С ума поодиночке сходят.
Преступника часто объявляют сумасшедшим. Но если бы я взялась написать книгу про маньяка, то столкнулась бы с проблемой того, что происходит с его точки зрения, с тем, что происходит только в его внутреннем мире. Такой подход может вызвать стойкую иллюзию или попросту быть иллюзорным(цареубийца, фильм, в котором молодой врач, беседуя с пациентом, принимает на себя проекцию царя). Или быть подходом, показывающим только несущественные детали(фетиши).
Русская литература, покоящаяся на традиционной нравственной основе, не стерпит личностных домогательств(над героем, проповедующим нечто новое, скорее всего посмеются).
Проза о преступнике нуждается в упрочении положительного героя, который может и должен поймать преступника, лишив его возможности действовать. В задуманном произведении момент осуждения передан в руки возмущенных и оскорбленных людей, объединившихся против злой воли. Так получилось потому, что в то время, в котором развиваются события книги, не было психологии(но была профессиональная психиатрия).
Пожалуй, внутренний мир преступника будет интересен психологам. Но работа психологов может быть интересна и другим людям.
Возможно, что русская литература заслужила не только покой, но и свет(имеется ввиду свет откровения).
