Записала, наконец, свои ощущения от фильма "Барьер" ( 1979), какими они были много лет назад, и собираюсь показать его студентам. А может быть, посмотрю сейчас сама, и не буду им показывать!)
Вот отрывочек, а вся статья в "публицистике", хотя это пока еще не очень публицистика и не очень статья.
"Девушка Доротея, главная героиня фильма "Барьер", в простой белой блузке и юбке из вареной джинсовой ткани, такая загадочная, и в то же время понятная и легкая...
Эта самая Доротея умела летать.
Она словно сразу стала олицетворением какой-то нашей внутренней сущности.
Ведь мы тоже умели летать! В том смысле, что мы были необыкновенными.
Или считали себя такими.
Не в том, конечно, смысле какой иронично вкладывает герой комедии «Дед Отмороз» в эту фразу «Мы в шестидесятые часто летали», а в том, что мы, как гриновская Фрези Грант, «видели то, чего не видят другие», много читали, много плакали и многое чувствовали, последнее - определенно, как нам казалось тогда.
И поэтому Доротея сразу стала нам близка, как сестра.
И композитор Антоний, которого сыграл Смоктуновский, тоже был олицетворением всей той юношеской любви, которая не принимала нас, а отвергала, не видела, не понимала, и боялась нашей необычности.
Опять же не в том смысле, что нам мог показаться в тот момент героем нашей любви Смоктуновский, нет, но он олицетворял то, что отвергало необыкновенную Доротею, и значит, и нас.
Не хотел принимать ее необычность – полеты, и то, что она видела как Фрези Грант, «то, чего не видят другие». Но ведь в продолжение этой фразы - «Но это дано всем, возьмите его!»
А не берут, боятся и хотят жить как все.
А нам, как всем юным существам хотелось жить по невероятно большому счету.
Хотя с виду мы были самые обычные скромные девочки, никакие не выдающиеся и даже забавные по своему, как хорошо вымытые добродушные домашние зверюшки с белой и рыжей шерсткой..."
