Вот и кончилось лето

Как оно прошло? Мой автобиографический романа «Ветер в кулере» охватывает как бы весь мой период жизни профессионального игрока в покер, начиная с 2013 года, и даже раньше, и до настоящих дней, но построен на подробном описании конкретно 2016 года. Год там поделён по временам года, есть и отдельная глава, посвящённая лету. Так как жизнь покериста однообразна, то это лето прошло примерно также, как и прошлое. Так что эта глава вполне годиться для описания и нынешнего лета:

«Летом в покер я играл меньше, сессию закрывал часа в 3 дня, садился на свой велосипед и ехал на дачи.

До дач было километров семь. Дорога туда шла по пустынному шоссе. Этим шоссе пользовались в основном только жители небольшого села Петровки, которое находилось сразу же за мостом через речку Бузулук, и нефтяники Курманаевского месторождения, факел которого виднелся за Петровкой. Поэтому движения по шоссе практически никакого не было. Миновав окраины Курманаевки, я, наконец, оказывался на просторе. По обе стороны от высокой насыпи шоссе стелились заливные луга. Слева виднелся Майский лес, за которым тянулось полотно однопутной железной дороги. Поворот на дачи находился перед мостом. Но сначала, пока длилось ещё особенно жаркое полуденное время, я ехал за Петровку купаться. Я находил место, где никого не было, и плескался на мели. Вода была тёплой, как парное молоко, а песок пляжа обжигал ступни ног.

Искупавшись, я выбирался на высокий берег, где лежал мой велосипед. Река блестела внизу в солнечных лучах, пряно пахло полевыми цветами и травами, в белёсо-голубом небе вяло плыли белые кучевые облака, а за леском по железнодорожной насыпи неслышно шёл поезд. И каждый раз момент после купания был какой-то летней идиллией. Правда, это ощущение длилось всего несколько десятков секунд. Я ещё у Альбера Камю вычитал, что пейзажем нельзя долго любоваться – проходит совсем немного времени, и очарование пропадает. Но дело было не только в этом. Я никогда не мог полностью расслабиться, почувствовать себя спокойным, тем более, счастливым. Даже в этой идеалистической картине лета меня что-то беспокоило, настораживало. Как будто в ней была скрыта какая-то червоточина.

Кстати, на тему земного рая. 26 июня на пляже одного из островов Фиджи были найдены два труппа: мужской и женский. Ими оказались граждане России Наталья Герасимова и Юрий Шипулин – уже пожилые люди, гражданские муж и жена. На Фиджи они приехали пять лет назад из Рязани, завели ферму, выращивали овощи. В последние время они испытывали финансовые трудности. Им нечем было платить за аренду земли. В общем, их убили. Как тут не вспомнить Агату Кристи с ёё романом «Зло под солнцем». Лично я, отправляясь на велосипеде на дачи, всегда брал с собой «бабочку».

Искупавшись, я ехал на сами дачи. Эти дачи были уже несколько лет как заброшены. Домики разобрали, деревянные изгороди сгнили, а железные столбы и сетку сняли на металлолом. Участки заросли деревьями и высокой травой, однако, среди этих дебрей можно было ещё найти яблони, вишню, черёмуху, тернослив, несколько кустов чёрной, красной и лесной смородины, крыжовник и даже полянки с клубникой. По заросшей травой грунтовой дороге с глубокими колеями я пробирался на свой участок. Неизвестно зачем, наверное, по привычке, я всё ещё пытался поддерживать на нём хоть какой-то порядок. Полол траву, обрезал разросшиеся кусты, латал изгородь. На даче стоял огромный касемсотовский баллон с водой, и когда во время полки или другой работы мне становилось совсем жарко, я обливался по пояс водой из этого баллона, остужая тело. Закончив дела на своём участке, я шёл по дачам собирать яблоки и ягоду. Потом выливал остатки питьевой воды из пятилитровой бутылки, которую брал с собой, в баллон, выбирался на шоссе и часам к семи вечера возвращался домой. Интересно, что мне всегда было неохота ехать ни на дачи, ни на речку, но возвращался я непременно в хорошем настроении и никогда не жалел о поездке. Видимо, природа, а также движение и на меня оказывали какое-то благотворное влияние.

Случались со мной и маленькие приключения. Например, уже в конце июля я попал под сильный дождь. К тому времени температура поднялась до 40 градусов и продержалась так до конца августа. В этот период часто выпадали дожди. К вечеру напаривало туч, начинали сверкать молнии, гремел гром, потом ливнем выливался дождь, тучи расходились, и снова выглядывало умытое солнце. Эти дожди не приносили даже временного облегчения от жары, наоборот, духота после них только усиливалась. Поэтому, в тот жаркий июльский день, собирая на дачах в банку перезрелую вишню, обливаясь потом и услышав над головой громыхание грома, я не придал этому значения. Я думал, что даже если дождь начнётся, то он не продлиться долго, и я его спокойно пережду.

Дождь всё-таки пошёл, и я укрылся от него на своём участке под кустами. Дождь был сильный, с грозой. Вся картина вокруг резко изменилась. Потемнело, теперь дачи выглядели неприветливыми, даже страшными. Я скоро промок до нитки. На этот раз ощутимо похолодало, и меня бил озноб. Я прождал так, наверное, часа два, а дождь всё не кончался. Наконец, я выждал момент, когда дождь временно ослаб, кое-как добрался по раскисшей дороге с бегущими мутными ручьями и мокрой травой по колено до шоссе. И рассекая на велосипеде огромные лужи, приехал домой. Хорошо, что в этот раз на шоссе мне не встретилась ни одна машина, иначе я с ног до головы был бы в грязи. Только принятая сразу же горячая ванна спасла меня от простуды. А дождь тем временем припустил с новой силой.

Запомнилось мне ещё такое впечатление. Где-то в середине августа в конце дачных участков нефтяники поставили небольшую вышку. Меня это несколько расстроило, потому что я не любил, чтобы на дачах кто-то нарушал мой покой. Поэтому в следующий раз я ехал на дачи с ещё большей неохотой, чем обычно. Уже с шоссе я заметил, что вышка по-прежнему стояла. Однако добравшись до дачных участков, я понял, что вышка не работала, было тихо. Переделав все обычные дела на своём участке, я отправился бродить по дачам. Подойдя немного ближе к вышке, которая виднелась за зелёной шапкой деревьев, я краем уха уловил какое-то пение. Сначала я подумал, что, может быть, в вагончике у охраны работает телевизор или радио, но скоро понял, что это было что-то другое. Очевидно, свистела какая-то железка на ветру. Свист был очень тонкий и мелодичный, словно работал передатчик, посылая кому-то непонятные сигналы. Сама вышка, установленная на растяжках, напомнила мне вдруг треножники марсиан из «Войны миров» Герберта Уэллса. Среди зелени деревьев, на фоне выцветшего голубого неба вышка и впрямь смотрелась чужеродным объектом. Точно также странно было слышать среди пения птиц, жужжания насекомых, шелеста листвы этот металлический переливчатый свист. Он тоже казался чужим среди этих звуков. Когда я уезжал с дач, треножник всё ещё продолжал свою заунывную перекличку со своими собратьями.

А в конце августа я стал свидетелем степного пожара. Уже по пути на дачи я заметил, что горит сухая трава за Майским лесом. Ветер был западный и гнал огонь в сторону дач. Приехав на дачи, я забыл про пожар, но он скоро о себе напомнил. Сначала я почувствовал запах дыма. Это был уже запах осени. А через некоторое время над деревьями показались и сами клубы дыма. Скоро все дачи заволокло мглой, которая становилась всё гуще и гуще. За деревьями я не мог разглядеть, насколько близко подошёл пожар к дачам. Стало как-то тревожно, и я решил поскорее уносить ноги, пока не поздно. Когда я выбрался на шоссе, картина степного пожара предстала передо мной во всём своём величии. Огонь бушевал во всю, горел уже Майский лес, и клубы густого белого дыма высоко поднимались в небо. Ветер продолжал гнать огонь на дачи. На этот раз на обочине шоссе мне встретилось несколько стоящих машин. Вышедшие из них люди заворожено смотрели на пожар.

Через пару дней я снова поехал на дачи, на этот раз с чувством тревоги. Выехав на шоссе, я просто не узнал местность. Весь луг слева от шоссе, вплоть до самой железнодорожной насыпи, включая Майский лес, стали чёрными от гари. Ближе к мосту огонь перекинулся через шоссе, и сгорела часть луга справа от дороги. На гари сидело огромное количество таких же чёрных грачей, которые уже начали сбиваться в стаи, готовясь к перелёту на юг. Эти чёрные лоснящиеся грачи на гари почему-то показались мне похожими на чертей. Было такое ощущение, словно бы я попал в какой-то Мордер. Просто сердце кровью обливалось, глядя на всю эту черноту. Доехав до моста, я увидел, что огонь остановился перед самыми дачами, и я немного успокоился.

Наконец, уже в начале сентября, как оказалось, в последний раз, когда я в этом году побывал на дачах, в самом начале дачных участков, под яблоней, на которой ещё были яблоки, я обнаружил мёртвую сову. Это была моя старая знакомая. В первый раз эту сову я увидел ещё в середине лета. Я копался на своём участке и краем глаза заметил какое-то движение. Повернул голову и увидел летящую сову. Она летела совершенно неслышно. Позже, когда уже начали поспевать яблоки, я ещё раз мельком увидел её. Я пробирался к одной из яблонь на окраине дач, подошёл к дереву уже вплотную, как вдруг тёмная тень бесшумно поднялась с него и улетела. Я понял, что это была сова. Как-то на своём участке, на деревянном заборе, я обнаружил расклёванную тушку мыши. Это явно была Сонина работа. Наконец, где-то в середине августа я смог разглядеть сову уже во всех подробностях. Я продирался через какие-то дебри, неожиданно передо мной открылась небольшая полянка, на которой на кусках шифера сидела она. Сова была большая, светло-коричневая с тёмными пятнами. Она меня заметила, тут же бесшумно снялась с места и скрылась в зелёной чаще. И вот теперь я нашёл её мёртвой. Было видно, что она погибла совсем недавно: её пёрышки были ещё блестящие и пушистые. То ли её кто-то убил, то ли она умерла сама – было трудно понять.

Потом я часто вспоминал Соню. Вот я дома, в тепле, располагаюсь с удобством, играю в покер, или обедаю, пью кофе, или вечером стою и смотрю в окно спальни на горящий фонарь, а ты, Соня, лежишь там, под яблоней. Пока ещё ночи не такие холодные, а днём бывает даже жарко, на яблоне ещё много листьев, сквозь которые видно голубое небо. Ты лежишь под яблоней, в траве, на ещё тёплой земле, жужжат пчёлы, пропорхнет мимо поздняя бабочка, упадет последнее яблоко и будет источать свой тонкий аромат. Но постепенно дни станут холоднее, пойдут дожди, с яблони облетит листва. А там начнутся и заморозки. Наступит зима, снег будет падать и падать. Он укроет тебя, Соня, своим белым одеялом, точно саваном. И это хорошо. Ведь негоже мёртвому лежать неприкрытым. А весной, когда вновь высоко поднимется солнце и растопит своими лучами снег, от тебя, Соня, не останется и следа на земле.

Так прошло лето.»

Другие статьи в литературном дневнике:

• 24.08.2017. Вот и кончилось лето