Злая критика

А можно ли из топора сварить кашу? Можно. Топор для того и существует, чтобы варить его в закопченном чугунном, желательно, котелке, в духовом шкафу. И лучше делать это летом, в южных широтах, когда жарко, душно, солнечно. Всё вокруг должно томиться, печься, изнывать, стенать, раскалываться. Высокие температуры ускоряют движение атомов, как в живых, так и в неживых телах.

Топор следует настрогать на щепу, смазать маргарином и уложить, полив рыбным бульоном, в чугунок. И обязательно - три луковицы сверху, для антуража. Металлическую часть топора следует тихо, тайно, с загадочным лицом, выбросить из окна, под утро, чтобы никто не заметил остроты момента и не смог предъявить. К тому времени каша как раз будет полностью готова.

Теперь необходимо усесться ровно, при людно, вольготно, с глубокой миской каши и начать ее есть. При этом надо громко чавкать, облизываться, капать слюной, размазывать кашу по щекам, сморкаться, всхлипывать от удовольствия, смакуя каждую ложку и растягивая удовольствие. Также можно постанывать, притопывать ногами, облизывать пальцы, тарелку, стол и удовлетворенно закатывать глаза.

Я понимаю, что нам, жителям северных территорий, вероятно, никогда не понять их, южан. Темперамент не тот. Мы - холодные, сдержанные и раccудительные. Климат такой. Эмоциональный настрой не совпадёт никогда, ни при каких обстоятельствах. Но в любом случае в литературном произведении должен быть предмет. Тема. А если его (ее) нет? Если дырявые поношенные носки смешать со стаканом муки, яйцами, сахаром, солью, добавить корицы и гвоздики, и замесить тесто - это может быть даже забавно для повара. Но носки останутся носками.

Изумление охватывает от этой вопиющей телесной откровенности, от этого пыльного житейского сора в желтом пластмассовом совочке, от чужих усатых тараканов, от несвежих поношенных физиономий, от потрепанного застиранного нижнего белья, развешанного на веревке через весь двор для всеобщего обозрения. Таинственная жизненная возня призвана вызывать чужое любопытство.

Признак жанра и сверх идею в данном конкретном случае можно обозначить. Это - тотальное стихийное и неконтролируемое сексуальное вожделение, приводящее в движение весь скрипучий механизм жизни. И обязательное условие - чувство вины, раскаяния, терзания, стыда, но в раскладе позднего средневековья. Тяжкое наследие советского режима. И местечковых нравов. Перехлест эмоций становится необходимостью, источником энергии. Именно он питает всю эту словесную пёструю альпийскую горку, возведённую на пустыре.

Естественный природный ландшафт всегда гармоничнее избыточной искусственной альпийской горки, неотвратимо приходящей в запустение без тщательного ухода.

И кто-то непременно с великодержавным пафосом назовет подобную доморощенную экспансивную писанину "литературой". Ужос.

…Ощущение такое, словно демонстрировали снятый скальп, надетый вместо парика. И к нему – котлету из чьих-то волос и ногтей. И мух, упавших в простоквашу. И так далее. Всё это омерзительно до жути. И это чьи-то миры, тем не менее, в которых привычно и комфортно. За рамками разумной эстетики.

У Раскольникова тоже был топор….

Другие статьи в литературном дневнике:

• 30.09.2012. Шуберт.
• 28.09.2012. Не коммунизм
• 25.09.2012. И тогда...
• 19.09.2012. Господи, прелесть то какая...
• 17.09.2012. Зачем?
• 10.09.2012. Про книги
• 05.09.2012. Злая критика