***
"...когда я увидала, поняла, почувствовала твою любовь, все для меня изменилось до самой глубины; весь мир умер для меня, и я умерла для мира; я всем существом почувствовала, что я могу, я должна и хочу жить только для тебя, что вне моей любви к тебе — нет ничего, что в ней мое единственное, возможное счастье и цель моего существования."
***
"Ты, вероятно, знаешь это чувство: уверенность, что ты не можешь прийти, и в то же время безумная надежда и ожидание, и чем больше невозможность, тем сильней и настойчивей ожидание. Так и сегодня, к вечеру, я вдруг стала тебя ждать; знала, что у тебя жар, что ты лежишь, и все-таки ждала до 9-ти часов; а потом стало грустно без тебя и захотелось говорить о тебе."
***
"Иногда тебе кажется, что я становлюсь равнодушной; это когда я устаю быть откровенной, до такой непривычной степени устаю открывать тебе, отдавать в твои руки всю душу. Тебе кажется тогда, что душа закрыта для тебя, ты не видишь ее; а всегда, всегда каждое твое слово, взгляд, ласка проникают ее всю, она жадно ловит их и хранит все, и дрожит от счастья, и благодарна тебе, и любит, любит, любит.
Вот мне не хватает слов; не нужно бы писать все это так по-детски некрасиво и слабо; а хочется иногда, вот как сейчас, хоть как-нибудь сказать, хоть так уж, если не умею лучше. А в твоих словах всегда музыка и сила и красота; ты не думай, я всей душой понимаю их музыку и ее смысл, за смыслом самих слов. Пусть слова старые иногда, но я всегда слышу их новую музыку, новую с каждым разом."
***
Мой дорогой, не буду тебе много писать, в голове нет ничего, кроме беспорядочных отрывков из Русской литературы. Держала экзамен около 8 ч<асов> вечера, получила 5 за отцов церкви и за Голубиную книгу. Шляпкин очень добродушно улыбнулся на мое кольцо, советуя и тебе одеть, когда будешь держать. Очень мне неприятно писать такое холодное и глупое письмо, а лучше не могу. Напишу завтра, может быть. А твоего письма жду ужасно, напиши и завтра, вот хорошо бы опять по несколько писем в день, как бывало прежде, а то теперь мне делать нечего и будет скучно, скучно без тебя."
***
"Как хорошо, что твой портрет так удался, я все на него смотрю, когда дома. Вот и теперь он передо мной; теперь вечер, часов 10, я сижу у стола, кругом твои тетради, твои книги и все это так дорого, когда тебя нет."
***
"Видишь, как проходит день, некогда и опомниться от делового и вообще чужого настроения. И по письму ведь видно. Где-то в глубине то<с>кует, ноет сердце, но его не <чувствуешь?> за суетой; а в ней и силы расходятся и нет уж их, чтобы сосредоточиться, сказать тебе, что нужно бы сердцу. Вот уеду в Боблово, там будешь только ты со мной, все время, весь день, только о тебе думы, мечты; тогда я буду лучше писать."
***
"Я читаю твои стихи, когда дома. Старые (Ксеньины и Катенькины) уж не мучают меня, как прежде на Серпуховской...
Глупо, что я пишу о неприятном для тебя, а мне что-то стало совершенно не обидно, и не страшно их всех, даже когда читаю стихи про них. Только иногда вспомнится прежний ужас и тоска на сердце, но как-то спокойно; примирено. Теперь зато сильнее это удивительное чувство, когда читаешь стихи мне, обо мне; не подобрать слов для него; жаль, что ты его никогда не испытаешь."
***
"...ты не можешь себе представить, до чего мучителен каждый час расставания с прежней девической жизнью. Точно я хороню себя, точно никогда уж мне не видать весны, не видать ничего, что до сих пор было счастье и радость. И до отчаянья жаль и последней весны моей, и комнатку мою, и родных, и косу мою, мою бедную косу девичью. Ты пойми, что я люблю тебя по-прежнему, по-прежнему вся душа стремится к тебе, только к тебе.....
...то чувство до странности связано с прошедшей, кончившейся весной, моей «последней» весной; мысль о «последней весне» прямо преследует и доводит до слез; и жалко, что провела ее в городе, что пропустила ее — последнюю-то. Успокой, утешь меня! Скажи, что не умру я прежняя, останусь та же, что и я увижу еще весну, увижу весну еще, еще и еще, что ты так ласково, нежно расплетешь мою косын<ь>кудевичью..."
***
"Милый мой голубчик, сегодня я много, много бродила по полям, там, где мы ходили вместе. Жарко, тихо, трава душистая, я совсем одна — так хорошо вспоминать о тебе. Я теперь только и делаю, что думаю о тебе, ничего и читать не хочется, и не работается, и гулять ни с кем не хочется, надо идти скоро и далеко; а брожу потихоньку или лежу в траве около конопли. Много цветов теперь, так хорошо, я заставила всю комнату; розы и красные лилии."
***
"Мне иногда интересно очень, как мы встретимся; ведь мы успеем совершенно отвыкнуть друг от друга. Уж и весной, когда мы не виделись дня четыре, и то было очень заметно, нужно было привыкать опять, мне по крайней мере. А теперь-то, после шести недель! Да я уж и по письмам чувствую, что ты меняешься, будешь другой, а вот какой? Да и я буду не такая, как была, это я тоже знаю; только тебе, я думаю, это еще не заметно по письмам..."
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.
