Как тесно картинам Аккизова в зале нашего Изобразительного музея. Им тесно.
В них такое доверие к неявному и наделенность неявленным. В них – выход за границы осознанной задачи и совершенство в передаче осознанной…
Цвет перетекает в свет, смерть извиняется перед жизнью, вызов смягчается согласием. Вспышки истин, жизней, разные волны около разных берегов, реальность призрачного и прозрачного мира гипнотизируют и выплывает заклинание Тарковского – на свете смерти нет. Есть только явь и свет.
Есть пламя его личной «божественной комедии», его путешествие по раю и аду.
В каждой работе – пронзительный вызов небытию, в лицо которого он заглянул и не отвернулся. Талант, отвага и страдания, приблизили художника к редкой внутренней независимости и горестному ясновидению.
Все его цвета, сообщения из мира свободного человека.
Аккизов потрясает силой памяти и бесстрашием. То, что во имя спасения забывается, притушевывается, переиначивается, он помнит. Само переживание, его новизна ведут руку, безошибочно, угадано, единственно верно. Только движение духа.
