63 Очередное туманное рассуждение

Любое суждение, в зависимости от индивидуального устройства мыслительного процесса того, кто его оценивает, может проверяться на истинность как с объективной так и с субъективной позиции.
К примеру суждение «Все люди смертны» с одной стороны может быть принято как неоспоримое (неоспоримым у нас сегодня принято считать логически обоснованное, опытное знание, вот пример такого дедуктивного рассуждения: если умер мой дед, а за ним - мой отец, а за ним – мой брат, то когда-нибудь умру и я), а с другой стороны может быть отвергнуто, как неподтверждённое, - в случае если индивид отказывается верить в то, что «Все люди смертны», как в суждение не имеющее достаточных оснований на то чтобы считаться истиной. Ведь тот факт, что некоторые люди из тех, с кем мы имели знакомство, умерли, ещё не служит доказательством того, что «Смертны все люди». (Как писал Витгенштейн и другие, совсем не факт, что и завтра утром солнце взойдёт над миром.)

Скажем, взаимодействие человечества осуществляется посредством неких «истин», то есть тех фактов и явлений, которые люди вынуждены считать истинными. Эти факты и явления хорошо изучены, математически верны, на них покоится вся наука. Другими словами если один индивид пытается объяснить второму, что после молнии всегда бывает гром, то второй сможет понять его только в том случае, если он сам до того наблюдал гром и молнию и знает в какой последовательности одно за другим следует. У обоих есть один и тот же (?) опыт, и исследуя этот опыт, они могут общаться и договариваться. Это значит, что научное знание важно для нас и необходимо нам в процессе общения и взаимодействия с окружающими, но не играет столь важной роли в условиях «самособойного» имманентного существования.
Теперь предположим, что некий индивид (таковых много теперь) считает научный подход к восприятию действительности единственно-верным. Собственное субъективное мнение у такого человека целиком и полностью совпадает с общепринятой точкой зрения.
В качестве примера такого мышления возьмём один из самых часто используемых силлогизмов: «Все люди смертны, Сократ – человек, следовательно Сократ смертен.», Это общеутверждённый способ мышления. Изобразим его схематически: если А=B, а С=А, то С=В
Здесь объективное (эмпирическое, подтверждённое опытно) господствует над человеком, его эмоциональным состоянием, личным отношением, являясь в то же время частью его натуры, то есть внутреннее отношение человека к истинности вышеприведённого высказывания положительное. Его внутренний голос, его физическое состояние, его настрой, в общем всё то, что у иных нарушает процесс мышления никогда, не войдёт в противоречие с логикой этого мира. Это люди с высокой культурой мышления.
Другой способ мышления – способ мышления человека, который согласен с объективной логикой только в тех случаях, когда ему приходится взаимодействовать с миром. Эти люди на деле всегда соглашаясь с общепринятой моделью мышления, в то же время как бы оставляют себе пространство для творчества. Это люди, которые всю жизнь исследуют то, что уже много раз исследовано, которые не оставляют надежды увидеть хорошо знакомые вещи и явления с другого ракурса.
В этом случае наш пример должен выглядеть так: «Все люди смертны? Сократ – человек? Однако же Сократ смертен», где А не равно В, С не равно А, но С всё же равно В.
Как уже было сказано - объективность здесь по-прежнему имеет для мыслящего определяющее значение. Однако положение дел вовне стоит в противоречии с его внутренним укладом. Попробуем доказать, (!) что и это результативная форма мышления, разобрав наш пример. С одной стороны мы не можем подтвердить опытно, что все люди смертны или даже что Сократ – человек. Но мы также не можем доказать и обратное. В таком случае как мы можем быть уверены в том, что мы сделали верный вывод? А никак. Мы просто принимаем господствующую в обществе точку зрения, не требуя действительных точных доказательств её истинности. Тут мне вероятно скажут, что я «съехал с темы» и потребуют в таком же ключе разобраться со знаковой записью нашего утверждения. Но и в знаковой записи никакого противоречия нет, поскольку если А не равняется В, а С не равняется А, то это ещё не приводит нас с неизбежностью к тому выводу, что С не равно В. Скажем так: вероятность их равенства не равна нулю. Вывод здесь делается скорее по привычке, нежели по необходимости.

Следующая форма мышления или вернее форма интуиции присуща крайним субъективистам. Здесь оценка высказывания с объективными данными не соотносится в принципе. Наш силлогизм по всей видимости приобретёт такую форму: «Все люди не смертны, Сократ не человек, Сократ не смертен». Здесь А не равно В, а С не равно А, и С не равно В. Притом все три неравенства не состоят в связи.
Это когда мыслящий человек не согласен с общепринятой точкой зрения сперва на субъективном уровне, а потом и на объективном. Или, другими словами, - я считаюсь только со своим мнением, и мне абсолютно наплевать на то, что там считается истинным. Скажете, контрпродуктивно? Но это лишь очередной способ мышления, предполагающий, прячущий в себе бесконечное количество равновозможных вариантов умозаключений.

Конечно к тому, что сказано выше, нельзя относиться без иронии, это лишь попытка немного покритиковать тот логоцентризм, которому теперь только что «Осанна» не кричат. Но здравое зерно в этих измышлениях всё-таки должно быть. Поскольку...

Аристотель, описав законы правильного мышления, несколько вышел за пределы своей компетенции. Имея математический ум, он хотел чтобы предметная реальность соответствовала умозрительному идеалу, вслед за Платоном считая последовательность, неизменность и предопределённость самыми верными и полезными качествами реальности. Ими и должны по его мнению обладать вещи и явления окружающего мира. Думается, по причине того, что Аристотель считал всё это абсолютно истинным мы сегодня пользуемся всеми благами цивилизации, ибо его точка зрения заложила тогда основы научного мышления. Но вместе с тем эта же точка зрения повинна в том, что сегодня мы все смотрим на мир с одних и тех же позиций. Аристотелевская двузначная логика из-за своей продуктивности стала «официальной» формой мышления человечества. Кто-то прямо называет её единственно истинной. Так ли это? Указав на то, что Аристотель определив очертания логики вторгся не на свою территорию, я имел ввиду то, что он почему-то привязал её к языку, тогда как на мой взгляд этого делать не стоило. Логика как математически точная форма мышления хорошо применима к числам, поскольку числа не могут быть интерпретированы. Число это всегда нечто конкретное. Для того, чтобы найти точку соприкосновения между словами и числами Аристотель придумал четыре основных закона логики. Это закон исключённого третьего, закон достаточного основания, закон непротиворечия и закон тождества. С их помощью он конкретизировал слова, привязал их к знакам. Это, наверное, целесообразно для английского или для немецкого языка, они не богаты. Но для русского языка привязка слов к знакам (числам) губительна. Возможно когда-нибудь, отвечая вызовам времени, мы сведём всю широту своего языка к англоподобному новоязу, описанному Оруэллом. Я теперь хочу сказать о другом: Каким был бы наш мир если бы Аристотель от своего имени запретил бы эту привязку к примеру сделав специальное замечание, что описанная им форма мышления не приложима к языку?

Другие статьи в литературном дневнике:

• 28.01.2016. 64
• 18.01.2016. 63 Очередное туманное рассуждение
• 01.01.2016. 62