Ироническая лирика, юмор, сатира, эпиграммыЛ. Е. Пинский. Юмор, определение понятия
В целом юмор стремится к сложной, как сама жизнь оценке, свободной от односторонностей общепринятых стереотипов. На более глубоком (серьёзном) уровне юмор открывает за ничтожным возвышенное, за безумным мудрость, за своенравным подлинную природу вещей, за смешным грустное — «сквозь видный миру смех... незримые ему слезы» (по словам Н. В. Гоголя). Жан Поль, первый теоретик юмора, уподобляет его птице, которая летит к небу вверх хвостом, никогда не теряя из виду землю, — образ, материализующий оба аспекта юмора В зависимости от эмоционального тона и культурного уровня юмор может быть добродушным, жестоким, дружеским, грубым, печальным, трогательным и т. п. «Текучая» природа юмора обнаруживает «протеическую» (Жан Поль) способность принимать любые формы, отвечающие умонастроению любой эпохи, её историческому «нраву», и выражается также в способности сочетаться с любыми иными видами смеха: переходные разновидности юмора иронического, остроумного, сатирического, забавного. Сопоставление с основными видами комического многое уясняет в существе и своеобразии чистого юмора. С иронией, не менее сложным видом комического, юмор сходен и по составу элементов, и по их противоположности, но отличается «правилами» комической игры, а также целью, эффектом. В иронии смешное скрывается под маской серьёзности — с преобладанием отрицательного (насмешливого) отношения к предмету; в юморе серьёзное — под маской смешного, обычно с преобладанием положит., («смеющегося») отношения. Сложность иронии, т. о., лишь формальная, её серьёзность — мнимая, её природа — чисто артистическая; напротив, сложность юмора содержательная, его серьёзность — подлинная, его природа — даже в игре — скорее «философическая», мировоззренческая. Юмор нередко «играет» на двух равно действительных аспектах человеческой натуры — физическом и духовном. Различен поэтому эффект иронии и юмора, когда игра закончена и обнажается внутренний аспект, подлинная цель игры: ирония, порой близкая смеху язвительному, задевает, ранит, оскорбляет сугубо — не только открывшимся неприглядным содержанием, но и самой формой игры: тогда как юмор в конечном счёте заступается за свой предмет, а его смехом иногда, например в «дружеском» юморе, «стыдливо» прикрывается восхищение, даже прославление. Колоритом юмора художники нового времени часто пользуются — во избежание ходульности или односторонности — для изображения наиболее благородных героев, а также идеальных натур «простых людей», национально или социально характерных.(В. Скотт и др.). Не менее показательно сопоставление юмора с остроумием (остротой), с комическим в интеллектуальной сфере. Остроумие основано на игре слов, понятий, фактов, по сути своей далёких, но по ассоциации либо по словесному звучанию сближенных. В юморе же, напротив, за внешним, самим по себе комичным, интуитивно постигается внутреннее того же самого предмета, — за чувственным, зримым — духовное, умопостигаемое. Например, в романе Сервантеса долговязый, тощий Дон Кихот, мчащийся на костлявом Россинанте, а за ним на осле коренастый, толстопузый Санчо, каждый образ в обоих аспектах сам по себе, — и как взаимно связанная, целостная «донкихотская» пара, — и как странствующая («за идеалом») пара на фоне косной, «неподвижной» действительности Испании: во всех этих планах та же ситуация непрактичного духа и бездуховной практики. Остроумие стилистически часто вырастает из сравнения (сопоставления различного), а юмор — из метафоры, нередко даже «реализованной метафоры» (материализация духовного). Отношение юмора к сатире определяется уже тем, что источником сатирического смеха служат пороки, недостатки как таковые, а юмор исходит из той истины, что наши недостатки и слабости — это чаще всего продолжение, утрировка или изнанка наших же личных достоинств. Сатира, открыто разоблачая объект, откровенна в своих целях, тенденциозна, тогда как серьёзная цель юмора, глубже залегая в структуре образа, более или менее скрыта за смеховым аспектом. Бескомпромиссно требовательная позиция сатирика ставит его во внешнее, отчуждённое, враждебное положение к объекту; более интимное, внутренне близкое отношение юмориста (который «входит в положение» предмета его смеха) тяготеет к снисходительности, вплоть до резиньяции — перед природой вещей, перед необходимостью. Но именно великим сатирикам (Дж. Свифт, М. Е. Салтыков-Щедрин), пребывающим в глубоком, нередко близком к трагизму, разладе с жизнью, часто свойственно причудливо перемешивать гневную серьёзность с абсурдно игровым, как бы шутливо незначительным (персонаж с «фаршированной головой» у Салтыкова-Щедрина): восстанавливающая бодрость «анестезия» смехом и игрой, некое «ряжение» сатиры под забавный юмор Исторически юмор выступает как личностный преемник безличного древнейшего типа комического — всенародного обрядно-игрового и праздничного смеха. Жизнь преломляется в юмор через «личное усмотрение», центробежно («эксцентрично») уклоняясь от официальных стереотипов представлений и поведения. Сфера юмора, в отличие от архаического смеха, — это личностное начало в субъекте смеха, предмете смеха, критериях оценки. Если коллективное празднество поглощает, уподобляет каждого всем, интегрирует (клич карнавала: «делайте, как мы, как все»), то юмор дифференцирует, выделяет «я» из всех, даже когда оригинал-«чудак» (например, Дон Кихот) подвизается для всех, вплоть до самопожертвования ради всех. В юморе «мнение» перестаёт быть мнимым, недействительным, ненастоящим взглядом на вещи, каким оно представляется сознанию безличному (традиционно-патриархальному), и, напротив, выступает единственно живой, единственно реальной и убедительной формой собственного (самостоятельного) постижения жизни человеком. Трактуя вещи серьёзно, но аргументируя комически, «своенравно», апеллируя не отдельно к разуму или чувству, а к целостному сознанию, юмор как бы исходит из того постулата, что в отвлечённой от субъекта, в безличной форме убеждение никого не убеждает: идея без «лица» не живёт, «не доходит», не эффективна. Личностной природой юмора объясняется то, что, в отличие от других форм комического, теоретическая разработка которых восходит ещё к древнему Востоку и античности, юмор привлек внимание эстетиков поздно — с 18 в. Но с тех пор исследования юмора появляются одно за другим — юмор почти заслонил для нас прочие виды смешного. Общепризнанная «родина» юмора — Англия, страна классического развития буржуазно-либеральной мысли, но также классическая со времён пуританства страна canfa (английское — лицемерие, ханжество, пошлое в общепринятых стереотипах приличий), как и страна наиболее яркой многовековой борьбы (в характерно английской «эксцентричной» форме) с cant’om, с тиранией общественного мнения. Для культур до нового времени юмор, как правило, не характерен и встречается, знаменуя формирование личности, лишь на периферии морального и религиозного сознания как оппозиция — нигилистическая, иррационалистическая, мистическая или шутовская — господствующим канонам; античные анекдоты о киниках (особенно о Диогене — «взбесившемся Сократе»), позднесредневековые легенды «о нищих духом», «безумно мудрые» выходки юродивых в Древней Руси, поэзия деклассированных кругов (лирика Ф. Вийона). Первые литературные образцы универсального смеха, близкого юмору, принадлежат эпохе Возрождения — в связи с «открытием человека и мира», новым пониманием личности и природы, причём генетическая связь с архаическим смехом в них ещё достаточно наглядна («Похвала Глупости» Эразма Роттердамского, «Гаргантюа и Пантагрюэль» Ф. Рабле, комедии У. Шекспира, образ Фальстафа и «фальстафовский фон» его исторических драм). Б. Джонсон одним из первых вводит в литературу обиход слово «юмор» — правда, ещё в сатирическом смысле «порочных односторонностей» характера: комедии «Всяк со своей причудой» («своим юмор») (1598) и «Всяк вне своих причуд» («своего юмор») (1599). Первый законченный образец юмор — «Дон Кихот» Сервантеса, непревзойдённый идеал и отправная точка для последующей эволюции юмора в литературах нового времени. Отстаивание «естественных» личных прав и «поэтизация прозы» частной жизни в век Просвещения ознаменованы расцветом юмора, прежде всего — в английской литературе («семейный роман» — Г. Филдинг, О. Голдсмит, Т. Смоллетт; проза Л. Стерна — вершина юмор в литературе 18 в.). Во французской литературе возможности юмора обнаруживает «философский» роман (Вольтер, «Жак-фаталист» Д. Дидро). Высшие образцы юмор в немецкой литературе 18 в. — идиллия «Герман и Доротея» И. В. Гёте и особенно его роман «Годы учения Вильгельма Майстера», затем романы Жана Поля — «немецкого Стерна». Своеобразной разновидностью субъективного юмора оказывается романтическая ирония, нашедшая художеств, воплощение у Л. Тика, И. Эйхендорфа, А. Шамиссо, но полнее и поэтичнее всего в двойном плане повествования Э. Т. А. Гофмана. Наиболее влиятельным оказался и в 19 в. юмор английского романа. Величайший мастер юмора (но также великий сатирик) Ч. Диккенс начал с «Посмертных записок Пиквикского клуба», наиболее значительного в европейских литературах подражания Сервантесу, но методом образотворчества в целом чаще продолжал английскую традицию эксцентрических образов Л. Стерна, придав юмору более социально заострённый смысл. Многочисленны разновидности юмора в литературе 20 в. — от традиционных, восходящих к литературе Возрождения и национально характерных (санчопансовский образ «бравого солдата Швейка» Я. Гашека, раблезианский «Кола Брюньон» Р. Роллана) — до «авангардистских» (в дадаизме, сюрреализме, или «комедии абсурда»). В русской литре 19 в. многообразен и в высшей степени самобытен юмор Гоголя (от народно-праздничного смеха «Вечеров на хуторе...» и «героического» юмор «Тараса Бульбы» до причудливого гротеска «Носа», идиллического юмор «Старосветских помещиков» и грустного юмор «Шинели»). Юмор в самых различных функциях и оттенках присущ Ф. М. Достоевскому, А. Н. Островскому. Юмором пронизаны рассказы и пьесы А. П. Чехова. Замечательные образцы различных видов Юмор в советской литературе — у И. Э. Бабеля, М. М. Зощенко, М. А. Булгакова, М. А. Шолохова, А. Т. Твардовского, В. М. Шукшина. Лит.: Пропп В. Я., Проблемы комизма и смеха, М., 1976; Bahnsen J., Das Tragische als Weitgesetz und der Humor als ;sthetische Gestalt des Metaphysischen, Lauenburg, 1877; H;ffding H., Humor als Lebensgef;hl, 2 Aufl., Lpz., 1930; Preisendanz W., Humor als dichterische Einbildungskraft. M;nch., . http:// autopublication.ucoz.ru/ Ироническая лирика Сущность иронической лирики проявляется через умение поэта выразить свою отстраненность от лирического героя как субъекта действия, а ирония определяется через отношение к своим или чужим поступкам несерьезно, насмешливо, скептически. Своеобразие иронии придает следование обрядовой стороне действия, буквальное и доводимое до абсурда. Ирония таким образом исключает сопереживание, ибо разрушает "магию искусства" своей подчеркнутой и избыточной условностью, заставляет больше думать, чем чувствовать. Иронические стихи правдивы, но не правдоподобны, сюжеты и ситуации в них кажутся странными, хотя на самом деле они взяты из нашей повседневность в разрезе, где противоречия не сглажены и топорщатся во все стороны. В распоряжении поэта-ироника имеется целый арсенал художественных приемов, один из них, самый распространенный -- гротесковость и уже помянутая абсурдизация. К ним можно добавить парадоксальность, ведь, как бы там ни было, поэзия ироническая в той же степени интеллектуальная поэзия, сколь и поэзия души, несмотря на всю ее некоторую экстравагантность и оригинальность, а может быть и в силу этого. Собственно ирония от греческого "притворство". В авторском понимании ироничная поэзия (ironic poetry) это не реализм, т.е. не фактографическое соответствие искусства действительности. В ироничном произведении действуют не столько люди, сколько человеко-функции, но ни в коем случае не примитивы. Ироничное искусство широко практикует вымысел. Сатира Отличие иронии от сатиры несущественно и заключается в социальной направленности сатирического произведения, в посвящении конкретному общественному явлению, в то время как собственно ироническая поэзи как правило субъективна и касается чьих-либо личных переживаний. Если стихотворение имеет политическую значимость, затрагивает знаковую или типизированную фигуру, написано на злобу дня, оно будет сатирическим . Понятие "сатира" значит шутовство и имеет отрицательную коннотацию. Однако произведение, написанное в насмешливом ключе не перестает оставаться ироническим и сила его -- в правдоподобии и типичности персонажей, а вовсе не сгущении красок, не в язвительности, не в желании подтрунивать, как принято думать. Каждое отрицательное явление жизни отвратительно само по себе, безотносительно нашего о нем мнения. Сила художника проявляется в умении показать это явление таким каким оно и является, с одной стороны без прикрас, с другой -- не очерняя. Оставаться честным при создании "памфлета" и есть "обличать пороки общества". "Сочинять" специально ничего и не нужно, достаточно быть в курсе происходящего, ведь жизнь самый богатый выдумщик и те сюжетные линии, которые она собой являет, не способно создать никакое даже самое богатое воображение. Предметом откровенных насмешек может быть что угодно, включая неодушевленные предметы, как например тормозной механизм или... lego city 7744 (сюжет, ищущий своего сатирика) -- разумеется, не сами по себе, а по аналогии с некоторыми особенностями поведения людей (первые -- как противостоящие "двигателю прогресса"; в отношении вторых предлагаю читателю догадаться самому ). Юмор Юмористическая поэзия (от англ. humour -- состояние души) снисходительна к человеческим слабостям. Игнорируя пороки, сосредотачивает внимание на невинных чудачествах, создает снисходительно-благодушное отношение к объекту юмора, каким бы чудовищем тот ни был в действительности. Юмор, в противоположность иронии, лишен внутренней глубины, остроты и проникновения в суть явления. Показывает непривычную ассоциацию несочетаемых или конфликтующих обстоятельств или предметов. Примиряет с действительностью. Нередко к юмору ошибочно относят сатиру и, особенно, иронию, а также комическое вообще. От сатиры юмор отличается своей направленностью. В сатире смешное скрывается под маской серьёзности -- с преобладанием отрицательного (насмешливого) отношения к предмету; в юморе серьёзное — под личиной смешного, с преобладанием доброжелательного отношения. Ничего обидного в юмористической поэзии нет. Отношение к юмору – показатель душевного здоровья. (Под термин юмористическая поэзия подпадают: веселые стихи, прикольные стишки, приколы в стихах, стихи с юмором, шуточный стихи и тд). Эпиграммы Эпиграмма -- буквально "надпись". На практике -- адресное четверостишие. Стоит добавить, что любимому или любимой на день рождения эпиграмм не посвящают. Их обычно пишут оппонентам, чем вызывают их крайнее недовольство. Эпиграма боевое оружие, причем обоюдоострое, которое могут легко повернуть против самого неосторожного автора. В виде исключения, эпиграммки могут быть и вообще о людях, почему бы и нет. Экспромты Экспромтом (impromptu) называют как правило не доработанный текст в стихах в несколько строк, на любую тему, написанный случайно, в связи или под впечатлением какого-то другого стихотворения. Это также может быть законченное четверостишье или двустишье или другие короткие стихи, о жизни, например, или о любви к женщине. Но экспромт может быть и частью будущего большого стихотворного произведения. Экспромты это не обязательно какие-то низкопробные стишки, которые принято иронично называть "стехи". Они бывают как плохие, так и хорошие, как красивые, так и пошлые, как добрые так и не добрые. Определяющим для экспромта является его краткость, а вовсе не содержание.
© Copyright: Наталья Алексеевна Исаева, 2009.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
