нас убедили, что старое не стоит ничего...Вещи существуют дольше человека, передаются из рук в руки, в них словно бы хранится человеческое тепло, оживляющее их. Они видят сны, любят и сражаются: стойкий оловянный солдатик, о котором рассказал Андерсен, игрушечные пассажиры поезда «Голубая стрела», которые спешат к бедным детям на Рождество. Простые столы и стулья с усталыми, подклеенными ножками, парковые скамейки, все в вихрях листопада и солнечных бликах, — вещи окружают людей, они бы не прочь поболтать, только вот говорят слишком быстро или медленно, и человеку сложно разобрать их шёпот, подобный тоненькому голоску Одрадека. Но теперь есть и другие вещи — несчастные вещи, неулыбчивые вещи, вещи-сироты. Они — миллионы их — заполнили все полки магазинов, они постоянно всплывают баннерами в Интернете, они голосят-взывают: «купи, купи, купи!» Ещё вчера-позавчера эти штамповки терялись на фоне добротных вещей, вещей с историей и маркой, но потом, совсем быстро, они захватили всё вокруг. На их производство уходит богатство, собранное человечеством в его допромышленной, почти иноческой технической аскезе, они (вернее, с помощью их) нас убедили, что старое не стоит ничего. Как пережитки прошлого закрылись знаменитые «комиссионки», букинисты с почётных улиц в центре городов переехали в подвалы, и только секонд-хенды ещё пытаются поддержать былую славу старьёвщиков. Себестоимость стремительно упала, даже продажей одной вещи можно окупить производство сотни, тысячи таких же товаров. Раньше почти каждая вещь находила верную руку своего хозяина, теперь она одинока на полках, вешалках и складах — среди миллионов подобий, и её утилизация стоит дороже, чем она сама. Не нужно винить эти вещи за нынешний мир потребления. Их можно пожалеть: не знавшие тёплых рук мастера, расхваленные и оболганные безразличной рекламой, бесстыдно вываленные на прилавки. Пожалеть вещи-однодневки, которые вместо долгой жизни в доме, внутри дома, в сердце дома и человеческом сердце (как любимая игрушка или скрипучий дедушкин стул) ждёт минутное — комариное — бытие и мертвенное прозябание на свалке. Мы стоим вровень с этими вещами, мы столь же малы ростом и не искушены в терпении и постоянстве. Поэтому не стоит заниматься стилизациями, этим лицемерием «богатеев», проводить время в поисках «стоящих вещей». Лучше, например, оставить в гардеробе немодную одежду. Склеить, а не выбросить разбитую дешёвую чашку. В ней тоже можно услышать звон колокольни (ложки), почувствовать в запахе чая осень в Назарете, шорох отлетающей стружки, тёплые сумерки, окончание рабочего дня: Божиего и человеческого. Максим Шмырев "В сердце дома" © Copyright: Литклуб Листок, 2014.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
