О чем умолчал Лотман.

Из комментариев к Евгению Онегину.

Обнаружила совершенно очаровательную и очень забавную вещь в комментариях к «Евгению Онегину».

А началось все с широко известных всем строчек - «как уст румяных без улыбки, без грамматической ошибки я русской речи не люблю». Какие именно грамматические ошибки имел в виду Пушкин? Чтобы понять это, надо было для начала обратиться к контексту. В предыдущей строфе поэт написал:

Я знаю: дам хотят заставить
Читать по-русски. Право, страх!
Могу ли их себе представить
С «Благонамеренным» в руках!

Прочитав эти насквозь иронические строчки, задумалась, почему Пушкин облюбовал именно «Благонамеренного» в качестве примера литературного журнала? Ведь выбор у него был широк и многообразен: хорошо известными во времена Пушкина были такие издания, как, например, «Вестник Европы» (1802-1830), основанный Н.М.Карамзиным, или альманах «Полярная звезда» (1822-1825) А.А.Бестужева. Но кроме солидного "Вестника" и весьма популярной "Звезды" существовало множество самых разных журналов.
«Сын Отечества», «Венок муз», «Русский вестник», «Северный Меркурий»… Названия многих из них вполне могли уместиться в стихотворный размер ЕО.

Наверное, невозможно, да и не нужно перечислять все издания того времени. Но надо сказать, что уже тогда выходили журналы, предназначенные специально для дам, например, «Журнал для милых» или «Дамский журнал князя Шаликова». Последний пользовался определенным успехом (достаточно сказать, что он просуществовал больше десяти лет, в то время как некоторые журналы закрывались уже через год после начала издания). Так что представить даму с русским журналом в руках было не очень-то сложно.

Кстати, как ни парадоксально, но именно на страницах "Дамского журнала Шаликова" вел литературную полемику с М.Каченовским и М.Дмитриевым друг и единомышленник Пушкина П.А.Вяземский.

Некоторые из перечисленных изданий до сих пор на слуху, другие давно забыты и остались лишь малоизвестными фактами из истории русской литературы. Скорее всего, именно вторая судьба ожидала и «Благонамеренного», если бы не упоминание в «Евгении Онегине».

К первому полному изданию романа, которое вышло в 1833 году, Пушкин собственноручно сделал примечание, касающееся «Благонамеренного»: «Журнал, некогда издаваемый покойным А. Измайловым довольно неисправно. Издатель однажды печатно извинялся перед публикою тем, что он на праздниках гулял».

Пушкин имел в виду знаменитые строчки Измайлова, в которых тот объяснял причины задержки журнала:

Как русский человек, на праздниках гулял:
Забыл жену, детей — не только что журнал.

Какой же русский человек останется равнодушным к подобному объяснению и не проникнется сочувствием к незадачливому издателю?
Но дело вовсе не в том, что журнал выходил нерегулярно и издатель не исполнял своих обязательств по отношению к подписчикам.

Благонамеренным выложена дорога… вот только куда – в ад или в рай? Выясняется, что слово «благонамеренный» каждый понимал по-своему.

Из письма П. А. Вяземского Пушкину от 26 июля 1828 г.: «В нашем соседстве есть Бекетов, двоюродный брат Сонцева, добрый и образованный человек: у него я нашел за столом лафит 10-рублевый и шампанское во льду (Нравственно-политико-экономическое наблюдение ; la Lomonossoff) . Но всего лучше то, qu'il entend malice ; votre vers ( что он заподозрил лукавство в твоем стихе):
С благонамеренным в руках
и полагает, что ты суешь в руки дамские то, что у нас между ног. Я сказал ему, что передам тебе этот комментарий и уверен, что ты полюбишь семейство Сонцевых за догадку двоюродного брата. А название благонамеренный великолепное. К стати, что делает благонамеренный у Junior? »

Итак, с легкой руки соседа Вяземского Бекетова слову благонамеренный был придан иной, а именно крайне неприличный фаллический смысл.

Пушкин, как и предполагал Вяземский, воспринял эту трансформацию с восторгом и отвечал ему 1 сентября: «Но теперь мы все разбрелись. Киселев, говорят, уже в армии; Junior в деревне; Голицын возится с Глинкою и учреждает родственно-аристократические праздники. Я пустился в свет, потому что бесприютен. Если б не твоя медная Венера (Закревская), то я бы с тоски умер. Но она утешительно смешна и мила. Я ей пишу стихи. А она произвела меня в свои сводники, (к чему влекли меня и всегдашняя склонность и нынешнее состоянье моего Благонамеренного, о коем можно сказать то же, что было сказано о его печатном тезке: ей ей намерение благое, да исполнение плохое) ».

Приятели в переписке всячески обыгрывают непристойное значение вполне приличного, даже высоконравственного слова.

18 сентября 1828 г. П.А.Вяземский пишет Пушкину из Остафьево:
«Я уже слышал, что ты вьешься около моей медной Венеры, но ее ведь надобно и пронять медным благонамеренным. Спроси у нее от меня: как она поступает с тобою, так ли как со мною: на другую сторону говорит и любезничает, а на мою кашляет. Так расстался я с нею за обедом у Белосельской, где она сидела между мною и Экеном. Ты говоришь, что ты бесприютен: разве уже тебя не пускают в Приютино?»

О втором смысле слова "благонамеренный" в письмах Пушкина упоминали Губер, Набоков (в частной переписке Пушкина с друзьями стих 4 был непристойно искажен («благонамеренный в смысле фалла»). Шутку эту пустил Вяземский в письме Пушкину от 26 июля 1828 г.), О.Проскурин.

Лотман ограничился тем, что указал координаты письма Пушкина в собрании сочинений - специфическое употребление Пушкиным слова "благонамеренный" смотри ХIV,26.

Теперь понятно, какую картинку представлял Пушкин, перечитывая свои строчки. Ай да Пушкин, ай да сукин сын!
Вот вам текст, а вот - и контекст.

А припоминая "медного благонамеренного" и эротический смысл слова всадник, даже страшно подумать, что имел в виду Пушкин, когда писал "Медного всадника"...

Другие статьи в литературном дневнике:

• 20.11.2012. О чем умолчал Лотман.