адлерберга, поверенного в делах Николая.

История с дуэлью Пушкина и Дантеса оказалась смежной конфликту между Оранскими и Романовыми. В его основу легла скандальная депеша Геккерна, в которой он упомянул о некоторых тонкостях «семейных отношений» принца Виллема и Анны Павловны. Этим посланник испортил отношения Виллема с его конституционным правительством, а также причинил вред самому Николаю, неверно обрисовав его взгляд на всю проблему. Виллем посчитал происшедшее ошибкой Николая и призвал его к объяснению. Они в секретной переписке договорились обличить и наказать Геккерна.

Дантес, с помощью Геккерна, стремится к «тайному свиданию» с Натали, но постоянно получает отказ. В средине октября неудавшаяся попытка склонить Натали «изменить своему долгу» заставляет Геккерна действовать иначе: заметая следы преследования, он передаёт ей лично в руки письмо Дантеса, где тот отказывается от всех домогательств к ней.

16 октября 1836 года Пушкин получил Диплом на типографском бланке и понял, откуда он исходит. Нетрудно было Пушкину догадаться о причинах этого послания, поскольку Натали «всё рассказывает мужу». Но не время ещё Пушкину драться, прошли времена скоропалительных решений: нужно закончить повесть «Капитанская дочка», это важная веха его творчества. От неё будет зависеть не только дальнейшее материальное положение семьи.

Пушкин понимает, что может быть втянут в интригу, связанную с иностранным посольством: Самая вероятная и «видимая» причина пасквиля – ухаживания барона Дантеса-Геккерна за Натальей. А что, если Николай, «грех алчный», гоняется за его женой? Или ещё некий КТО-ТО, прикрытый «ширмой» Дантеса?

Выход из ситуации – начать задуманную мистификацию, расправу с Дантесом, а заодно и со всем светским обществом! При этом действовать надо наверняка. И для этого надо добиться поддержки себе, «довести до сведения правительства и общества»!

В любом случае, результат дуэли будет предсказуем: Дантес вряд ли будет стремиться к убийству, а царь вышлет Пушкина из «свинского» Петербурга подальше, в деревню! Вот так! Этого поэт добивался с 1834 года! И вот, теперь всё поставлено на карту: «были бы мы живы!»

Другие статьи в литературном дневнике:

• 02.11.2025. Каменноостровский цикл