Молодость старости

Владимир Каев: литературный дневник

Возраст… что возраст? – богатые старыми не бывают. Откуда это? – Ах, да, эхо Токаревой, "Мои мужчины". Тема старшего Михалкова имеет к любви прямое отношение.


«Умерла Наталья Петровна Кончаловская.


Я случайно увидела Сергея Владимировича в эти дни. У него было опрокинутое лицо. Я поняла, что Наталья Кончаловская была для него ВСЕМ.


Параллельные влюбленности украшали его жизнь, как сорванные цветы в вазе. И так же непременно вяли. А семья, как утес, – вечна, и надо всем возвышается.


Сергей Владимирович овдовел. Часто ходил обедать в Дом литераторов. Однажды увидел красивую молодую женщину. Подошел к ней и сказал:


– Я поэт Сергей Михалков. Я хочу с вами познакомиться.


Молодая женщина (ее звали Юля) вспыхнула от удовольствия и проговорила:


– Какое счастье видеть самого Михалкова!


– Если хотите, вы можете видеть меня постоянно, – отозвался Сергей Владимирович.


Это было объяснение в любви и предложение одновременно.


Моя подруга Наташка ждала предложения десять лет, но так и не дождалась. А Юля получила его сразу, одновременно со знакомством. Сергей Владимирович был свободен, ему было восемьдесят шесть лет, тянуть некогда.


Михалков женился на Юле. Ей тридцать семь лет. Разница почти в пятьдесят.


Когда я увидела Юлю в первый раз, то удивилась: красивая, породистая, из хорошей семьи. Что, нельзя найти ровесника?


Я, конечно, не спросила, но подумала. Юля прочитала мои мысли и сказала:


– Для меня важен не возраст, а личность.


Это позиция. Многие согласились бы жить со стариком, импотентом и карликом, лишь бы это была яркая и талантливая личность, которая питала и обогащала.


Бог дал ему длинную жизнь.


Сергей Владимирович и Юля жили дружно и радостно.


У Юрия Нагибина есть такие слова: "Только в старости люди любят друг друга по-настоящему".


Можно понять: на первое место выступает не страсть, а нежность. Страсть – чувство плотское, а нежность – божественное. Непреходящее. Страсть может уйти, а нежность – нет.


Я пригласила Сергея Владимировича и Юлю на свой юбилей. Я отмечала юбилей в Доме литераторов, так что им недалеко идти. Только перейти дорогу.


Они пришли. Любо-дорого смотреть: оба высокие, стройные, в черно-белом. Сергей Владимирович с тростью, трость с серебряным набалдашником.


Возраст ему шел. Сергей Владимирович выглядел лучше, чем в средние годы. О нем невозможно было сказать: старик. Нет. Патриарх.


<…> Мои гости выходят покурить. Мы с Сергеем Владимировичем остаемся одни за столом.


– Тяжело быть старым? – спрашиваю я.


– Смотря кто рядом, – отвечает он. – Меня любят…


И я понимаю: вот основополагающие слова. И слова простые, не парадные.


Если рядом человек, которого ты любишь, а он тебя, – можно жить хоть сто двадцать лет, как Моисей, и года не в тягость».


Но здесь не сказано «богатые старыми не бывают», а я помню эту фразу, хоть и не помню, кто сказал… продолжим поиск…


Вот, – всё же Токарева, из сборника "Сволочей тоже жалко":


«Семьдесят лет – это молодость старости. Виктор Петрович сохранил стать: стройный, поджарый, ничего лишнего, а глубокие морщины не портили лица, даже украшали.


Многие к старости хорошеют. Душа выступает наружу. И если душа добрая, ясная и благородная, то и лицо такое же. И наоборот. Грязное нутро вылезает наружу, в этом случае старики бывают отвратительные.


Виктор Петрович всегда был красивым, но в последнюю неделю он дополнительно похорошел. Дочь Таня заметила перемену в облике отца.


– Влюбился? – пошутила она.


– Почему бы и нет? – благородно прокомментировал зять. – Сергей Михалков женился в восемьдесят три года.


– Он был талантливый и богатый. А богатые мужчины старыми не бывают, – сказала Таня.


– Талантливые мужчины старыми не бывают, – поправил зять.


Виктор Петрович согласился с зятем. Талантливые люди действительно не бывают стариками. Они скорее большие дети. Талант – это отсвет детства в человеке».


Спасибо Токаревой за прозрачность текста. Вот чему учиться, учиться и учиться. Да, талант – это лучшее. Будьте как дети…


Тайна любовного влечения, преодолевающего время, где-то между богатством и дарованием. А что, очень даже может быть.



Другие статьи в литературном дневнике: