Женская история
От Марины Кудимовой
Ну, что? Женский день, так женский. Вот одна очень себе дамская история. Репрессии? Какие репрессии? Мы же тут на днях выяснили, что ничего такого не было, а если было, то ПРЕУВЕЛИЧЕНО. Так, случайный случай, рассказанный мне давно и до сих пор не оставляющий в покое. Собственно, это притча о том, что такое литература. Ну, и о многом другом тоже.
В бараке одной из женских зон оказалась американская фотокорреспондентка, допустим, Присцилла, которую нелегкая дернула пробраться в советский сектор поверженного Берлина. Она хотела снять воинов-победителей для своего издания. По ее словам, это было единственной целью проникновения. А там кто знает! Зэки никогда до конца не верят легендам «баламутов», как называют они товарищей по несчастью с фантазией. Очнулась беспечная эта Присцилла в «столыпине», следующем на север, в платье и босоножках, в которых была задержана. Пока шел этап, уж грянули морозы.
Чем у человека на воле жизнь беззаботнее, тем он в лагере быстрее опускается, уверены все\, кто там бывал. Не прошло и полугода, как Присцилла из холеной породистой калифорнийки превратилась в конченую доходягу, собирала объедки, покрылась коростой и замшела. Она приютилась на водовозке, научилась управлять клячей, рядом с которой и спала на охапке гнилого сена, и никому в голову не приходило, что она американская подданная, - с доходягами особо не общаются, пока с ней случайно не заговорила бывшая университетская преподавательница английского. После чего в бараке состоялось совещание, на котором вынесли решение взять над отстающей империалисткой шефство.
Присциллу отмыли, намазали подсолнечным маслом для смягчения кожи, с миру по нитке принарядили. И она ожила и расцвела. Американку вскоре освободили по линии Красного Креста. Присцилла со слезами прощалась с товарками и клялась в вечной благодарной памяти. По мере возможности те, кого не постиг удар «по рогам», освободившись, встречались, навещали друг друга и в ссылках. И вот однажды та самая преподавательница английского, которая обнаружила Присциллу в рабском виде и спасла, разослала клич собраться как можно скорее и в максимально полном составе. Все, кто мог, съехались к ней в самый близкий к родному Ленинграду населенный пункт, где ей разрешили поселиться. «Англичанка» оглядела собравшихся и достала из тумбочки довольно объемистую книгу в глянцевой суперобложке. Название было на иностранном языке. Любезная хозяйка дома сказала: «Сейчас я вам прочту только один фрагмент. Послушайте». И начала синхронно переводить. По мере чтения у одной за другой зэчек челюсти свисали на грудь.
«Она стояла на заснеженной сопке, освещенной лунным сиянием, в ожидании того, кого любила больше своей жизни. Романовский полушубок был ладно пригнан к ее точеной фигурке. Элегантные бурки до колен из тончайшего фетра были по швам оторочены полосками тончайшей черной лайки. Рысий малахай с длинным хвостом защищал от свирепого ветра голову и румяные щеки.
К сопке подлетела тройка борзых коней. Из саней, расписанных хохломским узором и покрытых медвежьей полостью, выскочил на снег, белый до синевы, прекрасный юноша в кожаном, подбитом соболем пальто. Это был он – ее роковая любовь, сын начальника лагеря Елисей.
- Все готово к побегу, любовь моя! – воскликнул он. - Иди в мои объятья – мы унесемся далеко отсюда и навеки будем вместе…»
И дальше, как говорится, в том же духе. Все, конечно, поняли, что это мемуары доходяжной Присциллы.
- Что предпримем, девочки? – тихо спросила «англичанка», закончив перевод сногсшибательного отрывка.
- Убить за туфту, - ответили самые радикальные.
- Руки коротки, - отозвались сомневающиеся.
- Противопоставить лжи правду! – воскликнули наивные.
Решения так и не приняли. Каждый остался при своем. И даже как попала американская книга за "железный занавес" в разгар "холодной войны", не суть важно. Добавим только, что сказочница получила кучу премий, дала сотню интервью и прославилась на весь мир.
Другие статьи в литературном дневнике:
