Недавно мне довелось прочитать книжку современного сумасшедшего гения, адепта контркультурной литературы и автора нашумевшего «Бойцовского клуба». Роман называется «Колыбельная». События начинаются с того, что репортер Карл Стрейтор начинает исследовать Синдром Внезапной Смерти Младенцев. Они умериют в колыбельке или даже на руках у родителей. Как потом выясняет репортер, они умирают после того, как им прочтут старинную африканскую песню из книжки «Потешки со всего мира». Эту песню читали своим детям, когда племя перерастало границы своего местообитания, ее читали безнадежно больным или раненым воинам, чтобы те умерли без мук. Песня действует до сих пор от нее помирает шеф репортера, его вечно шумящие соседи сверху.
С другой стороны в романе существует хитроумный риэлтор Элен Бойль. Она тоже знает заклинание и уже пользовалась им в своих целях. Вообще, у нее много странностей, как и у всех практичных, но чудовищных героев Паланика. Например, она специализируется на домах, заселенных призраками или полтергейстом. Она приобрела исключительное право на их продажу. Это очень выгодно, поскольку хозяева домов меняются каждые два месяца. Затем, она приходит в магазины со старинной мебелью, где откручивает у них ручки и другие блестящие металлические части, царапает лакированные поверхности. В итоге она покупает мебель по ее «истинной» цене без учета их возраста и воссоединяет с утраченными частями.
Из библиотеки Конгресса книжку достает полицейский врач Нэш и пользуется заклинанием, чтобы достичь близости с многочисленными манекенщицами. У Элен была секретарша Мона. У Моны был белобрысый приятель по кличке Устрица, помешанный на экологии. Четвером они едут уничтожать оставшиеся экземпляры «Потешек». Впоследствии они хотят выйти на главную колдовскую книгу, откуда была списана баюльная песня – Гримуар. И каждый со своей целью. Карл Стрейтор хочет уничтожить Гримуар. Элен мечтает стать всемогущей и воскресить своего сыночка, убитого баюльной песней. Мона и Устрица мечтают стать новыми Адамом и Евой на нашей грешной земле. Раскрывать содержание книги далее ни к чему. Осталось заострить внимание на некоторых особенностях стиля автора. Он предельно лаконичен и краток. Пафосно и многозначительно краток. Каждое слово, будто угроза, предостережение, символ. Его манера слегка напоминает Чехова, хотя Чехов писал гораздо более естественно, обыденно. В его речи не чувствовалось ни угрозы, ни подвоха, ни ловушки. Может его манера происходит от романов Хэммингуэя. Подстать гипнотизирующим африканским ритмам в прозе Паланика полно повторов, возвращений к уже произнесенному. В этом плане он заслуживает гораздо большего уважения, чем тот же Мишель Уэльбек. Ведь поначалу Уэльбеку было дано гораздо больше и он писал очень свободно, раскованно, но он необратимо погряз в проблемах социальной и политической дидактики. Паланик же вырос в маститого автора, умудряясь не заострять внимание на порой отвратительной жизненной правде в своих романа. И его репортер очень верно подмечает ценность каждой детали в своих очерках, что также верно и для писателя.
