Феномен женской прозы в современной литературе

Введение

Понятие «женской прозы» существовало достаточно давно, однако документально оно оформилось сравнительно недавно. В конце 80-х-нач.90-х гг XX века стали появляться целые сборники женской прозы, что бесспорно являлось значительным литературным прорывом.
Если мы обратимся к культурологическим источникам для точного определения термина, то выясним, что женской прозой традиционно считается «социокультурный феномен, возникающий в процессе освоения женщинами публичного пространства и выражающийся в появлении литературных текстов, описывающих мир, социальный опыт и практики женщин глазами женщин». В любом случае, феномен женской прозы не только подтвердил свою актуальность в настоящее время, но и существенно обогатил мировую и отечественную литературу действительно яркими авторами, выразительными образами лирических героев и собрал уникальную читательскую аудиторию, что нельзя не учитывать при рассмотрении этого феномена.

1. Отличие женской прозы от мужской

В отношении женской прозы существует много спорных моментов, по которым до сих пор не существует единого мнения. В мировой практике создания художественных произведений этот термин появился достаточно давно, но оформился как имеющий право на существование и признание широкой общественности сравнительно недавно, что объясняется соответствующими социально-политическими преобразованиями в обществе (прежде всего, в европейской и американской литературе).
Женскому движению ХIХ века в Западной Европе сопутствовал феномен так называемой женской литературы: Ж. Санд, Дж. Эллиот, Ш. Бронте, Дж. Остин, которые открыли в своих романах новый мир – жизнь и мировоззрение, мироощущение женщины, описанный ее глазами. Новые авторы отстаивали право женщины на самостоятельный выбор судьбы и предлагали обществу новые темы и образцы поведения. Как самостоятельный социокультурный феномен женская проза зародилась в основании эмансипационных маргинальных процессов.
Специфические черты женской прозы изначально были выделены в творчестве ряда зарубежных авторов-женщин, в содержании их популярных бестселлеров, и лишь несколько позднее появились исследования специфики отечественной женской прозы (В. Токарева, Е. Чижова, М. Трауб, И, Грекова, Е. Вильмонт, Л. Улицкая, Т. Толстая, Д. Рубина и другие).
Если рассуждать об особых составляющих классической женской прозы, можно отметить такие ее черты как: высокий (по сравнению с мужским взглядом) психологизм восприятия мира, особенно – сферы человеческих отношений, наличие своеобразного контраста в этом восприятии: особая ранимость и уникальная решительность в критических ситуациях (женщине присуще стремление объединять в себе собственно женское и мужское начала, в отличие от некой мужской брутальной «одномерности»). Исследователи выделяют также интуитивность поиска путей разрешения большинства жизненных ситуаций – в то время как лирические герои мужских произведений чаще прибегают к логическому пути выхода; женщинам также свойственна склонность принимать решение на основании совета, совещания – что также находит отражение в поступках героев женской прозы. Женская проза чаще апеллирует к парадоксальным разрешениям ситуаций, к не просто неожиданному финалу, а к тому из возможных выходов, который представляется читателю абсурдным. Впрочем, внимательный читатель распознает особую логику в таком выборе решения ситуации. Такими парадоксальными выходами богато творчество, например, Виктории Токаревой («Ни сыну, ни жене, ни брату» и другие рассказы) или Людмилы Улицкой («Сонечка»).
Общими чертами женской и мужской прозы, как ни парадоксально, выступают попытки передать взаимообусловленность отношений мужчины и женщины, и автор-мужчина, и женщина-прозаик одинаково тонко чувствуют эту исконную потребность друг в друге, но передают свои переживания немного по-разному. Так, если для женщины (тем более современной) потребность в «надежном мужском плече» уступает желанию просто быть кому-то нужной, и эту необходимость могут заменить, например, дети или подруги, то для мужчины (в литературном представлении) значительно чаще, как ни странно, для его душевной целостности и гармоничности нужна именно женщина, а не, скажем, друзья или дети. Соответственно, и в произведениях мы немедленно почувствуем эту разницу.
Удивительный парадокс отмечают исследователи в подлинно интимной сфере взаимоотношений двоих – если ранее в «излишнем эротизме» упрекали больше авторов-мужчин, списывая это на естественно-физиологические причины, то в настоящее время в довлеющей чувственности, иногда граничащей с абсурдом, упрекают многих женщин-авторов, в том числе Т. Соломатину, Г. Полякову, В. Шарп, Н. Нестерову.
В мировой литературе начала двадцать первого века мужчина более не представляется защитником женщины, кормильцем семьи или даже воспитателем детей. Более того, его точная социальная роль еще не определена, а сам он в силу растерянности не в состоянии найти ее, и это, бесспорно, его гнетет. Может ли теперь помочь ему женщина? Ответ на этот вопрос каждая женщина-автор дает по-своему. В любом случае, оба вида прозы успешно борются друг с другом за право существования в широкой читательской аудитории, и уже ясно, что исходом будет являться ничья.

2. Специфика отечественной женской прозы по сравнению
с зарубежной
Если судить объективно, отличия отечественной женской прозы от зарубежной не так уж велики. Если первая стремится подчеркнуть уникальность существования изначально свободолюбивой, гордой и независимой русской души в женском обличье в условиях обычного «приписывания женщины к сковороде и подгузникам», то вторая давно осознала и показала потрясающий разрыв между таким естественным женским стремлением к самораскрытию и самореализации личности и сложившимся ходом вещей, когда женщина «хочет и не может, стремится и остается с чувством фрустрации». Принципиальная разница, пожалуй, как раз в демонстрации мужской самобытности глазами отечественных и зарубежных авторов. Все-таки и первые течения феминизма (ранее суфражистские мотивы) и изменяющееся законодательство во всем мире хотя и несколько уравнивают варианты написания женской прозы в мире, но показывают, что в настоящее время под пристальным вниманием мировой читательской аудитории находится поведение именно мужчины – как на его собственном жизненном пути, так и во взаимоотношениях с женщиной. И в этом заключается уравнивающая оба типа женской прозы суть: мужчина в представлении авторов-женщин растерян и находится в крайнем недоумении – как в области восприятия себя самого, так и в отношении поиска «правильных» путей взаимодействия с другими мужчинами, любимыми женщинами и собственными детьми.
В отечественной женской прозе отчетливо выделяется линия «судьба женщины в русской истории», вообще, тема удела русской женщины очень сильна и всегда отчетливо прорисована. Обычно характер отечественной героини преломляется через систему нашего воспитания, имеющего, бесспорно, устойчивые патриархальные основания. Так, страдания героя-мужчины даже в женской прозе показаны как нечто экстраординарное (если мужик спивается, то под конец, если задержали зарплату кормильцу семьи – это приобретает в произведениях масштаб поистине высокой трагедии), и по сравнению с этим ежедневные, превращающиеся в постоянно-жизненные бытовые и экзистенциальные трудности героини женского пола (вопросы поиска денег, беспокойство по поводу самоопределения, устройства быта и создания семьи) кажутся более легкими, хотя это зачастую не так. Вообще, тему жизненного самоопределения героини-женщины изначально реже поднимают именно отечественные авторы. Другое дело – в женской прозе, когда автор сама является женщиной, а значит, способной нетривиально взглянуть на ситуацию непростого проживания русской женщины в нашей стране.
Зарубежная женская проза изначально проявила себя более дерзко, что объяснимо с точки зрения протекающих за рубежом (прежде всего, в Европе и Америке) социально-политических процессов. Сама женщина-автор является там более свободной и, следовательно, ведет себя более дерзко в отношении используемых литературных приемов и средств. Так, например, мы видим, что поведение героев-женщин в произведениях таких авторов как Дж. Уайнер, Э. Пирсон, К. Бушнелл, И. фон Кюрти, Л. Джуэлл, А. Браун, С. Сассман более богато феминистическими настроениями во взаимоотношениях с героями-мужчинами, в самостоятельном решении жизненных ситуаций. Более того, им чаще присущи командные нотки в критических ситуациях, требующих незамедлительного реагирования – сравним с чаще пассивным, покорным поведением русских героинь.

3. Роль и значение женской прозы для развития современной литературы

Отечественная литература новой волны появилась в 70-х годах прошлого века и была весьма неоднородна; зачастую авторов объединяла только хронология создания произведений и поиск новых литературных художественных форм. К женской прозе сразу отнесли достаточно самобытные и яркие произведения Виктории Токаревой, Людмилы Петрушевской, Галины Щербаковой, Татьяны Толстой, позднее Екатерины Вильмонт и других авторов. Однако, подлинное признание «литература для домохозяек» приобрела после того как облачилась в рамки психологизма. Он присущ и отечественной, и зарубежной женской прозе и имеет схожие черты:
- сравнительно простая разработка сюжета;
- как правило, авторские симпатии и антипатии четко различимы, поверхностны и не всегда обоснованы;
- преобладание в тексте бытовых разговоров при отсутствии глубоких логических предпосылок, а также значительное упрощение производимых выводов;
- преобладающий в повествовании сентиментальный психический настрой героев и самого автора;
- часто встречается явление стилистической неопределенности и некоей девальвации слов в тексте.
Так, в повести В. Токаревой «Ничего особенного» иллюзорная сказочность восприятия мира как бы помогает читателю ощутить зыбкость устоев мироздания глазами героини, способствует вживлению в ее образ.
Эту же высокую психологичность женской прозы ей часто ставили в упрек позднее. Очень часто эта бытовая психология некоторым читателям кажется чересчур упрощенной, даже примитивной. Иногда она уводит героев в другие – фантазийные - миры («Ни сыну, ни жене, ни брату» В. Токаревой, «Сонечка» Л, Улицкой). Однако, главная заслуга женской прозы в том, что она обращена и посвящена бытоописанию простых людей, и полностью пронизана их мироощущением. Можно даже сравнить это пронзительное в своей тонкости восприятия мира ощущение с тонким внутренним миров чеховских героев, или маленьких людей Гоголя. То есть женская проза особым способом проложила литературный мост от прозы прошлых веков к современной литературе. И уже поэтому нельзя считать ее вклад незначительным.
Автолитературоведение женщин-писательниц, исследующих феномен женской прозы, в статьях О. Славниковой, М. Арбатовой, С. Василенко, Н. Габриэлян, Л. Петрушевской повествуют о проблеме пространства в современной русской женской прозе, которая выходит за рамки писательской рефлексии и является сегодня одним из самых глубоких исследований данного феномена.
Существующий расцвет женской прозы в России, по мнению критика и писателя Ольги Славниковой, говорит о том, что литература в России есть и будет: «Почему возникновение женской прозы... противоречит концу литературы? Потому что женщина никогда не идет на нежилое место. В женской генетической программе не заложено быть расходным материалом эволюции. В экстремальной ситуации, когда мужчина обязан погибнуть, женщина обязана выжить», «Так или иначе, женская проза создается и распространяется; появление писательниц в той профессиональной среде, которую прогнозисты нового тысячелетия уже объявили стайкой леммингов, бегущих топиться, свидетельствует о небезнадежных перспективах художественной литературы».
Неизбежная саморефлексия женщин-авторов порождала вначале скептическое отношение читательской аудитории к безмолвному призыву серьезно отнестись к женскому литературному творчеству и потребностям женщин в целом. Так, отечественных и зарубежных авторов обвиняли в «писательском эгоизме» и неумении расширить рамки собственного представления о мире, впитав взгляды и ценности иного (мужского) видения. Впрочем, эту же ограниченность ставили в упрек и мужской прозе.
Интересно то, что, преодолевая эту ограниченность, женская проза впитала в себя практически все возможные темы, включая глобально-философские – жизнь и смерть, неизлечимые болезни, самоопределение, связь поколений, фрустрация, социальная борьба, преодоление бытовой пошлости жизни, даже фантастические элементы, такие как нашествие инопланетян или ирреальные условия существования (как в «Дне без вранья» В. Токаревой). То есть, авторы наглядно и весьма убедительно доказали всеохватываемость литературных тем женской прозой.
Наконец, хочется отметить также некоторые общие черты, которые примиряют современную отечественную и зарубежную женскую прозу, а также роднят оба вида с мужской. Так, в последние десятилетия авторский язык претерпел существенные изменения. И у мужчин, и у женщин-авторов он стал отражать большей частью лишь существенные моменты мировосприятия, стал лаконичнее, более целенаправленным, хотя и пестрит завуалированными метафорами. Использование гипертекста также наблюдается практически во всех современных литературных жанрах.
Однако уникальность женской прозы в том, что именно женщины показывают мир своих героев через сложную призму глубинного понимания мотивов их действий, всепрощения и жертвенности на бытийно-сюжетном уровне, что не может не обладать особой трогательностью, к которой, собственно, и стремится их читатель.

Заключение

Поскольку самобытность существования женской прозы на сегодняшний день уже не вызывает такого скепсиса, она, будучи признана мировым литературным сообществом в качестве уникального феномена, показала удивительный мир человеческой души глазами женщины-автора.
Специфическими чертами женской прозы являются отстраненность от злободневных политико-экономических страстей, повышенное внимание к тонкостям повседневной жизни современного человека – будь то мужчины, женщины или ребенка, чья душа является не менее сложной и загадочной, чем глобальные катаклизмы современности. Женская проза не ставит задачей покорение литературного Олимпа, но нередко ей удается скромно и незаметно решить самые главные мучающие человека вопросы его взаимоотношений с окружающим миром.
Хотя некоторые критики до сих пор не определились в своем отношении к данному феномену, как, например, С. И. Пономарев, утверждающий одновременно, что «общество цивилизуется... только при содействии женщин» и тут же опровергающий это своим «природа уделяет женщинам искру таланта, но никогда не дает гения», такие известные критики как Гилберт и Губар видят в развитии женской прозы глубокое будущее, и сравнивают ее с социально-психологическим зеркалом, отмечая женское драматическое состояние разрыва: желание соответствовать мужским социальным представлениям о женщине и одновременное желание отвергать эти нормы и представления.
Классические исследования женской прозы Э. Шоуолтер, С. Гилберт и С. Губар показывают, ее основной формой является автобиографическое письмо, на основе которого строятся жанры новеллы, повести, дневника, мемуаров, поэзии. Однако сами исследователи признают неуклонные рост и развитие женской прозы и предполагают ее активное жанровое расширение.

Список литературы:

1. Габриэлян Н. Ева это значит «жизнь» (Проблема пространства в современной русской женской прозе) // Вопросы литературы. 1996. 4. С. 31-71.
2. Гордович К. Д. История отечественной литературы XX века. Пособие для гуманитарных вузов. СПб., 2000.
3. Русские писатели. XX век. Биобиблиграфический словарь. В двух частях. Под ред. Н. Н. Скатова. М, 1998.
4. Русские писатели 20 века. Биографический словарь. Гл. ред. и сост. П. А. Николаев. М., 2000.
5. Славникова О. Та, что пишет, или Таблетка от головы // Октябрь. 2000. №3. С.173.
6. Тартаковская И. Социология пола и семьи. Самара, 1997.
7. Чупринин С. Два мнения // Литературная газета. 1989. №6, с. 4-11.

Наклейщикова Мария Владимировна

Г. Санкт-Петербург
2013 г.

Другие статьи в литературном дневнике:

• 18.03.2013. Феномен женской прозы в современной литературе