Валентин KатасоновВ ОСНОВЕ СОВРЕМЕННОЙ «ЭКОНОМИЧЕСКОЙ НАУКИ» ЛЕЖИТ БАСНЯ, КОТОРОЙ БОЛЕЕ ТРЕХ ВЕКОВ/// В 2023 году отмечалось 300-летие со дня рождения Адама Смита (1723-1790), которого принято считать основателем английской классической политической экономии. А сама это политэкономия якобы стала началом экономической науки. До этого были лишь фрагментарные размышления по вопросам экономики, были отдельные экономические теории (физиократов, меркантилистов и др.), но системного знания об экономике с законами (обязательный атрибут любой науки) еще не было. В прошлом году чествовали англичанина (точнее шотландца) Адама Смита как отца-основателя экономической науки. Я об этом писал в статье «Основоположник религии капитализма. К 300-летию со дня рождения Адама Смита» (https://www.stoletie.ru/sozidateli/osnovopolozhnik_religii_kapitalizma_255.htm) Свои экономические идеи Адам Смит изложил в труде «Исследование о природе и причинах богатства народов» (короткая версия названия – «О богатстве народов» или «О происхождении богатства»), увидевшем свет в 1776 году. Ключевая идея проста: приумножение богатства народа (общества) обеспечивается посредством рынка. Государство не должно вмешиваться в экономику, рынок все сам управит; любое государственное вмешательство лишь будет нарушать функционирование рынка. Рынок преобразует энергию каждого индивидуума в общий результат – увеличение общественного богатства. При том, что индивидуум может преследовать свои корыстные интересы и для достижения своих эгоистических целей даже нарушать моральные нормы. Более того, освобождение человека от предрассудков морали раскрепощает его энергию, что, в конечном счете, положительно сказывается на общественном богатстве. Такой раскрепощенный индивидуум у Адама Смита называется homo economicus (человек экономический). А трансформация эгоистических устремлений экономического человека в общественное благо осуществляется с помощью «невидимой руки» рынка. Уверенность в существовании невидимого – основа любой религии. Учение Адама Смита, базирующееся на аксиоме невидимой руки рынка, как я отмечал в указанной выше статье, делает его религией. Я назвал учение Смита «религией капитализма». Правда, почитатели Адама Смита предпочитают называть это учением о рыночной экономике. И современные учебники по экономике (в том числе в России) базируются на религиозном догмате о невидимой руке рынка. Сейчас я хотел бы оспорить утверждение о том, что «авторские права» основателя «религии капитализма», или идеологии экономического либерализма (экономический либерализм означает, что человек в своей экономической деятельности свободен от «предрассудков» морали) принадлежат исключительно Адаму Смиту. Были у него предшественники, идеи которых нашли отражение в труде «О богатстве народов». Среди них, например, английский философ Томас Гоббс (1588-1679). В своем знаменитом трактате «Левиафан» он писал: «Я доказываю, во-первых, что состояние людей без гражданского общества (состояние, которое мы можем правильно назвать естественным состоянием) есть не что иное, как простая война всех против всех; и в этой войне все люди имеют равные права на все». У Адама Смита формула Гоббса «война всех против всех» была облагорожена и применительно к сфере экономики получила название конкурентной борьбы. А уж от Адама Смита она перекочевала в современные учебники по экономике, которые нас убеждают, что «конкуренция – двигатель прогресса». А вот идею «невидимой руки» рынка Адам Смит воспринял от человека, который ее сформулировал за семь десятилетий до появления труда «О богатстве народов». Причем человека, который не был экономистом. Речь идет о Бернарде де Мандевиле (1670-1733). О нем хочу поговорить подробнее. В большинстве справочников и энциклопедий его представляют как английского сатирического писателя, философа и доктора медицины. Собственно, учился Бернард на врача и по началу занимался медицинской практикой (нервные заболевания и психиатрия). Но также увлекался философией (особенно учением Декарта), писал басни и притчи в стихотворной форме. Постепенно стал литературному творчеству уделять все больше времени. Мировую и одновременно скандальную славу Мандевилю принесло сатирическое произведение «Ропщущий улей, или Мошенники, ставшие честными» (The Grumbling Hive: Or knaves turn’d honest), вышедшее из-под пера нашего Бернарда в 1705 году. Известность этого произведения проистекала не из художественных его достоинств. А из морально-философских идей сатиры. Любая сатира обличает. «Ропщущий рай» обличал «предрассудки нравственности». Идея Мандевиля, изложенная в сатире, предельно проста: такие нравственные пороки, как расточительность, жадность, хитрость и даже обман способствуют торговле. А рачительность, нестяжательство, умеренность потребностей и даже аскетизм коммерции вредят. Сатира вызвала сильный резонанс, большинство читателей восприняли ее в штыки, ибо она была прямым вызовом тому, что проповедовала на протяжении многих веков католическая церковь. Даже многие протестанты осудили Мандевиля. Протестанты того времени проповедовали умеренность и даже аскетизм, которые должны увеличивать сбережения, необходимые, в свою очередь, для накопления капитала. А Мандевиль призывал к обратному: больше потребляйте, сбережения несут вред и данному человеку, и всему обществу. Сатира в измененном виде и под новым названием была в 1714 году переиздана: «Басня о пчёлах, или Частные пороки — общественные выгоды» (The Fable of the Bees: Or private vices, publick benefits). Басня достаточно пространная. Привожу лишь финальную ее часть, называемую «Мораль», в которой содержится суть главной идеи Мандевиля: Да будет всем глупцам известно, Что улей жить не может честно. В мирских удобствах пребывать, Притом пороков избежать — Нельзя; такое положенье Возможно лишь в воображенье. Нам — это все понять должны — Тщеславие, роскошь, ложь нужны; В делах нам будучи подмогой, Они приносят выгод много. Конечно, голод — это зло; Но без него бы не могло Раздобывать себе съестное, Расти и крепнуть все живое. Лоза плодов не принесет, Пока дикаркою растет; Чтоб зрели грозди винограда, Лозу не раз подрезать надо; Но вот подвязана она, Вся ссохлась, вся искривлена, А сколько нам дает вина! Так и порок полезен людям, Когда он связан правосудием. Чтоб стать народ великим мог, В нем должен свить гнездо порок; Достатка — все тому свидетель — Не даст ему лишь добродетель. И те, кто век вернет иной, Прекраснодушный, золотой, Верша все честными руками, Питаться будут желудями.
А в еще более сжатом виде мораль басни содержится в самом названии произведения: «Частные пороки — общественные выгоды». Это был открытый вызов обществу, государству и церкви. Решением суда присяжных английского графства Мидлсекс в 1723 году басня была признана вредной. Против идей басни выступила не только англиканская церковь, но также многие английские философы. Очень уж вызывающей выглядела басня Мандевиля. Например, Дэвид Юм и Джордж Беркли, которые в то время считались достаточно радикальными мыслителями, вольнодумцами. В частности, сегодня Юма относят к одному из основоположников идеологии либерализма (позднее Юм заразился идеями Мандевиля). Впрочем, уже в XVIII были деятели, которые тайно или даже открыто разделяли взгляды Мандевиля. Например, французский энциклопедист Вольтер написал сатирическую басню «Марселец и лев» (впервые опубликована в 1768 году). В предуведомлении Вольтер признал, что некоторые её «философические мысли» заимствованы из Мандевиля. А в 1776 году Адам Смит в своем труде «Исследование о природе и причинах богатства народов» уже полностью перенял идею Мандевиля о том, что частные пороки отдельных хозяйствующих субъектов оборачиваются благом для всего общества. Со временем у Мандевиля стало появляться все больше поклонников. Или, по крайней мере, тех, кто толерантно относился к циничной философии Мандевиля. В частности, Карл Маркс в «Теориях прибавочной стоимости», (четвёртый том «Капитала»), цитируя и положительно оценивая взгляды Мандевиля, писал, что «Уже Мандевиль в своей „Басне о пчелах“ (1705) доказывал производительность всех возможных профессий и т. д., и у него уже видна общая тенденция всего этого рассуждения: „То, что мы называем в этом мире злом, как моральным, так и физическим, является тем великим принципом, который делает нас социальными существами, — является прочной основой, животворящей силой и опорой всех профессий, и занятий без исключения; здесь должны мы искать истинный источник всех искусств и наук; и в тот самый момент, когда зло перестало бы существовать, общество должно было бы прийти в упадок, если не разрушиться совсем“. Только Мандевиль был, разумеется, бесконечно смелее и честнее проникнутых филистерским духом апологетов буржуазного общества» (Маркс К., Энгельс Ф. Апологетическая концепция производительности всех профессий // Собр. соч. — изд. 2, т. 26, ч.1. — М., 1962. — С. 394—395). Заслуживает внимания обширная лекция о Мандевиле, прочитанная 23 марта 1966 года австро-британским экономистом Фридрихом Августом фон Хайеком (1899-1992) (The Collected Works of F. A. Hayek. Vol. III: The Trend of Economic Thinking: Essays on Political Economists and Economic History. University of Chicago Press, 1991. P. 79—100). Вот заключительная часть лекции фон Хайека: «Мандевиль показывает, как не только в сфере нравственности и обычаев, но также в языковой и денежной сферах сохранение более полезных и прекращение менее выгодных практик и традиций приводит к совокупному росту чрезвычайно сложных структур, которые служат человеческим целям и образуют базис культуры, не будучи когда-либо специально замысленными. Эта методологическая позиция, сознательно избранная в противоположность рационализму Томаса Гоббса, Рене Декарта и отчасти Джона Локка, имела важнейшее значение для теории социальных наук. От Мандевиля идет прямая линия к Давиду Юму и затем, с одной стороны, к Адаму Смиту, Адаму Фергюсону и Эдмунду Берку, а с другой, — к Иеремии Бентаму и утилитаристам». Август фон Хайек прямо называет тех западных мыслителей, которые наиболее полно и продуктивно заимствовали идеи Мандевиля: Дэвид Юм, Адам Смит, Адам Фергюсон, Эдмунд Берк, Иеремия Бентам. Это первый ряд «наследников» идеи «Частные пороки — общественные выгоды». Они, в свою очередь, заразили этой идеей последующие поколения экономистов, социологов и философов. И сегодня скандальная идея Мандевиля «Частные пороки — общественные выгоды» стала универсальной и доминирующей. Впрочем, понятийный аппарат современной западной общественной науки существенно отличается о того, который был во времена Мандевиля, Смита или Бентама. Тогда еще жива была традиция разделения поступков людей на «правильные» и «неправильные». В XIX, XX и XXI вв. уже большинство «неправильных» поступков стали называть «естественными». Поскольку «естественной природой человека» является стремление к обогащению, даже если это стремление реализуется через такие поступки, которые ранее считались неэтичными и безнравственными. Пышным цветом расцвела теория «естественного права», согласно которой все что «естественно», то и нравственно. Общественные науки (включая экономическую науку) изгнали прочь традиционную мораль и нравственность, поскольку они могут противоречить «естественному праву» и «естественной природе человека». Стали изучаться и постигаться лишь «естественные законы» общества. В той же «экономической науке» человек рассматривается как индивид, который руководствуется исключительно таким «естественным» мотивом, как любостяжание, сребролюбие, корысть. Так называемая «экономическая наука» стала походить на одну из отраслей естествознания и получила название economics по аналогии с mechanics (механика), chemics (химия), physics (физика»). Неоценимый вклад в превращении социологии в «естественную науку», абстрагирующуюся от нравственной оценки поведения людей, внес английский философ и социолог Герберт Спенсер (1820-1903). Он по праву считается основоположником так называемой «органической социологии», согласно которой общество возникает в результате длительной эволюции живого и само представляет собой организм, подобный живому. По сути, Спенсер базировал свою философию на учении Чарльза Дарвина о происхождении человека из обезьяны, а также о естественном отборе и борьбе видов за выживание. Спенсера можно назвать рыночным дарвинистом. Примечательно, что и в «Капитале» Карла Маркса вопросы нравственности вынесены за рамки исследования. Развитие капиталистической (и всякой иной) экономики у «классика» детерминировано развитием производительных сил. Подытоживая, хочу, чтобы читатели, обратили внимание на следующее. Открывая нынешние учебники по экономике, наши сограждане должны понимать: эти учебники созданы не современными профессорами от экономики (некоторые из них даже имеют титулы академиков и лауреатов Нобелевской премии по экономике). Значащиеся на обложках учебников авторы – лишь ретрансляторы той идеологии, которая стала складываться на заре Нового времени и преследовала цель разрушения нравственных устоев христианского общества. И одним из таких первых и незаслуженно забытых разрушителей является английский баснописец Бернард де Мандевиль. Экономистом его назвали уже посмертно. <17 ЯНВ 2024, РЭОШ> © Copyright: Дон Боррзини, 2025.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
