Историческая судьба мегаполисов.

Владимир Рысинов: литературный дневник

"Меня поразило в Москве обилие ворон. Первый раз они испугали меня на площади Охотного Ряда. На сине-;красной конине, привезенной к какой-;то продовольственной лавке, сидели черные с серо-;синими грудями вороны. Конина и вороны были друг другу в тон. Вороны шли к страшным, ободранным конским головам. Конская туша некрасива. Никто не пугал ворон, они не пугали никого и спокойно ходили по крепкому мясу, как грачи по пахоте.


Была весна, тепло. Я шел домой на Остоженку, где остановился. В воздухе происходил, очевидно, «день вороны». Вороны летали над храмом Христа Спасителя спиральной сетью, как будто стремясь окружить Москву. Вороны летели кучей, и я чувствовал себя как пехотинец, сминаемый атакой кавалерии. Несколько ворон (но все же много) кружились вокруг купола храма, как мухи. Это выглядело грязно. Вороны шумели, и галдели, и орали, и скрипели в воздухе над городом, полупогруженным в грязный снег. Они строились и перестраивались в воздухе. Потом несколько вороньих полков сели на дом с 11 трубами, что перед храмом. Крыша почернела. Я не знаю вороньих намерений, но намерения у них были. Может быть, то была только демонстрация.


Ночью московские вороны ночуют па деревьях Пречистенского бульвара, что у Арбата. Деревья так усажены ими, что кажется, будто листья не осыпались с ветвей осенью, а только почернели. Они сидят молчаливые и организованные.


Так вот ворон в Питере не видно.


Питер живет и мрет просто и не драматично.


Я хочу писать о нем. Кто узнает, как голодали мы, сколько жертв стоила революция, сколько усилий брал у нее каждый шаг?


Кто сможет восстановить смысл газетных формул и осветить быт великого города в конце петербургского периода истории и в начале истории неведомой?


Я пишу в марте, о начале весны. 1920 год. Многое уже ушло. Самое тяжелое кажется воспоминанием. Я пишу даже сытым, но помню о голоде. О голоде, который сторожит нас кругом


Трамваев в Питере мало. Но все же ходят. Ходят, главным образом, на окраины. Вагоны переполнены. Сзади прицепляются, особенно у вокзалов, дети с санками, дети на коньках, иногда целыми поездами.


В трамваях возят почту. Сейчас по воскресеньям платформы, прицепляемые к трамваям, возят грязь и мусор из временных свалок, устроенных на улицах. Одна из них на углу Невского и Литейного.


Петербург грязен, потому что он очень устал. Казалось бы, почему ему быть грязным? Народу мало: тысяч семьсот. Бумажки, щепки, все сжигается в маленьких домашних очагах, которые зовут в нем «буржуйками». Питер мало сорит, он слишком нищ для сора. Он грязен (в меру и меньше Москвы), он грязен и в то же время убран, как слабый, слабый больной, который лежит и делает все под себя.


Зимой замерзли почти все уборные. Это было что-;то похуже голода. Да, сперва замерзла вода, нечем было мыться, а в Талмуде сказано, когда не хватает воды на питье и на омовение, то лучше не пить, а мыться. Но мы не мылись. Замерзли клозеты. Как это случилось, расскажет история. Блокада и революция с ее ударом во вне разбила транспорт, не было дров. Вода замерзла.


Мы все, весь почти Питер, носили воду наверх и нечистоты вниз, вниз и вверх носили мы ведра каждый день. Как трудно жить без уборной. Мой друг, один профессор, с горем говорил мне на улице, по которой мы шли вместе леденея… «ты знаешь, я завидую собакам, им, по крайней мере, не стыдно». Город занавозился по дворам, по подворотням, чуть ли не по крышам.


Это выглядело плохо, а иногда как-;то озорно. Кое-;кто и бравировал калом.


Я пишу о страшном годе и о городе в блокаде. Иезекииль и Иеремия жарили на навозе лепешки, чтобы показать Иерусалиму, что будет с ним в осаде.


В будни лепешки жарились на человечьем кале, в праздники — на лошадином.


Люди много мочились в этом году, бесстыдно, бесстыднее, чем я могу написать, днем на Невском, где угодно. Они мочились не выходя из упряжи своих санок, не скидывая ярма, не снимая веревки, за которую тащат эти санки.


Здесь была сломанность и безнадежность. Чтобы жить, нужно было биться, биться каждый день, за градус тепла стоять в очереди, за чистоту разъедать руки в золе.


Потом на город напала вошь; вошь нападает от тоски.


Теперь несколько слов о градусах.


Мы, живущие изо дня в день, вошли в зиму без дров. Достать по талонам было очень трудно: нужно было выдержать стояние в двух холодных враждебных очередях, да талонных дров не хватало и на кухни.


Чем мы топили? Немногие из уцелевшей буржуазии, перешедшей на торговлю сахарином и еще чем-;то невесомым, топили дровами. Мы же топили всем. Я сжег свою мебель, скульптурный станок, книжные полки и книги, книги без числа и меры. Если бы у меня были деревянные руки и ноги, я топил бы ими и оказался бы к весне без конечностей.


Один друг мой топил только книгами. Жена его сидела у дымной железной печурки и совала, совала в нее журнал за журналом. В других местах горели двери, мебель из чужих квартир. Это был праздник всесожжения. Разбирали и жгли деревянные дома. Большие дома пожирали маленькие. В рядах улиц появились глубокие бреши. Как выбитые зубы, торчали отдельные здания. Ломали слабо и неумело, забывали валить трубы, били стекла, разбирали одну стопку вместо того, чтобы раскручивать дом, звено за звеном, как катушку. Появились искусственные развалины. Город медленно превращался в гравюру Пиранези.


А мороз впивался в стены домов, промораживал их до обоев. Люди спали в пальто и чуть ли не в калошах. Все собрались в кухни; в оставленных комнатах развелись сталактиты. Люди жались друг к другу, и в опустелом городе было тесно, как в коробе с игрушками. Священники в храмах совершали литургию в перчатках и ризах на шубах. Больные, школьники, все мерзли. Полярный круг стал реальностью и проходил где-;то около Невского. И тогда открылись могилы старых домов; на Невском сняли и сожгли леса на перестраиваемых зданиях, и они вновь появились, старыми, мертвыми стенами.


Строящимся домам отказали в рождении: у них тоже сняли леса.


Да, я еще забыл сказать, что у мужчин была почти полная импотенция, а у женщин исчезали месячные.


Это было вовсе не сразу, и волны голода то ослабевали, то захлестывали всех с головой.


Когда давление не превышает определенной силы, то предметы изменяют свою форму разнообразно, но когда давление громадно, то перед ним равны и крепость соломы, и крепость железа. Оформливается однообразно.


В Петербурге давление было чрезвычайно. Петербуржцы имели одну судьбу; все переживалось какими-;то эпидемиями. Были месяцы резиновых подошв, когда все магазины имели вывеску белую с синим и красным и торговали резиновой пластиной; были месяцы комиссионных магазинов, когда все продавали, все в разных лавках со странными именами — «По-;ко-ко»; был месяц падающих лошадей, когда каждый день и на всякой улице бились о мостовую ослабевшие лошади, бессильные подняться; был месяц сахарина, когда в магазине нельзя было найти ничего, кроме пакетиков с ним.


Был месяц, когда все ели одну капусту, — это было осенью, когда наступал Юденич. Был месяц, когда все ели картофельную шелуху. А перед этим все ели какаовое масло.


Питер шел стадом, стадо бросалось в разные стороны; лиц не было, они раздавились. Но да будет слово мое сейчас о лошадях. Трудно быть лошадью в Петербурге. Покормленная, она падает на камнях и бьется, бьется, силясь уцепиться ногами без шипов за голые, круглые, всегда круглые голыши.


Мы жалели наших лошадей. Когда падала еще одна, к ней бежали люди со всех сторон, не с панелей, панелей не стало — все ходили по середине, — и подымали ее изо всех сил, не боясь даже чесотки.


Но редко подымается падающая лошадь. Она падает и лежит. У головы ее кладут сено; первый день она жует его, мотом лежит неподвижно рядом; она не может уже поднять голову. Потом приходят собаки.


Собаки не рвут мертвой лошади. Они питерские, неумелые собаки; искусство рвать мясо ими утрачено.


Сперва люди вырезывают из туши украдкой куски, и в обнаженное мясо вгрызаются обрадованные псы. Иногда приходится встретить конский хвост или конскую часть там, где не помнил конского трупа. А если везут мертвую лошадь на салотопенный завод, то голова ее висит с телеги, и ослабленные губы свисают и как будто текут. Конские кости (хребет и ребра), лежащие всю зиму в конце Ямской, напомнили мне о караванных дорогах: там кости лежат еще гуще.


Кошкам было хуже. Я не видел кошек на трупах, но раз мне пришлось, идя к знакомому, увидеть кошку у его двери. Она стояла и ждала. Вид у нее был худой, но корректный. Не знаю, какие отношения были у нее с домом, у двери которого она стояла. Я вышел потом, посидев не более часа. Кошка лежала на боку спокойная, но мертвая.


И кошки спокойно умирают в Петербурге.


Теперь о собаках. Не буду описывать собачью жизнь, я недостаточно внимателен для нее. Помню только собак нищих. Одна стояла на углу Симеоновской и Моховой, другая на Пантелеймоновской у церкви, третья на углу Греческого и Бассейной. Два фокса, один пудель (пудель на Бассейной). Они стояли и служили на задних лапах или стояли и просто лаяли. Люди приходили и приносили им пищу. Стояли они месяцами, потом исчезли.


Вернемся к людям. Как трудно везти санки с дровами или санки с мебелью, особенно тогда, когда стаял снег или не подкованы полозья. Или биться на скользком льду и, падая, мечтать о крепких, цепких копытах с шипами.


Я не забуду тоски скрипящих полозьев. Умирали просто и часто. Ведь я говорю об общем. В столовой «Дома литераторов», где пахло плохим обедом и у стен сидели и дремали ушедшие из квартир люди, которые уже были присоединены морозом и тьмой к хаосу. Во тьме, на стене, всегда висела одна, две, три фамилии умерших. Кто-;то назвал это дежурным блюдом.


Умрет человек, его нужно хоронить. Стужа студит улицу. Берут санки, зовут знакомого или родственника, достают гроб, можно напрокат, тащат на кладбище. Видел и так: тащит мужчина, дети маленькие, маленькие подталкивают и плачут. Что было на кладбище — не знаю, я слишком невнимателен.


Из больниц возили трупы в гробах штабелем: три внизу поперек; два вверху вдоль, или в матрасных мешках. Расправлять трупы было некому — хоронили скорченными.


Голод. Мы так сжились с голодом, как хромой с хромотой.


Голод и кипяток утром. Ссора за обедом в семье из-за пищи. Голод ночью. Мы голодали покорно. Голодные говорили с голодными о голоде. Трудно смотреть, как ест кто-;нибудь. Я видел, как человек ел воблу, а другой, пришедшей к нему в гости, украдкой брал с края тарелки кости и головки рыбы и ел здесь же. Оба притворялись, что это ничего, что это так и нужно. Пища перестала питать. Когда она была, ее ели, но не насыщались.


Мы ели странные вещи: мороженую картошку, и гнилой турнепс, и сельдей, у которых нужно было отрезать хвост и голову. чтобы не так пахли. Мы жарили на олифе, вареном масле для красок, сваренном со свинцовой солью. Ели овес с шелухой и конину, уже мягкую от разложения. Хлеба было мало. Сперва он был ужасен, с соломой и напоминал какие-;то брикеты из стеблей, потом хлеб улучшился и стал мягким. Мы ели его сознательно.


Голод и желтуха. Мы были погружены в голод, как рыба в воду, как птицы в воздух.


Одна знакомая вышла замуж за повара коммунальной столовой, другая за шофера, торгующего краденым керосином. Он пожалел ее и дал ей хлеба и шнурованные ботинки до колена. Если бы был невольничий рынок, на котором можно было бы продать себя за хлеб, он торговал бы бойчее всех лавок с сахарином.


Кругом города была деревня. Прежде город тянул все из нее, рос и пух, красивея. Теперь город тает в деревне, как мыло в воде. Ушли люди; вспомнил о земле и уехал в деревню лавочник и парикмахер; уехал с завода квалифицированный рабочий. Поползли и другие, кто мог. Потом деревня раздела город. Взяла за хлеб и картошку портьеры и посуду за жир. Обратный мешочник, человек крепкий и серьезный, владелец своего хозяйства и охранитель собственной шкуры, с обратным мешком вывозил все из города. Золото, граммофоны, образа, платье, кажется, все, кроме книг.


Как мы были одеты. Костюм женщины, купленный спекулянтом, был такой: валенки, свитер, теплая шапка и котиковое пальто. Костюм наших женщин не помню. Я не смотрел на них: было жалко. Мы одевались, как эскимосы. Носили, кто достал, валенки, носили полушубки и просто пальто, подпоясанные ремнем, обертывали голову платками, носили солдатские брюки навыпуск, но, главное, все донашивали. Помню какие-;то остатки военного обмундирования. Носили суконные туфли, оборачивали ноги тряпками или носили галоши на голую ногу или на ногу в тряпках. Но многие были каким-;то чудом обуты. Так многие каким-;то чудом не умирали. Старые запасы города убывали, но не обрывались совсем. На руки надевали самодельные варежки. Когда надевал варежку на левую руку, казалось, что она с правой, когда надевал на правую, она была с левой.


Мылись мы редко, и то наиболее крепкие.


Временами казалось, что сейчас больше уже будет нельзя… Вымерзнут все ночью по квартирам. Раны были так глубоки. А раны без жиров не заживают. Царапина гноится. У всех были руки перевязаны тряпочками, очень грязными. Заживать и выздоравливать было нечем. И город великий, город все жил. Он жил своею городскою душою, душою многих, как горит угольная куча под дождем. Из темных квартир (о темнота, и копоть маленького ночника, и ожидание света!) собирались в театры. Смотрели на сцену. Голодные актеры играли. Голодный писатель писал. Работали ученые.


Мы собирались и сидели в пальто, у печи, в которой горели книги. На ногах были раны; от недостатка жиров лопнули сосуды. И мы говорили о ритме, и о словесной форме, и изредка о весне, увидать которую казалось так трудно.


Так делали многие, так делали старики профессора в сыпнотифозных квартирах. Казалось, что мы работаем не головным, а спинным мозгом. Нева бежала подо льдом, бежала, а мы работали.


Я понимаю тех, кто бился у подступа к Петрограду и отбил его. В городе, истощенном дотла, было тепло и жар горячечного больного. Город был болен великой болезнью — революцией. Этот умирающий Петербург не стал провинциальным, идущие от него таяли от его жара. Немногие знали о том, что они горят, но многие горели.


Авторство: 
Копия чужих материалов
Использованные источники: 
Виктор Шкловский
ПЕТЕРБУРГ В БЛОКАДЕ . Том 1. Революция
Комментарий автора: 
Некоторые подумали что это про 40е годы.


Нет это про 20 е


Ви;ктор Бори;сович Шкло;вский (12 Шум и Гам января 1893, Санкт-;Петербург, Российская империя — 5 декабря 1984, Москва, СССР) — русский советский писатель, литературовед, критик и киновед, сценарист. Одна из ключевых фигур русского формализма.


@История#Россия  
@Лидеры обсуждений#Перспективный чат  
@Россия#Марксисткая ересь жидовствующих#История  
Блог пользователя basil10 | Войдите или зарегистрируйтесь, чтобы отправлять комментарии
Комментарии


alexsword17:04
Численность населения города тогда сократилась разика в 3.


Войдите или зарегистрируйтесь для комментирования


Йоган17:43
20-е слишком разные , чтобы их объединять фразой  в 3 раза


разбег в 3 года дает 50% увеличения от "дна" в 1920 году


--https://www.demoscope.ru/weekly/2004/0163/tema01.php


Третье сокращение численности населения… и последнее?
Войдите или зарегистрируйтесь для комментирования


basil1017:46
В 1920 году численность населения города достигла минимума за период Гражданской войны — около 720 тысяч человек. В том же году стоимость всей валовой продукции петроградской промышленности составила лишь 13% от уровня 1914 года.


Войдите или зарегистрируйтесь для комментирования


Йоган18:30
выбрал бы др-го царя, а не этого-;-"несчастный вырождающийся царь, с его ничтожным, мелким и жалким характером, совершенно глупый и безвольный, не ведая, что творит, губит Россию"


не предай белые Россию уйдя под командование англичан и французов....бог знает что вышло.( Хоть у Черчиля ,хоть у генерала Слащева можно прочесть)


но..."Патриотизм, как это нередко бывает в эпоху упадка, был совершенно чужд значительной части аристократии..."---


поэтому , как писал князьТрубецкой, и денег не могли собрать на белое движение.  ток мо из госбанка 30 лямов успелить вытащить....никто не хотел давать денег белым.  


Заканчивайте с фиглярством.


Войдите или зарегистрируйтесь для комментирования


alexsword18:27
Речь об этом периоде.  Голод, хаос и бандитизм создают неблагоприятную среду для проживания в мегаполисе, оторванном от земли.


1916 - 2.4 млн человек


1920 - 0.74 млн человек   


https://web.archive.org/web/20110728185425/http://demoscope.ru/weekly/2004/0163/tema01.php


Третье сокращение численности населения… и последнее?
Войдите или зарегистрируйтесь для комментирования


Йоган18:32
написано автором 20-е


1923----1,093 млн и дальше только плюсы. в Лондоне то же можно найти в 30-е потерю 1 млн...


Войдите или зарегистрируйтесь для комментирования


ronnix17:12
И за это немцы никак не ответили...


Войдите или зарегистрируйтесь для комментирования


Осмомысл17:18
А при чем тут немцы? Отвечать не они должны.


Войдите или зарегистрируйтесь для комментирования


ronnix17:52
Да, тут я ошибся. 


Войдите или зарегистрируйтесь для комментирования


Йоган17:27
Нет это про 20 е


Что хотели этим сказать? НЕ хочется ли разместить описание Лондона  этого же времени? 


Там есть что прочесть.


Или ЭДПН?


Или опять про красных и белых? 


или вот так-;--https://statearchive.ru/655--гос архив дневник


 Борис Владимирович Никольский, потомственный дворянин,  глубоко верующий сын священника, один из основателей "Русского собрания", идеолог "Черной сотни" и один из ведущих лидеров радикального крыла Союза Русского Народа, автор знаменитой Всеподданнейшей Речи в Высочайшем Присутствии, по произнесении которой был милостиво удостоен Высочайшей Аудиенции и Беседы у царя.


----"Несчастный вырождающийся царь, с его ничтожным, мелким и жалким характером, совершенно глупый и безвольный, не ведая, что творит, губит Россию. Не будь я монархистом — о, Господи! Но отчаяться в человеке для меня не значит отчаяться в принципе"--


Дневник Бориса Никольского // Красный архив. — 1934. — Т. 2 (63). — С. 80
Так что вы хотели сказать автор?


-;


-


Предлагаю другое..про БПЛА


Вот завод Камова в 1998 за свои ср-ва  сделал БПЛА  К-137  х-ки супер, но почему-;то он не пошел в пр-во..  Теперь читаем Пухова


Государственный архив Российской Федерации - ГАРФ - Презентация издания дневника Бориса Никольского
Войдите или зарегистрируйтесь для комментирования


basil1017:24
В Лондоне тоже население в три раза сократилось?


И местные большевики не давали ввозить продовольствие?


Войдите или зарегистрируйтесь для комментирования


Йоган17:31
В Лондоне тоже население в три раза сократилось?


  Так сравни  и напиши.  И данные откуда что в СПб в 3 раза сократилось?


О Георге 5 его самые преданные сторонники тоже писали в эпитетах :" ничтожный, мелкий, безвольный?"


Пожалуйста все со ссылками на архивы.  


Войдите или зарегистрируйтесь для комментирования


basil1017:34
писать не мешки ворочать


Да население Петербурга при большевиках сократилось с 2,4 млн до 750 тыс к 1921 году


Войдите или зарегистрируйтесь для комментирования


basil1017:35
XX век для Санкт-;Петербурга-Петрограда-Ленинграда был противоречивым, полным поворотных событий. Экономику XX века невозможно описать одним словом: дореволюционный Петроград, революция, Гражданская война, НЭП, социалистическое строительство, тяжёлые военные годы, блокада, послевоенный подъём промышленности, смена уклада на капиталистический в 90-е годы — вот только некоторые вехи, влиявшие на экономику города, порой разворачивая её на 180 градусов. А 1917 год поделил всю жизнь страны и мира на "до" и "после".


В начале XX века Петербург развивался быстрыми темпами. Увеличивалась численность населения, с 1,5 млн в 1903 году до 2,5 млн в 1917. К 1912 году в Петербурге впервые рост населения происходит за счёт естественного прироста населения, но в годы Первой мировой войны эта тенденция была нарушена, и город стал расти за счёт беженцев из западных областей России. В 1915 году власти серьёзно рассматривали вопрос об ограничении численности населения вплоть до насильственного удаления части горожан из Петрограда.


Ещё более резко изменится численность населения в первые годы Советской власти. За 4 года — с 1917 по 1921 год — численность населения снижается в 3 раза с 2,5 млн человек до 700 тыс. Это была первая в истории Петербурга "демографическая яма".


https://www.dp.ru/a/2021/04/30/Sploshnie_potrjasenija_jekon



Ограничение населения Петербурга и засилье китайских мигрантов
Главные потрясения и прорывы в экономике и промышленности Петербурга XX века — в обзоре, подготовленном в рамках спецпроекта "Четыре века делового Петербурга".
Войдите или зарегистрируйтесь для комментирования


Sdubanah17:35
Если бы большевики не пытались как-;то налаживать продовольствие, - не было бы: "то все жрут капусту, то каковое масло. " Я понимаю, что Вы имели сказать, приводя этот текст. Но дурашливые пляски на костях красно-;белых разборок нелепы: Ваши мрии о булкохрусте ничем не лучше мрий о построении коммунизма. Нет уж ни той буржуазии, ни дворян, ни пролетариата.


Войдите или зарегистрируйтесь для комментирования


basil1017:38
Ввоз продовольствия был ограничен. Изучайте историю. Большевики блокировали его с помощью продотрядов.


Также выезд мужского населения был ограничен. 


А вот царь ничего не пытался поэтому в городе не было голода и жило 2,5 млн. душ


Войдите или зарегистрируйтесь для комментирования


Дядя Ваня17:37
"В Лондоне тоже население в три раза сократилось?


И местные большевики не давали ввозить продовольствие?"


- Юденич был большевиком?  Вот новость! Британская эскадры в Финском заливе видимо тоже...


Войдите или зарегистрируйтесь для комментирования


basil1017:38
Юденич никогда не контролировал Петербург


Войдите или зарегистрируйтесь для комментирования


Дядя Ваня17:48
Юденич никогда не контролировал Петербург"


- Зато замечательно блокировал подвоз продоврльствия вместе с британским флотом. А то с чего бы блокада случилась? 


И руководил всем этим скотством британский генирал  Ф. Марч. 


Войдите или зарегистрируйтесь для комментирования


basil1017:42
Блокаду устроили большевики запретив ввоз продовольствия по земле


Никакой британский флот ничего не блокировал.


Войдите или зарегистрируйтесь для комментирования


Дядя Ваня17:51
Блокаду устроили большевики запретив ввоз продовольствия по земле"


- Конечно, большевики голодом себя решили уморить? Вы хоть какую-;то минимальную логику в собственном вранье соблюдайте :)


Войдите или зарегистрируйтесь для комментирования


basil1017:54
статья Виктора Шкловского так и называлась: "Петербург в блокаде". На первый взгляд странное заглавие - в течение всей Гражданской войны Петроград ни разу не был взят в кольцо какими-;либо войсками. И все же блокада действительно была. Ее установили новые хозяева города - большевики.
Внешнее кольцо этой блокады составляли заградотряды, которые арестовывали всех крестьян, пытающихся привезти в Питер картофель, овощи, муку, хлеб, молоко для продажи или натурального обмена. Коммунисты объявили мешочников и спекулянтов вне закона, и облавы на них велись повсюду.
Не менее страшно было и внутреннее кольцо, в котором оказался почти каждый петроградец: постоянные обыски, реквизиции любых мало-;мальски ценных вещей (вплоть до мебельной обивки), незаконные аресты и, конечно же, голодомор.
Уже в конце мая 1918 года Петросовет принял постановление о классовом пайке. Отныне все жители города разделялись на четыре категории. Рабочим полагалось по 1/2 фунта хлеба в сутки, служащим - 1/4 фунта; "лицам не рабочим и не служащим, живущим своим трудом", - 1/8 фунта, и, наконец, "нетрудовым элементам" - 1/16 (напомню: фунт - 409 граммов). В дальнейшем размер пайков, конечно, менялся. Иногда уменьшаясь: к примеру, в мае 1919 года норма рабочим была урезана до осьмушки, что вызвало массовые забастовки. Иногда увеличиваясь, но повышения эти всякий раз оказывались крайне незначительными.
Еще одно воспоминание, принадлежащее перу первого в России профессора социологии Питирима Сорокина: "<Люди> умирают от тифа, гриппа, воспаления легких, холеры, истощения и от всех десяти казней египетских. Друга, которого сегодня видел живым, завтра найдешь мертвым. Собрания профессорско-;преподавательского состава <Петроградского университета> теперь немногим отличаются от поминок по нашим коллегам". И это не было преувеличением. За годы большевистской блокады только в научном мире Петрограда преждевременно ушли из жизни историки академики М. Дьяконов и А. Лаппо-;Данилевский, филолог академик А. Шахматов, экономист М. Туган-;Барановский, лингвист и этнограф академик В. Радлов, профессор геологии А. Иностранцев, главный хранитель Эрмитажа Э. Ленц, известный пушкиновед П. Морозов...
Вымирание северной столицы было организовано новой властью, чтобы избавиться от "нежелательных элементов" и сломить оставшихся, ведь хронически голодный человек становится настолько апатичным и равнодушным, что готов покориться своей судьбе и за хлебную корку продаст душу хоть дьяволу.


https://nvspb.ru/2006/09/01/zabuetaya_blokada-;32040


ЗАБЫТАЯ БЛОКАДА | Невское время
Войдите или зарегистрируйтесь для комментирования


Дядя Ваня18:22
Цитата из статьи Шкловского:


"Я понимаю тех, кто бился у подступа к Петрограду и отбил его."


Войдите или зарегистрируйтесь для комментирования


igor.kh17:19
Скоро, скоро, басил оправдает художника с австрии все к этому идет


Войдите или зарегистрируйтесь для комментирования


basil1017:28
разместить произведение советского писателя это ФОШЫЗМ!


Войдите или зарегистрируйтесь для комментирования


vovbel17:21



Войдите или зарегистрируйтесь для комментирования


hostas17:54
Странно, что имея такой опыт, власти не подготовились к блокаде 40х.


До октября симулировали мирную жизнь, а потом начался кошмар.


Учитывая географическое положение города, темпы продвижения войск, можно было спрогнозировать и принять какие то меры. Но нет.


Потом рвали волосы : в докладах все хорошо, а немцы Шлиссельбург взяли.


Войдите или зарегистрируйтесь для комментирования


Владимир Станкович17:58
Во первых Петербург переимновали по русски еще при Кошкобое Последнем. Во вторых - базилька 10й вероятно учился уже в ельцынской шокле в проклятых 90х и не читал книг про Гражданскую войну -где подобное и даже похлеще описано многократно. 


Войдите или зарегистрируйтесь для комментирования


Дядя Ваня18:04
Это была не первая попытка блокады Петрограда. Первая случилась весной 1919.


Войдите или зарегистрируйтесь для комментирования


basil1018:33
Точно: процветание Петербурга-;Петрограда-Ленинграда достигло при большевиках невиданных высот"


Статья "Виктор Шкловский: Петербург в блокаде" - с сайта Афтершок https://aftershock.news/?q=node/1523987



Другие статьи в литературном дневнике:

  • 11.07.2025. Историческая судьба мегаполисов.