Звонит дочка: - Пап, я снялась на Питерском TV. Сюжет о чайных церемониях в разных странах мира.
-А где снимали?
Ну, резонный вопрос? Для папы. Не должен же я был спросить: «А зачем?» Ведь молодёжь какая пошла? Тонко ранимая. Хотя смутно, в глубине души, догадываюсь, что не в Японии.
В «Астории»,- отвечает. Хорошо, что не в «Англетере», думаю я, пытаясь совместить эти два названия в одно. Не получается. Но Есенин где-то в поджелудочной железе засел, а Мистер Твистер в районе гортани..
Ну и пусть сидят, думаю я, осторожно разбавляя воду «Evian» спиртикусом, то бишь «це два аш пять оаш», но трубку от уха не отнимаю, ведь интересно же- с кем, да как…
Ребята и дамы! Пока не забыл! В «Evian» спиртик , а не наоборот! Не перепутайте!
Шестидесяти процентную минеральную воду выливаю поближе к поджелудочной железе, через горло, занюхивая для проформы сыром «Генерал Эмменталь», с прозрачной слезинкой на срезе и, прорубленными пробойником на 14, аккуратными дырками. Продолжаю расспрашивать о церемониях, хотя к чаю равнодушен. (Вторую чашку не пью принципиально. А зачем?) Но как ни как, отец - должен интересоваться своей дочерью.
Спрашиваю: - Ну и кто у тебя был партнёром? В голове конечно Басилашвили или постаревший, но в той же шляпе, Боярский.
Это Вы меня спрашиваете какая гостиница у меня в печени? Скорее всего «Ленинград», в миру «Санкт- Петербург».
-Да, какой - то помощник режиссёра из телекомпании,- отвечает мне спокойно дочка.
Я даже отставил от себя вторую рюмку и сильнее прижал к раскрасневшемуся уху трубку телефона. («Evian» со спиртом. Никто не пробовал? Зря…)
-Зато закадровый текст читал Краско, ну тот, из театра Комиссаржевской.- продолжает так же спокойно.
-А ещё смешно было, что никто не знал, как надо правильно пирожное есть, ножом сначала порезать или всё же сразу руками, - голос весёлый, даже не дрогнет.
Тут уж я и не выдержал: - Как ты могла смеяться с пирожным во рту, с каким – то младшим помрежем, когда там погиб Серёжа Есенин!
Обиделась. Всё - таки тонко ранимая у нас молодёжь.
