Переулки конспекта

(Оказывается, если в дневнике начинать цитату с номера страницы в квадратных скобках, этот номер не воспроизводится на экране. Вот так номер! Заменяю квадратные на "> ".)

Эссе «Безбожно женское» появивилось благодаря «Безбожному переулку» Марины Степновой (https://proza.ru/2024/06/02/603).

Без конспекта чтения картина не полная. С конспектом громоздко. Посему сохраняю конспект здесь, в дневнике. Хочется перечитать книгу, но не сразу. В каждой строке загадка и очевидность. Слово настоль часть происходящего, что даже прямая речь не выделяется должным образом. 

Безбожный для меня нить сшивающая темы и смыслы. Памятный дом на углу, и тот, другой, ближе к вокзалам, где часть жизни осталась, не отпускает. Личное путается с литературой. Слово позволяет сохранять присутствие там, где отсутствуешь. Инвестировать надо в воспоминания, – повторяю за Мариной.

> 206 …просыпалась, разбитая, заплаканная, с пульсирующей, какой-то даже многогранной от боли головой. 

> 234 …время от времени вспоминал, как вспоминают важное, очень важное, но единократное событие, которое с каждой секундой всё дальше и дальше уносит в прошлое. Первый поцелуй. Первая драка. Первая женщина, которая увидела меня самого. Вернула мне ощущение собственного тела. Никогда не вернётся. Но можно покатать хоть немного в памяти – словно стеклянный шарик в пальцах, ощущая праздничную гладкость, сияние. Праздник, который всегда с тобой. 

> 247 Стругацкие. Борис всё ещё жив. Что мы будем делать, когда и он тоже умрёт? Огарёв улыбнулся мокрыми глазами, примериваясь вон к тем пикам – славный заборчик, острый, чёрный отягощенному злом, мне не придётся лететь долго, и, если постараюсь наткнуться правильно, не придётся долго и умирать. 

Сказка началась. Или началась с самого начала. 

Текст – выигрыш в партии с ИИ.

> 249
И сирень зацветает.
И сирень зацветает.
И сирень зацветает на левой груди у неё.
И ладонь, как судёнышко, тонет в крахмальных юбках.

Следует эхо.

> 262
И сирень зацветает…
И сирень зацветает на левой груди у неё.
И сирень зацветает на левой груди у неё.
И сирень зацветает.

Повторы укачивают. Сирень цветёт и грудь… глубина крахмальных юбок.

> 254-255 Огарёв поднял голову от Ходасевича, сухого и прекрасного, как спирт. <…> не успел Огарёв зазубрить наизусть и трети изумительной "Тяжёлой лиры", как дверь распахнулась ещё раз, и толпой вынесло любителей поэзии.

Описание общежития литинститута на Добролюбова - унылая шестиэтажная громада, негромкая, но вполне адская вонь… и так далее.

Итак, будущий врач Огарёв в литературном общежитии. Между тем, действия нет…

> 257 Он поднялся, собираясь протолкаться к выходу, но одновременно с ним встал щуплый парень, чернявый, с нервными желваками а скулах и неотчётливо азиатским разрезом глаз. Может, несостоявшийся даун. Может, просто обладатель выразительного эпикантуса. СПАДАЮЩЕЙ ТУФЕЛЬКИ СПЕЛЫЙ, ФИСТАШКОВЫЙ СТУК, начал он. Все уважительно притихли. БОЛЬШИМИ ГЛАЗАМИ РАСКОСОЙ, РОСКОШНОЙ КОСУЛИ БЕЗУМНО ГЛЯДИШЬ. ЭТО ЗНОЙНЫЕ ВЕТРЫ НАДУЛИ СОЛЬ МЁРТВОГО МОРЯ В ИЗЛУЧИНЫ ВСКИНУТЫХ РУК. Огарёв снова сел и не выходил из общаги несколько дней. Да и никто, впрочем, не выходил. Обычное дело. Молодость. Доблесть. Вандея. Дон.

Что за "эпикантус"?

Эпикантус (эпикант, монгольская складка) – кожное образование полулунной формы, которое меняет разрез глазной щели. Данное состояние наиболее часто выявляется у жителей Центральной, Восточной и Северной Азии, в отдельных этнических группах его распространенность достигает 90%.
Вертикальная складка, расположенная между верхним и нижним веками, частично прикрывающая внутренний угол глазной щели.
…Третье веко может быть генетической особенностью.
…только специалист определит, что является нормой, а что нет.

> 259
…произносили, закидывая головы, помогая себе и Богу руками, слова, единственно возможные на свете, составленные в единственно возможном, волшебном порядке, который словно придавал смысл всему, словно оправдал всё, включая смерть,  нищету, обман, тщету всего сущего, будущее бессмертие.
   Это было настоящее — это оно и было. Огарёв это понимал. Все это понимали.
   Я на тебе не настаивал, прекрасная божия тварь, любил, как отвар настаивал, и пил по глоткам отвар. Оного времени — ночь коротать, наблюдая, как превращаются в лица и заросли стены, как подымают последнюю летнюю стаю старые греки на поиски новой Елены. Это тёплое детство мне на руку морду кладёт. Этот тёмный, упрямый волчонок — и есть моё детство. Я — страсти твоей самозванец. И взмах одичавших ресниц, и этот пугливый румянец я выбрал из тысячи лиц. 

> 279 …перебрался к Мале, в Безбожный переулок, который оба отказывались называть Протопоповским. Ещё через сутки они уже были в купе – по дороге в Ленинград, который тоже невозможно было превратить в Петербург, как ни старайся следовать за чужой идиотской волей. 

> 285-286 …инвестировать надо в воспоминания. Единственная валюта, которая только растёт в цене. Давай закажем вот этих каракатиц, вот эти хрупкие сухари, которые,  встретившись с белым горьким вином, становятся воздухом, вздохом, хлебом.

> 287 … они объехали чуть не половину Европы – окольными, глухими, прекрасными тропами. Путешествовать с умом и впрямь оказалось не так дорого, как следовать толпой по воле туроператоров. Одиночкам в Европе вообще рай. 

> 291
    Я мечтал читать. 
    Просто читать?
    Да. Целыми днями. Всю жизнь. Хорошие книги. Сидеть у окна – и чтобы сад и солнце. И читать. 

> 293
Италия поразила его, конечно. <…> Он влюбился с первого взгляда. С первого вздоха даже. Куда там прочая Европа, весь остальной мир. Первой и единственной была создана Тоскана. 
    Огарёв с тайным стыдом был вынужден признаться себе, что недалеко ушёл от Марко Поло – всё-таки представление о том, что за границей всё не так, как у нас, весело в нём с самого начала детства, очень крепко,  тихо и незаметно питаясь всё нарастающей истерией последних лет. <…> Россия, традиционно то обожавшая Европу до уродливого виляния хвостом, то щетинившая на неё жёсткую, свалявшуюся холку, снова неотвратимо сползала в тёмный свой период. Водила тяжёлым лицом, прищуривалась. Искала врагов. 
<…>
История неслась сквозь Россию, сшибая всё на своём пути, срывая головы, стирая память, а в Европе — нет, даже не останавливалась. Просто обитала. Особенно в Италии. Зачем искать новое место для города, если здесь уже жили этруски? Зачем ломать дом, если ему всего тысяча лет? Итальянцы были выписаны в свой ландшафт, стали его сущностью, частью. Рим существовал сразу во всех проекциях, во всех одиннадцати пространствах и временах — и был при этом совершенно живой. 
   Огарёв тоже хотел бы так. Жить. Просто жить. Не думая ни о чём. 
<…> держать слово — просто слово. Невидимое. Невесомое. Крепкое, как вино. Говорить каждый вечер с Богом. Один на один.  Неторопливо. Не жалуясь. Просто советуясь. На ты. 
    Нельзя было не пожалеть, что ты не часть этого мира, конечно. Нельзя. Нельзя было так далеко уходить отсюда. 
    Это всё потому, что у нас нет сыра…

> 305 Тень от деревянных ставней лежала на её плечах, как призрак прозрачной шали, укрывшей когда-то другие плечи, такие же красивые, может быть, но давным-давно истлевшие. 
    Я травою и облаком был. Человеческим сердцем я тоже когда-нибудь буду. 

> 321 Она же действительно не работала, Маля. И даже устроиться не пыталась.
   А он не понял. Снова ничего не понял, кретин. 

Третье, кажется, указание в пустоту будущего. Загадка. Читающему…

> 326 …3 июля 2012 года возле 14-этажного дома по адресу Протопоповский переулок, дом 10… труп молодой женщины 1987 года рождения, проживающей в том же доме в квартире на 9 этаже. 

Внебрачный союз поэзии и прозы. 
Следующая страница. Ещё ничего не прояснилось. Огарёв на грани самоубийства. 
«От Мали осталась только баклева». Духовка открыта.
Обе двери кафе открыты, за ними ступени на асфальт улицы Московская…

> 342 …всё сидели и сидели, каждый вечер, осенённые невидимыми летучими мышами, торопливо снующими в тёмном воздухе (заметишь, только если она на мгновение затмит звезду), и вино всё не кончалось, сливы и черешня всё так же лежали на глиняном блюде, и не кончалось самое главное – ощущение бесконечности, очень правдивое и простое. Как будто Бог создал не их самих, а всё вокруг. Только для того, чтобы они это запомнили, полюбили. Просто увидели. 

> 355  История не терпит сослагательного наклонения, как сказал горбоносый любитель русского слова. Сентиментальный лакомка. Неистовый выскочка, истовый монархист. 

> 359  Читала, грызла леденцы, опять читала, один раз расплакалась над «Обещанием на рассвете» Гари, долго шмыгала носом, никак не могла успокоиться, как маленькая. 

> 376 Пахло жизнью. Всё как ты мечтала, Маля. Всё как я мечтал.

   Июль. Италия. Ферма. Солнце. Толстой. Набоков. Бёлль. 

(Писателя, переводчика и сценариста Генриха Бёлля называли самым русским немецким автором, ведь не в одной другой стране, кроме Германии, его творчество не пользовалось такой популярностью, как в России. За политическую активность и искренность произведений его называли «совестью наций». Мужчина выступал за свободу духа везде, где она оказывалась под угрозой.)

Финал. 
> 380
Хохлы переглянулись ещё раз. 
   Так ты русский, что ли? – спросил тот, что повыше, недоверчиво. 
    Огарёв посмотрел на городскую стену. Замок Орсини был на месте, но Маля исчезла. Побежала, наверное, с этим шалопаем – подглядывать за туристами. Давно пора  надрать ему уши, засранцу. А ей сказать, чтобы не возвращалась одна в темноте. Не давай другим мужчинам прикасаться к тебе. Не разговаривай с чужими. 
    Нет. Не русский, ответил он хохлам и только теперь вдруг понял – как совершенно, абсолютно бесплатно счастлив. 
    Уже нет. Теперь – просто человек. 

А за окном не дом 10, что ближе к Ботаническому саду, а тот, что на углу Безбожного и Астраханского…

Другие статьи в литературном дневнике:

• 02.06.2024. Переулки конспекта